Литмир - Электронная Библиотека

Нерельману вспомнилось сейчас замечание математика Пенроуза, что наше сознание не вписывается в физическую картину мира. И он снова улыбнулся: "Мир куда метафизичней, чем привыкли о нём думать".

Кэгэбэшник на соседнем сидении сообщил другому кэгэбэшнику:

- Тут по городу дали команду всем домовладельцам и гаражевладельцам срочно, до Игроманиады, перекрасить стены в жёлтый, а крыши - в красный. И по-хрену, чё у тя там синее, а чё - зелёное.

- И? Перекрасили?

- Куда денутся с подводной лодки, н-н-нах!

В Гемоглобиновой поляне, на объекте "Лаура-М" Нерельмана встретил профессор Воробеев. От позднего ужина, приготовленного специально для него, Григорий Иакович отказался, однако, против обыкновения, решил вдруг ночью выпить кофе. Его душа была сильно взволнована пронзительной красотой астрологини из "Давай-ка женимся", да ещё в полёте воспоминания юности растревожили сердце.

За кофе Воробеев рассказал местные новости: строительство объектов Игроманиады вызвало потребность в создании обширных мусорных свалок, что привело к появлению ворон, которых в этом краю раньше не было. Вторая новость оказалась ещё хуже: завезённое озеленителями Игроманиады насекомое - "американская бабочка" за один сезон полностью погубила уникальные горные леса реликтового самшита, росшего здесь миллионы лет.

"Природа, - подумал Нерельман, - закладывает в мозг и гениям и дегенератам одинаково по девяносто миллиардов нейронов. Те, кто через подставные компании перекачал в свои карманы миллиарды бюджетных денег, отнюдь, не дегенераты... но, конечно, не гении..."

- Я не болею ни за футбол, ни за хоккей, ни за бобслей, - признался Воробеев. - А вот, за погубленную экосистему - лес с птицами и всей живностью - болею. И ещё за тех, кто болеет за результаты футбольных, хоккейных и прочих зрелищ...

"Вернуться в Прошлое! Исправить ошибку..." - подумал Нерельман. И ощутил, насколько ему сейчас не до сна.

- Андгей, я хочу посмотгеть один эпизод моей жизни - один давнишний сон. Надеюсь, эта хгоноэкскугсия займёт у нас всего несколько минут.

Воробеев согласно кивнул:

- Воспользуйся служебным положением! Слава богу, ночь. Энергопотребление в городе на минимуме. Кэгэбэшникам на вахте скажем: "Творческий процесс", или "Готовимся к завтрашнему показательному включению".

Шагая по дорожке от коттеджей персонала к зданию управления моллайдером, Нерельман думал о красавицах - о Софи, и напомнившей её Прекрасной Астрологине. И ещё о том, что "хирургия" над Прошлым станет для обладателей Машины Времени не то, что самым сильным искушением, а любимой игрушкой, даже азартной игрой. И спросил себя: "Разве я не знаю, что учёные делают открытия, создают чудесные штуковины, а властители тотчас переделывают их в адские машины и сбрасывают на головы жителей городов и сёл..."

Андрей Воробеев, будто слыша мысли Григория Иаковича, заметил:

- Высокоинтеллектуальные индивидуумы вольно или невольно прислуживают хищному зверью. Плохим танцорам мешают тестикулы, а хорошим учёным - иллюзии.

Надев положенные по форме белые халаты, учёные включили БКМ и ввели его в рабочий режим. В командной строке браузера хроноцапы Нерельман набрал год - тот, в который он был ещё третьекурсником, дату "31 декабря", и время "17:40". Воробеев на миг удержал его:

- Гриша, погоди! Зря, что ли, мы создавали аудиоввод и нейроинтерфейс? Зря, что ли, доработали ментальный ввод - идеоинтерфейс? Скажи всё то же самое в микрофон, или прикажи мысленно.

Нерельман назвал моллайдеру год, дату, время суток. Возникло изображение в виде голограммы: тёмная комната с высоким потолком, разобранный диван, на котором Гриша, юный, спит, свернувшись калачиком. За окном зимняя темень. Эта, так называемая, "объективная картинка" была бесполезна, и Воробеев помог Григорию Иаковичу укрепить на голове датчики на латексной сетке, как для электроэнцефалограммы. В микрофон Нерельман уточнил:

- Смотгим сон.

Характер изображения изменился: красочность заметно снизилась, стали преобладать оттенки серого. Нерельман с Воробеевым оказались на узком мостике, сконструированном из толстых сухих стеблей тростника. Под ними близко и медленно проплывала широченная ладья, перевозя на себе нильского крокодила гигантских размеров - широченного, как сама лодка. Похоже было, что монстр только притворяется спящим или мёртвым.

- Царь крокодилов?! - прошептал Воробеев, отшатываясь от поручня моста. И спросил: - Из твоей прошлой жизни?

Нерельман улыбнулся и неопределённо пожал плечами.

- Абсолютное большинство снов не запоминается.

Он мысленно приказал моллайдеру: "Вперёд".

Из сна с крокодилом они с Воробеевым мгновенно переместились к подобию тонкого, будто бы "эфирного" экрана, за которым увидели кого-то очень похожего на Гришу в молодости, на фоне будто столичной улицы в прежнюю эпоху, в погожий летний день, в предвечерний час. Этот двойник Гриши - не то зеркальный, не то эфирный - сказал:

- Я - это ты, а ты - это я. Я в тонком мире, ты в плотном. Я невоплощённая часть сущности, ты - воплощённая. Я в мире абсолютного времени, ты - в мире относительного. Вместе мы - всегда единое целое, живущее в разных мирах. На сегодня назначена корректировка нашей, точнее - твоей линии событий в данной инкарнации...

- ЧТО назначено?! - удивился юный Гриша во сне.

- Корректировка судьбы. Ты должен забыть Софи!

- Почему?!

- Браки совершаются на небесах, разве не знаешь? Вам с Софи, назначены разные судьбы. Пересечения линий жизни есть, а основные события - разные...

- Почему?!

- Карма разная. Запоминай: ОБЯЗАН СОФИ ЗАБЫТЬ!

- Не понимаю!

- Союз благополучный, гармоничный повлечёт снижение потенциала общего развития. Это, как... много розовой краски, например, в картину Босха. Ни вам с Софи, ни нам, это не нужно.

- Кому это, "нам"?! - возмутился Гриша.

- Хочешь, называй это "Цивилизацией ангелов". Получив свои уроки, Софи может, следуя своему разумению, покинуть Дурдонис. А ты будешь здесь исполнять предначертанное.

- Предначертанное, кем, чёрт возьми?!

- Цивилизацией ангелов. Времени на вопросы и ответы уже нет: сейчас зазвенит будильник. СОФИ ЗАБУДЬ! Кодовый сигнал: НОЧЬ - ДЕВУШКА - ОНА ТАНЦУЕТ - ПОЦЕЛУИ.

- Что за дев...

- Неважно! Её сейчас тоже во сне программируют на танец, и всё-такое. Итак: в памяти у тебя НИ-ЧЕ-ГО. В подсознании цепь: ДЕВУШКА - ТАНЦУЕТ - ПОЦЕЛУИ...

Звонок будильника.

Голограмма гаснет.

Нерельман машинально оборачивается к Воробееву, пока будильник в другом - прошлом времени ещё звенит...

ВЗРЫВ!!!

Не в Прошлом, а здесь - в Настоящем.

ВТОРОЙ ВЗРЫВ!!! - совсем недалеко от здания управления моллайдером.

- Это гранаты, - определяет Воробеев, отслуживший в армии срочную.

Грохот автоматной стрельбы. Возгласы:

- ALLAhU AKBAR!

В зал врываются бородатые боевики в военном камуфляже. Орут:

- РУКЫ УЭРХ!

Нерельмана с Воробеевым они приткнули к титановому корпусу рабочей камеры. Главарь представился:

- Я паливой камандыр Рюстам Елаев.

Если бы не шрамы от ранений на подбородке слева и на левом ухе, Елаев, своим голубоглазым полноватым лицом, с густой рыжеватой бородой и яркой проседью под нижней губой, был бы похож на православного попа, зачем-то нарядившегося в пятнистую афганку.

- Ви кто такие? - спросил он учёных.

- Андрей Воробеев, доктор физико-математических наук, зам руководителя проекта "Большой квадронный моллайдер".

- А ти? - спросил Елаев Нерельмана.

Воробеев выпалил за коллегу:

- Это Григорий Иакович Нерельман, доктор физико-математических наук.

- Старщий, икто?

- Доктор Нерельман, - ответил Воробеев. - ТОЛЬКО... он не говорит. В смысле - просто так не разговаривает.

96
{"b":"605397","o":1}