Вилл сладко зевнул и поднялся из-за стола.

– Ты у себя один? – спросил Робин.

– Как же! – фыркнул Вилл. – Алан, Мэт, еще пятеро на полу и собственный сынок в придачу.

– Тогда оставайся спать у нас, – предложил Робин, тоже поднимаясь из-за стола.

Вилл бросил взгляд в сторону Марианны и ухмыльнулся:

– Иногда ты даже меня поражаешь своей самоуверенностью, братец! – воскликнул он. – Как я, спящий, могу отвечать за себя?

И все же Марианна видела, что Виллу очень хочется принять предложение Робина. Она рассмеялась и легонько толкнула Вилла в сторону кровати:

– Ложись, Вилл! Если тебе вздумается во сне кого-нибудь обнять, то ты рискуешь получить оплеуху от Робина, в сравнении с которой моя давняя пощечина покажется тебе сладким поцелуем! Я постелю себе возле камина.

Сняв только сапоги и куртки, братья улеглись на низкую широкую кровать и через мгновение уснули крепким сном. Марианна соорудила из двух плащей постель для себя на лапнике, застилавшем пол, и тоже легла.

Когда она проснулась, было совсем темно, но чувство времени подсказало ей, что пора вставать. Она подошла к кровати, недолго смотрела на спокойные во сне и такие схожие чертами лица Робина и Вилла, потом склонилась и разбудила обоих одинаковым прикосновением губ к виску каждого. Приподнявшись на локте, Робин бросил взгляд в окно и молча поднялся. Вилл последовал его примеру. Марианна принесла им воду для умывания и достала из седельной сумки две свежие рубашки из белого тонкого льна.

– Только две? – рассмеялся Вилл, принимая рубашку из рук Марианны, и кивнул на ее сумку. – Или там хватит на весь Шервуд?

– Две, – ответила Марианна и посмотрела на Робина, – для вас двоих.

– Ты у меня умница, – улыбнулся Робин и указал глазами на дверь. – Разбуди остальных.

На пороге она не выдержала и оглянулась. Вилл брился, Робин ждал своей очереди, по привычке закусив найденную на столе сухую травинку. Взгляды обоих стали отрешенными, и Марианна поняла, что и Робин, и Вилл в мыслях уже находятся на лугу, где пройдет сражение.

Она быстро прошла по коридору, замедляя шаг возле каждой двери, тревожа сон стрелков негромким стуком и ласковым окликом. Через несколько минут стены старого монастыря ожили от голосов и звона оружия. Марианна поторопилась к себе.

Вилл, уже полностью собравшийся, стоял возле Робина, который надевал зеленую куртку поверх легкой безрукавной кольчуги.

– Жаль, что не сможем держаться вместе, – сказал Вилл.

– Жаль, но ничего не поделаешь, – ответил Робин, опоясываясь широким ремнем и вкладывая Элбион в ножны. – Как условились: ты отвечаешь за правый фланг, Джон и Эдгар – за левый, я – за центр.

Он окинул взглядом комнату, улыбнулся Марианне и дотронулся ладонью до ее щеки.

– Нам пора, милая, – сказал он так просто, словно собирался на прогулку или на охоту. – Дэнис проводит тебя к холму и останется с тобой.

Марианна молча кивнула, не сводя с Робина блестящих глаз, в которых он прочитал все, о чем она промолчала: пожелание победы, просьбу быть осторожнее и отчаянную мольбу остаться в живых. Робин отнял ладонь от ее лица, обернулся к Виллу и кивнул ему на дверь. Но Вилл остался стоять неподвижно.

– Позволь, брат! – попросил он и повел глазами в сторону Марианны.

Робин молча склонил голову и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Глаза Вилла и Марианны встретились. Вилл подошел к Марианне, медленно поднял руку и нежным невесомым движением очертил кончиками пальцев ее лицо, сжал ладонями скулы Марианны и, не отрывая пристального взгляда от ее серебристых глаз, тихо сказал:

– Я люблю тебя. Все эти годы я любил тебя, Мэриан, тебя одну, не переставая любить ни на час.

– Вилл! – прошептала Марианна, но он тут же прижал ладонь к ее губам, не дав ей больше сказать ни слова.

– Молчи, милая! Я ни о чем не сожалею. Мне было достаточно того, что я мог видеть тебя каждый день, что ты просто была рядом.

Он поцеловал ее в лоб, отнял ладони от ее лица и отступил на шаг, собираясь уйти вслед за Робином, но не выдержал и медленно покачал головой.

– Нет, лгу! – в его янтарных глазах полыхнул глубинный огонь, и Вилл признался: – Всегда мечтал сам расплетать твои косы на ночь! И об одном сожалею – о том, как я жестоко с тобой обошелся в твой первый день в Шервуде. Если бы я тогда знал все о тебе!

Теперь уже ладонь Марианны нежно и властно легла ему на губы, заставив Вилла замолчать. Глядя ему в глаза, Марианна сказала:

– Не сожалей. Поцелуй меня, Вилл. Так, как поцеловал в тот вечер.

Его глаза сузились, устремились вглубь ее глаз. Помедлив, он обнял ее и с силой прижал к себе. Его губы осыпали поцелуями ее лицо, нашли ее губы, и он поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание. Но в этот раз она отвечала на его поцелуй, отвечала так же горячо, как он целовал ее, и обнимала с такой же страстной силой, как он ее обнимал. Задохнувшись от стука собственного сердца, Вилл оторвался от ее губ и, закрыв глаза, крепко прижался щекой к ее виску.

– Милая! Радость моя! – услышала Марианна его глухой шепот и, уткнувшись лбом в его плечо, расплакалась.

Вилл молча гладил ее ладонью по голове и целовал в светлые волосы. Марианна усилием воли подавила слезы, вскинула голову и посмотрела Виллу в лицо.

– Береги себя! – прошептала она. – Обещай мне, что ты вернешься! Вы оба – ты и Робин – должны вернуться!

Он улыбнулся, тыльной стороной ладони бережно стер слезы с ее лица и, глядя в ее распахнутые, влажные серебристым блеском глаза, ответил:

– Обещаю, Мэри.

Заставив себя выпустить ее из объятий, он еще раз поцеловал ее в лоб и сказал уже обычным голосом, которым всегда разговаривал с ней:

– Увидимся после боя. Мне пора, Марианна!

И, не оглядываясь больше на нее, Вилл стремительно вышел из комнаты.

****

Переодевшись в белоснежное платье Вестницы и набросив поверх него плащ, Марианна вышла в трапезную, но та была пуста. Стрелки – собранные и молчаливые – стояли на поляне. Когда Марианна показалась на пороге, все взгляды устремились к ней, как по команде. Она подняла руку, творя магический знак, оберегающий в битве. Робин подошел к ней и, взяв руку Марианны в свою, поднес ее к губам.

– Жди нас с победой, моя леди! – негромко сказал он, но его слова услышали все стрелки, как услышали и ответный возглас Марианны:

– Победа будет на твоей стороне, мой лорд!

Она гордо вскинула голову, улыбнулась и подняла руку, провожая и взглядом, и взмахом руки стрелков, которые уходили, бесшумно растворяясь в темноте. И вот они все скрылись в лесу, а Марианна не могла оторвать взгляд от тропинки, по которой ушел лорд Шервуда – ее Воин, возлюбленный, муж.

За спиной Марианны появился Дэнис. Положив ладонь ей на плечо, он негромко, но настойчиво сказал:

– Леди Мэри, пора и нам! Лошади оседланы и ждут. Пора, леди Мэри!

Предрассветный туман полосами нависал над темными водами реки, берега которой были объяты такой тишиной, словно вокруг не было ничего живого. Но вот первые лучи солнца, край которого показался из-за верхушек деревьев, рассеяли белесую пелену, обнажив берега Трента. На одном берегу застыли ряды королевских ратников в красных сюрко, а на другом, на лугу, которому предстояло стать полем битвы, – зеленые ряды вольных стрелков.

– Он даже сейчас отыскал для себя преимущество, вынудив нас занять позиции против солнца! – пробормотал Бэллон, отыскав взглядом лорда Шервуда.

Робин стоял в самом центре, на шаг впереди плотно сомкнутого ряда вольных стрелков, сложив ладони на эфесе Элбиона, острие которого упиралось во влажную от росы землю. Заметив, что взгляд Гая неотрывно прикован к лорду Шервуда, Бэллон сокрушенно покачал головой.

– Не переходи реку! – сказал он, возобновляя долгий спор, который они вели ночью, но и на этот раз не был услышан.

– Как он спокоен! – произнес Гай, размышляя вслух. – Словно это он, а не ты, стоит во главе королевского войска!