- И что ты предлагаешь? – тут же оживились остальные, почуяв в словах Людмилы намек на интригу.

Та приняла таинственный вид и изрекла:

- Объявим на него охоту. Окружив вниманием. Это же бал, значит, все можно. В переделах разумного, сами понимаете.

Идея была воспринята с большим энтузиазмом.

- Повезло же ему быть единственным холостяком на нашей вечеринке! – смеялась Циала Оганесян.

- Почему единственным? А Белецкий? – удивилась Марина Лешкова.

- Брррр... – честно изобразила свое отношение Людмила Панькова, а ей поддакнула Полина Гребешковская. – У меня мурашки по коже, когда я на него смотрю.

- Ээээ... мурашки? - шутливо поинтересовалась Марина.

- Не те мурашки. От жути мурашки. Он же вдовец, этот Белецкий. Так вот, знаете... – она понизила голос и сделала жест рукой, чтобы остальные придвинулись ближе. – Я слышала, он убил свою жену в припадке ревности.

Раздался общий вздох ужаса, молодые женщины тут же примерили ситуацию на себя и содрогнулись. Правда оно или слухи, а вид у Константина Белецкого действительно был пугающий. Как-то даже на минуту общение утратило свою живость.

Однако Лариса вспомнила, что Циала говорила о что-то брюликах, которые ее Оганесян недавно подарил. Разговор перешел на животрепещущую тему украшений, и вообще, у всех возникло непреодолимое желание немедленно увидеть, что за подарок такой.

Потому стайка молодых красавиц со смехом переместилась в апартаменты к Оганесянам. Там под всеобщие вздохи искреннего восхищения был явлен народу потрясающий бриллиантовый гарнитур. А восхищаться было чем.

- Алка, ну-ка одень, - Людмила Панькова, блестя глазами, вертела в руках переливающееся искрами колье.

Циала не заставила себя долго упрашивать. С гордым видом вдела в ушки сережки, застегнула на стройной шее колье и в последнюю очередь браслет и парные кольца. Изумительной чистоты камни в изящной оправе из белого золота, похожие на крупные капли росы, горящие всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца.

- Алка... какая красота... – простонала Людимла. – И что надо сделать, чтобы заслужить такое?

Красивая, как лань, стройная темноволосая женщина, грустно улыбнулась и проговорила:

- Закрывать на все глаза, и не задавать лишних вопросов. Встречать с улыбкой, когда он...

Она могла бы добавить, возвращается от любовницы, но промолчала. Остальные ее прекрасно поняли. Наступившую тишину нужно было чем-то разбавить:

- А что ты к этому великолепию оденешь? – спросила Полина Гребешковская.

- Черное, - без раздумий ответила Циала. – Ну что, девочки, наш план относительно Энцо в силе?

Еще бы! Конечно в силе! Разве можно отказаться от интриги?!

- Тогда подбираем наряды и украшения с особой тщательностью. У нашего итальянского гурмана тонкий вкус.

- Слушайте, а может быть... все-таки попробуем разговорить Белецкого?! – спросила Марина.

- Что?! Вот кто предложил, пусть тот его и разговаривает! – честь высказалась Людмила Панькова. – Ты хозяйка, тебе и карты в руки. А вообще, он с твоим свекром прекрасно общается, у них бизнес. Самое то.

И все-таки Марина показалось несправедливым совсем обделить этого человека вниманием. Каким бы мрачным чудовищем он ни казался, он гость. Неудобно получалось. Впрочем, это гость родителей мужа, пусть они им и занимаются. Ей своих забот хватает.

Неприятный осадок, оставшийся от давешнего разговора с Сергеем до обеда, до сих пор не давал расслабиться. Не удовольствие сулил Марине этот вечер, а очередной тоскливый и пустой фарс. Вот разве что девчонки с их идеей взять в оборот Энцо немного повеселили. Да это определенно забавная мысль, помешать переводчице прибрать его к рукам. И откуда только берутся такие стервы, на все готовые, лишь бы заполучить богатого любовника.

***

Константин Белецкий ехал в усадьбу и сомневался, остаться ли ему на вечер, а может быть, тут же уехать. Не нравилось это оживленное, но какое-то неживое веселье. Почему-то неприятно было видеть улыбки молодых жен своих знакомых и товарищей по бизнесу. Ему лучше остальных было известно, чего стоят их улыбки и так называемая любовь. Ей Богу, в притонах, во времена его молодости и то было честнее. Там шлюхи продавались за деньги. Все просто, есть спрос, есть предложение.

И здесь то же самое, только называется законным браком и выглядит благопристойно. Вспомнилась покойная жена, он сжал зубы до скрипа, заставляя себя подавить приступ ненависти, успокоиться, забыть. Уставился застывшим взглядом в окно.

Перед мысленным взором возникла та женщина, Елена. Переводчица. Константин скривил губы и презрительно хмыкнул про себя. Понятно, для чего она здесь.

Однако ему в какой-то момент показалось, что ей самой это непонятно. Слишком уж старательно выполняла она свою работу. И слишком наивной выглядела рядом с итальянцем. Не говоря уже о той отвратительной сцене, что ей устроил в коридоре Сергей Лешков. Не бывает такого чистого возмущения во взгляде у расчетливой стервы, которую в женщине можно было бы заподозрить, исходя из того, зачем она сюда приглашена.

Значит... Что же это значит?

В женщине была загадка. И ради этой загадки, чтобы просто пронаблюдать ее со стороны, он все-таки решил остаться на вечер.

Белецкий прикрыл глаза. Он сделал еще кое-что, повинуясь внезапному порыву. Когда услышал в разговоре за обедом, что ей нравятся пепельные розы. И сразу же пожалел об этом, но приказ не отменил, что сделано, то сделано.

***

К тому моменту, когда мужчины вернулись из охотничьего домика, дамы были почти готовы. Это «почти» выражалось в том, что им, в смысле, дамам, оставалось «всего лишь» закончить одеваться, и выбрать драгоценности. Иными словами, у их мужей было не меньше часа, чтобы привести себя в порядок. Чем господа и решили заняться, стараясь не попадаться на глаза своим половинам.

Появление в доме мужчин сопровождалось определенным шумом. Топот ног, доносившийся из коридора, оповестил Лену, что передышка окончена, и самое время настроиться на работу. Откровенно говоря, она плохо себе представляла, как будет выглядеть ее работа на балу. Допустим, пригласит госпожу Флеминг господин Гребешковский танцевать, а в процессе состоится какой-нибудь светский разговор о погоде, о лошадях-виллах-яхтах. И как ей прикажете переводить?

Все это казалось совершенно бессмысленной затеей. Точнее, какой-то смысл в ее присутствии там имелся, просто она не могла понять, оттого и чувствовала себя нервозно. Хотелось как можно дальше оттянуть момент, когда надо будет выйти из комнаты, но времени оставалось в обрез. Лена быстро оделась и посмотрела на себя в зеркало.

Теплого кофейного оттенка платье до середины колена идеально облегало фигуру, оставляя открытыми руки и шею. Белье под него нужно было особое, очень тонкое, незаметное под тканью. И тончайшие чулки того же оттенка, но светлее.

Нежно зеленые камни подходили к платью и хорошо смотрелись на молочно белой коже. А вот волосы следовало подколоть. Высокий узел на затылке закрепила шпильками, несколько непослушных волосков выбилось, они ореолом легли на шею. Удачно, захотела бы, так не смогла. Духи решила использовать другие, свежие терпкие, с легкими грейпфрутовыми нотками.

Оглядев себя еще раз, она осталась довольна. Теперь туфли, сумочка. Молочного цвета шарф. Можно выходить. Взгляд привлек букет роз на столике. Остановившись перед ним, Елена глубоко вдохнула нежный аромат, на несколько секунд закрыла глаза, а потом решительно вышла из комнаты.

И замерла.

Напротив ее двери у окна опять стоял Энцо Маури. Лена даже подалась назад, увидев в его руке корзину невероятно красивых пепельных роз. А мужчина, видя, что она удивленно застыла, глядя на корзину с цветами, приблизился, предварительно обласкав ее горячим взглядом, поцеловал ей руку и прошептал:

- Белла. Белла Елена...

Руку, кстати, так и не отпустил, поглаживая большим пальцем костяшки. Елена смутилась окончательно. От этого кровь прилила к лицу, она поняла, что сейчас на щеках появится нежелательный румянец, а потому прокашлялась и, проговорив как можно спокойнее: