На эти слова он только презрительно поморщился:

- Во-первых, банды и милиция прекрасно сосуществовали, а во-вторых, наверное, никому не хотелось статистику портить.

- Но вас... разве вас не искали?

- Искали. И даже нашли. Труп в реке. Какого-то мальчишки моих лет. Дело закрыли.

- Но как же...

- А я существовал, ничейный малолетний бандит, пока не встретил друга Саньку, а его мама меня приняла. Помогла выправить документы. Так я стал Белецким. То, что я сейчас говорю, Елена Сергеевна, кроме вас известно только одному человеку.

Белецкий смотрел на Лену очень серьезно, не мигая, ей даже зябко стало.

- Почему вы мне это говорите?

- Потому что вы хотели знать. И потому что ваше мнение очень важно для меня.

Лена смутилась и опустила голову, а он снова стал вертеть кофейную чашку, потом отпил еще глоточек. Будто сил набирался, чтобы продолжать.

- Мы с другом Санькой ангелами не были. Скорее молодыми волками, почуявшими свою силу. Криминальный мир, Елена Сергеевна, пощады не знает. Свое место надо выгрызать. И мы грызлись, дрались. Однажды нас подловили безоружных. Убили Саньку... А я получил шесть ножевых ран.

Он потер лоб, погружаясь в болезненные воспоминания. Снова молчание, глоток кофе, потом он добавил, словно оправдываясь:

- Их просто было слишком много. Одиннадцать человек на нас двоих. Я избавлю вас от всех подробностей, скажу только, что потом каждого из них выследил и убил.

Руки его снова дернулись, глаза смотрели куда-то в себя.

Он говорил ужасные вещи, но Лену его слова отчего-то не пугали. Наверное, оттого, что этот человек не пытался как-то обелить себя, напротив, сразу признал свою вину. Но и что виновным себя не чувствовал, тоже ощущалось. И трудно сказать, кто там, в действительности, был виноват, кто прав, одно ясно, этот человек ничего не делал без причины. Ей вспомнилась старая поговорка:

- На войне как на войне.

На войне свои законы.

Искала ему оправдание?

- Я убийца, Елена Сергеевна, - произнес Белецкий, не повышая голоса. – Таково мое прошлое.

- Это я уже поняла, - ответила Лена.

Мужчина вскинул на нее удивленный взгляд, словно хотел спросить:

- И тебе не страшно?

- Нет, - сказали ее глаза. - Но все это надо хорошо обдумать

Его губы шевельнулись, задать вопрос вслух, но так и произнесли ни слова. Все опять замерло в каком-то зыбком равновесии. Пока женщина обдумывала услышанное, он с замиранием сердца ждал, затаив дыхание. Молча, боясь потревожить, нарушить.

Лена все это время сосредоточенно размышляла. Понимая, что такие вещи не рассказывают абы кому. И если это все не розыгрыш, то... Перед ней сейчас сидел мужчина... Какой-то первобытный до жути в своих понятиях.

Жестокость? Однозначно.

Честь? Однозначно.

Ах... Как же все взаимосвязано и неоднозначно...

Одно ясно, нельзя его судить обычными законами. И по сравнению с обычными людьми, да даже с такими хищниками как Вячеслав Лешков, он просто другой.

Обычные люди, это такие как она? Ей казалось, будто они с ним с разных планет. Но все же есть точки соприкосновения. Иначе не сидел бы этот человек сейчас напротив, и не ждал, какой вердикт она ему вынесет. А обычная ли она сама? Теперь Лена и не ответила бы на этот вопрос.

Что касается Вячеслава Лешкова или ему подобных, то в ее понимании они ассоциировались с падальщиками, которые не брезгуют ничем. Белецкий же падальщиком не был. Этот человек, если уж переходить на примеры из мира животных, был зверем, которому нужна "живая кровь". Это страшно, но такова его жизнь.

Но вот еще один вопрос, пожалуй, самый главный.

Подлость?

- Скажите... Константин Олегович... - раздался ее тихий голос, резанув мужчину по нервам, - а ваш бизнес...

Ответил без колебаний, безо всякого чувства вины или сомнений:

- За первый миллион не отчитается никто, Елена Сергеевна. Первые деньги всегда преступные. Но за остальные свои дела я в любой момент могу дать полный отчет.

Она кивнула, словно галочку поставила. Потом странно повела шеей, спрашивая:

- Вы сказали, только один человек знает, кроме меня... Кто этот человек для вас?

- Этот человек мне очень дорог, - он смотрел ей в глаза. - Это мама моего друга Саньки, на данный момент единственная, кого я считаю семьей.

- Вот как... Спасибо за доверие.

Доверие...

Подлость? Нет.

Это было важно. Но было и еще кое-что.

- Константин Олегович, вам приходилось убивать после... ну, после...

Тут он сник, обреченно кивнул. А потом вскинул голову, и как-то даже с вызовом взглянул ей в глаза. Но в этом взгляде Лена уловила и неуверенность, и страх, и отчаянную решимость. Даже какую-то правоту и надежду затаенную.

- Я убил свою жену.

Лена прикрыла рот ладонью, откинулась на спинку стула, он смотрел на нее не мигая, с жаждой, словно просил о чем-то. Он ждал обвинений, криков ужаса, а она ждала объяснений. Чтобы понять. Мужчина не выдержал первым.

- Точнее, помог ей умереть.

Он болезненно поморщился, воспоминания явно были неприятны.

- Я женился по любви, Елена Сергеевна. Точнее, это я ее любил... Тогда... Первый головокружительный успех, первые большие деньги. Я был моложе и глупее...

- Простите, сколько вам лет, - прервала его Елена.

- Тридцать шесть. А когда я женился, мне было двадцать девять.

Белецкий снова замолчал, уйдя в себя, потом продолжил, словно через силу.

- Она была тоже из этих, богатых, разбалованных. Но красивая... А я был влюблен без памяти. Как дурак. Думал, нашел свое счастье. Нашел...

- Что случилось? - спросила она, видя, что ему трудно рассказывать.

Мужчина встряхнулся, пересиливая себя :

- Случилось? Начало случаться почти сразу после свадьбы. Выяснил, что ей только мои деньги нравились, а я резко стал для нее тупым уголовником. Презирала. Потом стала изменять.

Глядя на этого сильного, страшного, но по-своему убийственно притягательного мужчину-хищника, Лена подумала, что та, другая была идиоткой. Смотреть на кого-то другого, предпочесть кого-то ему?

Он жестко усмехнулся, сверкнув глазами:

- Когда я ее запер, сбежала с любовником. Как вы понимаете, уйти я им не дал.

Это была самая тяжелая часть, ее он буквально выдавливал из себя.

- Машина врезалась в дерево. Ночью, да на лесной дороге... Он умер на месте. А жена... была еще жива. Но у нее было распорото горло и перебит позвоночник. Я добил ее.

Лена все молчала, осмысливая, а он глухо проговорил:

- Я ревнив, Елена Сергеевна. Настоящее чудовище.

- Я поняла, - проговорила Лена Маслова, спустя некоторое время.

Он все ждал, а женщина молчала. Наконец не выдержал этой пытки молчаливым ожиданием, спросил:

- Что вы мне скажете?

Прищурилась, глядя в окно, потом сказала тихо:

- Бог вам судья, Константин Олегович, а я...

- Вы! - выкрикнул он в сердцах. - Вы! Мне важно, что скажете вы!

- Почему я? - этим вопросом она словно защищалась.

- Потому что я люблю вас! - вырвалось у него.

Лена застыла от изумления, потом отмерла, смутилась, покраснела. Она подозревала, что нравится ему, но вот так вдруг...

- Но... мы знакомы всего несколько дней.

- Достаточно было одного взгляда, Елена Сергеевна, - грустно и обреченно проговорил мужчина.

Потом спросил, понимая, что того ответа, который он так ждет, может и не дождаться:

- Скажите мне, может такое чудовище как я надеяться?

Ждал с трепетом, понимая, если сейчас будет отказ - это все. А ей трудно было дать ответ. После его откровений, да вот так сразу. Повисло напряженное молчание, хоть ножом режь.

А что она чувствовала к нему? Ох... если бы она знала... Трудно было понять сразу, что творится в душе. Женщина прикусила губу и выдала серьезным тоном, как бы предупреждая:

- Учтите, я тоже не прощаю измен.

В первую секунду он был обескуражен.

Что это было?