Директор детдома Василий Михайлович учил нас, как вести себя, как уважать старших, как трудиться, как беречь советское добро. При детдоме была школа. Мы учились в ней.
Когда я уезжала в текстильное училище, директор детдома Василий Михайлович вызвал меня и сказал, что мне надо ехать, он будет мне помогать, будет писать мне. И верно, прислал уже письмо. Я ему ответила. Он очень старенький, и я его считаю своим отцом. Благодарила за его заботу обо мне, описала ему, как устроилась, как учусь.
Я раньше на фабрике не была. Меня очень удивило множество машин и сильный шум. Нам показали, как присучивать. Первое время мы не умели это делать, но вскоре научились. Сейчас я присучиваю очень хорошо. Нужно взять ниточку на два пальца и присучить. Если же наложить ниточку на ниточку, то получается нашлепка. Этого не должно быть.
Нас обучает Анна Ивановна Гордеева. Она очень хорошо к нам относится, очень подробно все объясняет. Эта работа мне нравится, но все же в будущем я мечтаю о другой работе. У меня есть желание учиться дальше.
В общежитии я живу в комнате с двумя девочками. Наша комната светлая, чистая, там горит электричество. Живем мы очень дружно. Кормят нас хорошо.
В свободное время люблю ходить в кино, читаю книги. Из книг мне больше всего понравилась книга Николая Островского "Как закалялась сталь". У меня большое желание продолжать учебу, стать мастером. Книгу "Молодая гвардия" мы читали вслух. Она всех нас сильно заинтересовала.
У меня есть подруга. Мы с ней ходим в школу. Если она чтолибо не понимает в арифметике, я ей помогаю. Кое в чем я помогаю и другим девочкам.
Хочу вступить в комсомол, уже заполнила анкету.
Переписываюсь с братом, который в настоящее время находится в Советской Армии..."
Я спросил Марусю Соусову, сохранила ли она письмо Василия Михайловича. Она сказала с изумлением:
- Как же! Ну как же! - повторила она шепотом.
Я искренне порадовался за совершенно неизвестного мне Василия Михайловича, особенно после того, как Соусова принесла его письмо и пояснила мне одно место этого письма.
- Он так расстраивался, что у меня нет валенок, - сказала она нежным шепотом. - На складе валенок не оказалось. Он обегал весь город. Такой был измученный, усталый, словно бы он сам был в этом виноват, что я еду без валенок.
Я прочел это письмо.
Василии Михайлович подробно описывал в нем, как все переживали отъезд Маруси, как пусто стало в их "домике" после ее отъезда. Он извинялся за то, что не достал валенок, и уверял, что валенки будут присланы, Затем следовало несколько настойчивых советов: как работать и учиться, как вести себя в новой семье.
Просьба никогда не забывать "родной детский домик". Забыть можно его, Василия Михайловича. Но детский дом, в котором Маруся получила первые понятия, "как вести себя, как уважать старших, как трудиться, как беречь советское добро, дом, где она получила твердые представления о дружбе, о товариществе, о чести, о долге перед Родиной", она не смеет забыть.
"А если тебя станут обижать, - заканчивал письмо Василий Михаилович, я напишу директору, а то и в обком и даже еще выше! Сам приеду, посмотрю, как ты устроилась!"
ПИСЬМО ШЕСТОЕ
Тоня Королева. - Добрая примета.
Пожалуй, самым примечательным явлением надо признать на Лакинке вторники по обмену опытом. Это не производственные совещания, а нечто вроде научно-технических конференций, с докладами передовых рабочих о своих методах труда, с наглядной демонстрацией этих методов.
Первый доклад сделала комсомолка Тоня Королева. На трибуну вышла молодая девушка с откинутыми назад темными волосами, в модном темно-синем платье с отложным воротничком.
Ее чистое смуглое лицо было серьезно и спокойно. Вместе с тем что-то нежное и детское проглядывало в этом милом лице.
Движения .ее рук, когда она показывала приемы своей работы, были слаженными, легкими и точными. Справа от нее стояла классная доска с прикрепленными к ней диаграммами, озаглавленными так:
"Загрузка рабочего дня ткачихи Королевой и среднего ткача".
"Маршрут ткачихи Королевой при обслуживании ею десяти ткацких станков, заправленных сатином № 121".
"Показатели производительности оборудования и скоростей ткацких станков по сравнению с довоенными на участке ткачихи Королевой".
"Длительность основных приемов в секундах ткачихи Королевой, средней ткачихи на фабрике и выдающейся ткачихи Кашаевой из бригады Волковой (Ореховский комбинат)".
Слева от докладчицы стоял макет ткацкого станка. Тоня демонстрировала на нем свои приемы. Говорила она спокойным, привычным голосом, нисколько не смущаясь, - видно было, что не первый раз делает доклад. Она приехала сюда с фабрики Володарского. На Володарке нет техникума. Она хотела работать и учиться.
Директор фабрики сказал: "Если станешь выдающейся ткачихой, пошлем тебя по окончании войны на Лакинку. Там будешь учиться и работать". Она стала хорошей ткачихой, и ее по окончании войны направили на Лакинку. Она пришла к директору просить, чтобы ей создали условия для работы и учебы. Она привыкла, что на Володарке с ней считались: привезла с собой письма и характеристики. Она не успела показать их, директор огорошил ее:
- Как же тебя отпустили, если ты хорошо работала? Тут что-то не так! Хороших ткачих с фабрики не отпускают!
Она сначала обиделась, хотела показать характеристику, но директор сделал такой жест, точно говорил: что характеристики!
Написать можно что угодно! Отпустили! Это самая плохая характеристика!
И ей пришлось снова доказывать на деле свое умение работать.
Три года Тоня Королева совершенствовала свои рабочие приемы, одновременно она училась, с отличием переходя с курса на курс вечернего техникума.
Простой станков у Королевой в три раза меньше среднего простоя на фабрике. Девушка спокойно и уверенно рассказывает, как она добилась этого успеха.
Пуск станков она производит попарно, с промежутком в двадцать-Двадцать пять секунд. Сразу после пуска заряжает новые челноки и, внимательно наблюдая за полотнами, улавливает то мгновение, когда початок начинает сходить. Она обычно успевает подойти к станку раньше, чем кончается последняя нить в челноке.
Но станок может остановиться не только из-за схода початка.
Это случается из-за обрыва нити. Чтобы сократить простой, Тоня обходит станки с тыла. Она заметила, что при обходе станков с тыла ей удается предотвратить лишних десять-пятнадцать обрывов в смену.
- Нормировочный отдел подсчитал, что это дает снижение обрывности на пятнадцать-двадцать процентов. Отсюда я делаю вывод, - заключает девушка, - что каждая ткачиха без посторонней помощи может значительно снизить обрывность на своих станках!
Затем Тоня Королева перешла ко второму разделу своего доклада: стала рассказывать о скорости своих рабочих приемов.
Смена челнока у нее занимает 3,97 секунды, между тем как средняя па фабрике-6,20 секунды, а у ткачихи Кашаевой (бригада Марии Волковой, Ореховский комбинат)-3,98 секунды.
Зарядка у Тони Королевой занимает 5,40 секунды. Средняя по фабрике-7,80 секунды. Время Кашаевой 6,50 секунды. Таким образом, по этим двум операциям Тоня Королева поставила всесоюзный рекорд. Но время, требующееся на ликвидацию обрыва нити, пока что у Тони больше, чем у Кашаевой. Среднее время по фабрике-40 секунд, у Тони-26,96 секунды, у Кашаевой18,87 секунды.
Тоня объясняет это отчасти тем, что она все время работала шифон и майю, а испытывали ее на сатине. Она убеждена, что и по этой операции в ближайшее время обгонит Кашаеву.
- Добиваясь повышения производительности труда, я улучшаю и качество продукции, - говорит Тоня. - Это вполне понятно!
Если я быстрее выполняю рабочие приемы, то у меня, естественно, высвобождается больше времени для наблюдения за станками. В результате возможность появления брака резко уменьшается.
Не стану больше затруднять читателя цифрами, моя цель-не технико-экономическое исследование.
