– Победа! – крикнула Марианна и рассмеялась звонким ликующим смехом. – Победа!

Сбежав с холма, она вскочила на иноходца и пустила его галопом во весь опор по лугу к берегу Трента.

****

Джон, выпустив из рук тяжелый двуручный меч, устало повалился на траву, полоскавшую длинные стебли в темной речной воде. Судорожно проглотив царапающий горло сухой комок, он лишь бросил жадный взгляд на воду, не находя в себе сил наклониться и зачерпнуть ладонью живительную влагу. Ленивая истома охватила его, и Джон бессильно повалился спиной на траву. Возле него плашмя упал на грудь Мэт и, растянувшись всем телом, окунул голову в воду.

– Ранен, Мэт? – спросил Джон, с трудом поднимая голову.

Мэт окинул взглядом свою куртку, сплошь испятнанную кровью, и, отрицательно покачав головой, снова припал к воде.

– А крови на тебе столько, словно ты в ней купался! – фыркнул Джон и, соблазнившись примером Мэта, перевернулся на бок и тоже окунул голову в воду.

– Купался, – с усталым смешком подтвердил Мэт, – да только не в своей!

Джон, прищурив глаза, посмотрел на солнце и с удовлетворением сказал:

– Справились до полудня, как и собирались! Даже раньше – еще добрая пара часов в запасе!

Они одновременно услышали оклик и обернулись. Марианна, спрыгнув с Колчана, побежала к ним и, упав рядом на колени, по очереди обняла каждого, не обращая внимания на пятна крови, которые переходили с их одежды на ее платье.

– Живы! – только и смогла она сказать, переводя с Джона на Мэта сияющие глаза.

– Живы, Саксонка! – добродушно проворчал Джон, обнимая Марианну. – Благодаря твоим молитвам или песням – чем ты там была занята на холме? Ох, и жарко же нам пришлось!

Марианну окликали другие стрелки, которые возвращались с луга и, так же как Джон и Мэт, смывали с себя кровь и пили холодную речную воду. Мимо них река несла тела в красных сюрко, и вода окрашивалась кровавыми темными пятнами.

– Марианна! Как ты пела! – воскликнул Алан, повалившись на траву рядом с ней и сжимая ее в объятиях. – У меня силы прямо-таки утраивались от твоего пения!

Марианна рассмеялась и с нежностью посмотрела на усталые лица стрелков, которые отвечали ей приветливыми улыбками, едва встречаясь глазами с леди Шервуда. Их подходило все больше и больше, они уже заполнили весь берег, но Марианна не видела среди них Робина. Она оглядывалась по сторонам, смотрела на луг, но и там не находила его. Его нигде не было! Сердце Марианны сжалось от недобрых предчувствий, которые почти перешли в обреченную уверенность, когда она наконец увидела его.

Пошатываясь от усталости, опираясь на меч, Робин медленно шел от луга к реке. Он был без куртки и без кольчуги, его рубашка была сплошь залита кровью. Правая рука выше локтя была схвачена полосой зеленого сукна, потемневшей и набухшей кровью. Он остановился всего в шаге от Марианны, но не увидел ее. Его глаза еще были темны, затуманены недавним азартом яростной битвы.

– Робин! – Марианна вскочила с травы и обняла его.

Глаза Робина прояснились, он улыбнулся и погладил Марианну по плечу, безмолвно попросив не беспокоиться за него. К Робину подскочил Дэнис, глядя на лорда Шервуда во все глаза, в которых плескался мальчишеский восторг:

– Крестный! Мы победили?!

– Победили, малыш, – устало ответил Робин и бросил на Дэниса внимательный взгляд.

Дэнис сжимал в руке меч с окровавленным клинком. Его щеку украшала свежая ссадина, глаза горели возбужденным блеском.

– Крестный, я успел уложить двоих! – похвастал он.

Не спуская глаз с Дэниса, Робин усмехнулся, и Дэнис понял, что похвастал зря. Тут же забыв о достоинстве воина, он жалобно протянул:

– Ты ведь не скажешь отцу?

– Виллу надо ослепнуть, чтобы не понять по одному твоему виду, где ты был и что делал, ослушник! И пора тебе самому отвечать за свои поступки, – сказал Робин, не поддавшись на виноватую физиономию, которую тут же скроил Дэнис.

Отстранив Марианну, Робин опустился на колени у кромки воды и стал умываться, бросая себе в лицо воду полными горстями.

Помолчав в нерешительности, Дэнис осмелился задать сильно мучавший его вопрос:

– Крестный, почему ты не приказал стрелять до полного истребления королевского войска? Неужели дело в том, что ты принял условие отказа от лучников? Но ведь Брайан де Бэллон нарушил это условие, и твоя честь не понесла бы урона при таких обстоятельствах. Прикажи ты стрелять и дальше, глядишь, до сражения бы дело не дошло!

– О чем ты, малыш?! – снисходительно фыркнул Джон. – Если бы честь можно было положить на тетиву!

– Тогда почему же вы не продолжили стрелять?! – непонимающе спросил Дэнис.

Робин глубоко вздохнул.

– Джон прав, и дело не в чести, коль скоро Бэллон отступился от того, на чем настаивал в собственном послании. Битва есть битва, мой мальчик, а не урок изящных манер. Ее цель – нанести противнику как можно больший урон, постаравшись при этом сохранить своих людей. Ответ на твой вопрос заключается в том, что у нас было мало стрел. Мы большую часть израсходовали на цепи ратников, когда Бэллон задумал устроить на Шервуд нечто вроде облавы. Времени восполнить запас не хватало, да и лес оставался взятым в кольцо. При нашем последнем залпе стрелы просто закончились. В противном случае я не дал бы ни одному королевскому ратнику даже подступиться к броду, не то что перейти реку.

– Так просто, крестный? – разочарованно протянул Дэнис.

– А ты что думал? – усмехнулся Робин. – Что я вознамерился повторить битву при Гастингсе, которая длилась с рассвета до ночной темноты? Останься в Шервуде все по-прежнему, как годы назад, и мы одержали бы верх без столкновения на мечах.

– Крестный, – не унимался Дэнис, – вот Брайан де Бэллон сам в бою не принимал участия, а ты сражался…

– Я всегда сражался, за что и получал от Эдрика строгие выговоры, – с улыбкой ответил Робин, в ответ на что Дэнис крепко обнял его и сказал:

– Пусть Эдрик себе мыслит, как хочет. А я тебя за то, что ты не стоишь в стороне, ожидая, чем кончится дело, уважаю всем сердцем и крепко люблю!

Робин похлопал юношу по спине и оттолкнул от себя.

– Бэллону удалось бежать, – сказал Айвен. – Я видел, как ратники Гисборна увлекли его за собой прочь от Трента.

– А Гисборн? – спросил Алан. – Ему тоже удалось бежать?

– Нет, – ответил Робин, и никто не осмелился расспросить его подробнее об участи Гая Гисборна.

Растолкав окружавших его стрелков, к Робин подскочила невесть откуда взявшаяся Эллен. Повиснув на нем, она прижалась щекой к его щеке, беспрестанно шепча:

– Я знала, знала, что над тобой никто не сможет взять верх! Как было страшно! Но я молилась и верила, что вы победите. И вы победили!

– Еще одна ослушница! – хмыкнул Робин и, потрепав Эллен по голове, попросил: – Отпусти меня, Нелли! Я, знаешь ли, немного устал.

Его последнее замечание было подхвачено общим смехом. Опомнившись, Эллен расцепила руки, сомкнутые у него на шее, и отступила на шаг, не сводя с Робина влажных от слез и взволнованных глаз.

– Где же ты была все это время, раз говоришь, что тебе было страшно? Не в гуще же боя ты творила молитвы за нас? – с необидной усмешкой поинтересовался Мэт.

– Там, у холма! – махнула рукой Эллен. – Вроде бы поодаль, но и туда долетал такой: звон мечей, крики!

– Неужели? А я ничего не услышал! – съехидничал Алан, вызвав новый всплеск смеха, который мгновенно стих, стоило Робину негромко спросить:

– Где Вилл? Кто-нибудь видел его?

Услышав имя отца, Дэнис напряженно замер, рыская встревоженным взглядом по осунувшимся от усталости лицам стрелков. Он сам попытался найти отца, но разве можно было отыскать хоть кого-нибудь в том кипящем котле сражения, в который Дэнис окунулся с головой!

– Я видел Вилла, – сказал Эдгар, приваливаясь спиной к стволу кривой ивы. – Он прямо-таки вынырнул из месива стали, когда я уже начал вспоминать свои грехи и каяться в них! Вилл за несколько ударов раскидал насевших на меня ратников, обозвал раззявой и вареным ужом и снова исчез.