– Когда вы укроетесь в засадах, помните, что ратники не должны обнаружить вас. Если вы уверитесь в том, что выстрел выдаст место засады, – не стреляйте! Пропустите ратников дальше, к следующей цепи засад, – говорил Робин. – В открытое сражение вступайте только в том случае, если будете твердо уверены, что к ратникам, которых вы атакуете, не придет помощь. Наша цель проста: сократить число ратников, чтобы их вышло из леса как можно меньше, чем вошло.

– Что же дальше? – стараясь скрыть волнение, спросила Марианна, когда командиры отрядов покинули лагерь.

– Дальше? – и Робин улыбнулся, поцеловав Марианну в кончик носа. – Дальше ты будешь ждать меня, позаботишься об ужине и не сделаешь ни одного шага за порог.

Незадолго до рассвета он покинул лагерь вместе с Виллом, Джоном и остальными стрелками, оставив пятерых для охраны женщин.

К вечеру следующего дня Гай понял, что его расчеты полностью оправдались. Ратники устремлялись прочь из леса, не слушались приказов командиров, которые сами пребывали в полном смятении. Цепи ратников в красных сюрко с английским львом редели, как по волшебству, выкашиваемые длинными стрелами, которые сыпались на них смертоносным дождем. Стоило сделать всего несколько шагов в сторону и потерять из вида соратников, чтобы окончательно пропасть. Гай мог только догадываться, сколько ратников, уцелев от выстрелов, нашло смерть от шервудских клинков. И вот они возвращались из леса, если паническое бегство можно было назвать возвращением. Они несли раненых и убитых, кричали, что Шервуд – владение самого дьявола и они больше ни шага не ступят в сторону леса, не то что снова войдут в него. Пристально наблюдая за ними, Гай не заметил, чтобы среди ратников был хотя бы один пленник или убитый, одетый в зеленую куртку вольного Шервуда.

Подсчет потерь, понесенных королевским войском при выполнении плана Бэллона, продолжался долго после того, как солнце опустилось за гряду леса.

– Я потерял почти половину людей! – сказал Бэллон, не скрывая растерянности. – При этом у меня нет никакой уверенности, что граф Хантингтон лишился хотя бы одного из своих стрелков!

Гай, который в это время брился, ухитряясь пользоваться полированным лезвием меча как зеркалом, лишь усмехнулся краешком рта, услышав признание Бэллона. Еще утром Бэллон был олицетворением уверенности в победе, и надо же – плачевный итог! Заметив эту усмешку, Бэллон застыл как вкопанный.

– Ты знал! – медленно сказал он. – Именно поэтому ты и не пустил никого из своей дружины в Шервуд. Ты был заранее уверен в том, что наш план закончится неудачей!

– Твой план, – холодно поправил Гай.

– Хорошо, мой! – с трудом сдерживая раздражение, согласился Бэллон. – Но если ты видел мою ошибку, почему не предостерег меня?

– Ты же сам просил меня не вмешиваться, – оборвал его Гай, всем видом показывая, что не намерен выслушивать упреки Бэллона.

Вытерев лицо полотенцем, он обернулся к Бэллону и смерил его насмешливым взглядом:

– Брайан, ты уподобился своему дяде Роджеру, который ныне стал образцом благочестия. Он тоже считал вольных стрелков сбродом, недостойным внимания рыцаря. Единственный, кто у тебя, должно быть, вызывает уважение, так это сам Рочестер, и то лишь потому, что носит титул графа. Но ведь именно он и возглавляет шервудское воинство! Неправильно оценив противника, ты мог лишиться жизни, если бы сам отправился в Шервуд. Но ты оказался достаточно благоразумен, чтобы остаться в лагере, поэтому поплатился всего лишь половиной войска, которое тебе прислал Иоанн. Поздравляю, Брайан! Король, несомненно, обрадуется твоему донесению.

Бэллон, стиснув зубы, заставил себя промолчать, оставив язвительные насмешки Гая без достойного ответа. Какое-то время он стоял в тяжелых раздумьях, а когда вновь заговорил, в его голосе уже не было и слабой тени былой уверенности:

– Что же предпринять? Может быть, поджечь со всех сторон этот клятый лес?

– Истребить королевские угодья? А заодно и все селения, монастыри, церкви, которые окажутся на пути огня? – хмыкнул Гай. – Ты в своем уме, Брайан?

Его темные глаза скользнули насмешливым взглядом по растерянному лицу Бэллона, который был явно готов принять любой разумный совет и ждал его как спасения. Тяжело вздохнув, Гай отвернулся от Бэллона и стал говорить. Его голос зазвучал уже не равнодушно, а уверенно и властно, словно не Бэллон был поставлен Иоанном над королевскими ратниками, а он.

– Отправь в Шервуд парламентера, предложи Рочестеру открытое сражение. Конечно, лучше бы самому назначить место, но мы не успеем выбрать такое, какое было бы удобно нам, а не ему. Ну что делать, пусть примет это преимущество в подарок. И не забудь оговорить обязательное условие: обе стороны не станут использовать лучников.

– Почему без лучников? – спросил Бэллон.

По его лицу было видно, что Бэллону понравилась мысль выманить вольных стрелков на открытое место и засыпать их стрелами, не доводя дело до битвы.

– Потому что они просто расстреляют нас! – сказал Гай, свирепея от непонятливости Бэллона. – Я тебе сто раз говорил, что их луки мощнее и наши стрелы упадут на землю, не долетев и до первого ряда вольных стрелков. Поверь мне, Рочестер посчитает расстояние и выстроит свои позиции так, чтобы ты не смог воспользоваться направлением ветра, а он смог.

– Но почему ты уверен, что Рочестер вообще примет вызов и согласится на битву? Ему куда проще отсидеться в лесу!

– Примет, – с бесконечной уверенностью усмехнулся Гай. – Примет потому, что не может ждать. Сегодня он сумел очень сильно уменьшить наше численное превосходство. Но он понимает, что Иоанн не оставит его в покое и пришлет новые войска, которые не повторят твоей ошибки. И тогда его положение станет окончательно безнадежным. Поэтому он обязательно воспользуется успехом, достигнутым этим днем.

– Так, может быть, и нам не торопиться с вызовом, а попросить у короля новых ратников и подождать, пока они придут в Ноттингемшир?

– Может быть, – легко согласился Гай, – только прими во внимание, что командовать этим войском будешь уже не ты, Брайан. А когда отправишься к Иоанну с просьбой о новых ратниках, продумай заранее, как ты ему объяснишь потерю тех, что он прислал тебе ранее.

– Хорошо, – мрачно сказал Бэллон, понимая его правоту и не найдя в себе желания испытать королевский гнев. – Но кого отправить парламентером? Ратников после сегодняшнего поражения не загонишь в Шервуд даже угрозой казни.

– Джеффри! – негромко позвал Гай, и из темноты на свет костра тут же вышел командир его дружины, который все это время был неотступно рядом с господином, но держался поодаль, внимательно слушая разговор. – Завтра на рассвете отправишься в Шервуд и передашь графу Хантингтону послание сэра Брайана. Попроси его сразу обозначить место сражения. И еще узнай, выполнит ли он мою просьбу, которую я передал через леди Марианну.

Джеффри молча кивнул. Бэллон насторожился.

– Что за просьба, Гай?

– Она касается только нас двоих, Брайан. Его и меня, – с трудом сдерживая раздражение, ответил Гай. – Пойдем в шатер, я продиктую тебе послание Рочестеру.

– У тебя не может быть дел с Рочестером, отдельных от меня, если только ты не намереваешься перейти на его сторону, тем самым изменив Иоанну! – вспылил Бэллон. – И мне не с руки корпеть над пергаментом. Я – рыцарь!

Слова Бэллона неожиданно развеселили Гая.

– Перейти на его сторону? – он расхохотался. – Право, Брайан, не знал, что ты так высоко меня ценишь! Куда мне тягаться с королем – это по силам лишь Рочестеру, не мне. Говоришь, рыцарю не пристало пачкать пальцы чернилами? Ладно, Джеффри, придется тебе отложить меч и взяться за перо, благо ты не обременен рыцарской цепью. Соизволишь приложить свою печать, Брайан, или и эту малость кому-то перепоручишь?

****

Джеффри повстречал дозорных Шервуда через час после рассвета. Несколько стрел впилось в землю в паре дюймов от копыт его коня, безмолвно предостерегая незваного гостя. Джеффри осадил лошадь и высоко поднял древко с белым полотнищем.