Она сделала паузу и спросила:
- А.es.ve? (А.эс.вэ?)
Доктор не понял вопроса, означавшего на жаргоне "возраст, пол, город?" - "аge, sexe, ville?"
Какой-то из наглецов заметил:
- Il ressemble a barbeau d"Albani! (Он похож на сутенёра из Албании!)
Доктор Стржемббельс возмутился.
- Мэ пуркуа? (Но почему?)
- Ton francais enormemant pure. (Твой французский ненормально чист.) On ne dites pas jamais "clochards francais", mais on dites "charclos caisfran"! (Не говорят "клошар франсэ", а говорят "шаркло сэфран"!)
Стржемббельс с досадой наморщил лоб: "Как я не сообразил, что у бомжар в тренде верлан - перестановка слогов!"
- Я вспомнила его! - воскликнула вдруг клошарка помоложе той, что с фингалами. - В прошлой жизни я была антилопой в Кении, а он, забавы ради, застрелил меня!
- Убивашка грёбаный! - негодуя, крикнула другая клошарка, тоже молодая. - И я его узнала! В прошлой жизни я была зеброй в Танзании. И он, от нехрена делать, меня грохнул!
- И я его узнал! - пробасил самый рослый и самый грузный клошар. - В прошлой жизни я был слоном в Уганде, а он, чтоб умертвить меня, методично всаживал пулю за пулей мне, то в башку, то в сердце...
Доктор Стржемббельс хотел оправдаться, что его ежегодные насыщения кровью меж зелёных холмов Африки и снегов Килиманджаро - серийные убийства животных по отпускам - это не единственное его хобби! Нет! Он хороший: по будням он коллекционирует галстуки. А кучи его селфи с горами мертвячины в инете - ну, простите, ну, хвастунишка!
Клошар, отбояривший прошлую инкарнацию слоном в Уганде, предрёк:
- В следующих жизнях быть тебе, мил гуманоид, носорогом, козлом и крокодилом. А хемингуэйствовать на тебя будут с карабином такие же, как ты, жалкие пародии на Хемингуэя.
Доктор вскинул костыли-калаши, изготовясь шмальнуть длинными очередями из обоих, но вдруг заметил приближающийся со стороны реки двухпалубный прогулочный теплоходик - бато муш. И вспомнил обещание генерала Наскрёбышева: "B самый трудный момент операции на выручку придёт захваченный у противника речной трамвайчик - плавучая штаб-квартира СВР - Самой Великой Разведки".
- УРААА! НАШИ!" - прошептал доктор, ощущая, как горячие слёзы брызнули на седые виски. Размахивая костылями-автоматами, он запрыгал и заорал:
- СВОИ-И! НА-А-ШИ! Я ЗДЕСЬ!
Радость доктора Стржемббельса увы, оказалась, преждевременной - причаливший речной трамвайчик был одним из совместных плавучих постов французской полиции и жандармерии. Запахло Бастилией. Шеф жандармов крикнул с теплоходика:
- Ici pendait une soucoupe volante? (Здесь висела летающая тарелка?)
- Oui, ici se posa le fer a souder. (Да, здесь приземлялся пиздокрыл).
- De lui quelqu"un lа? (Кто-нибудь из неё выходил?)
Клошары загалдели, тычя пальцами в Стржемббельса, обречённо сложившего бифункциональные костыли:
- Ce fayot (Этот ботан)!
- Ce bouffon (Этот клоун)!
- Ce crouille (Этот чурка)!
- Ce macaroni (Этот макаронник)!
- Ce chbeb (Этот гомик)!
- Ce casse-couilles (Этот долбоёб)!
- Ce pauv"con (Этот пиздюк)!
- Ce barbouze (Этот шпион)!
Жандармы отняли у него костыли-калаши, а самого его повязали и потащили на трамвайчик, покачивавшийся на речных волнах.
Наблюдая за происходящим через вентиляционные дырки коробок от бананов, Путтипут с досадой проскрипел:
- Дурдонцы ведь не сдаются! Семя ты... недурдонское! Э-э-эх!
Разумеется, доктор Стржемббельс сознавал, что за ним сейчас наблюдает Верховный, и кадровые выводы, при любом раскладе, сделает. И доктор решился на подвиг. Он громко запел гимн Дурдониса:
Бо-оже, царя храни!
Сильный, державный
Властвуй на славу, на славу нам!
Властвуй на страх врагам,
Царь право...
- Calme-tu, couillon! (Заткнись, мудило!) - замахнулся на доктора жандармский офицер. - Tu vas provoquer les sirеnes! P"tin! (Ты привлечёшь русалок! Бля!)
Но доктор Стржемббельс, твёрдо решив стать героем, не унимался, и сопротивлялся попыткам зажать ему рот:
Нас вырастил Сталин - на верность народу,
И Ленин великий нам путь озарил...
Ты гордость народа, ты - мудрость народа,
Ты - сердце народа, ты - совесть его!
Изменников подлых гнилую породу
Ты грозно сметаешь с пути своего!
Жандармы с полицейскими бросились искать полотенце - заткнуть герою рот. А он всё пел:
А-ге-ента-ам мсти-телям -
Тро-цки-их у-уби-телям,
И прочих убителям
Долгия дни!..
Жандармы затолкали Стржемббельса в трюм речного трамвайчика, но и оттуда продолжала нестись героическая ода. А вода вокруг речного трамвайчика вдруг забурлила, и из неё стали показываться то очень крупные хвосты - длиннее и мощнее рыбьих, то голые локти, то спины, то бёдра цвета испуганной нимфы.
"Бато муш" уплыл, увозя героя в Бастилию, а клошары, готовясь к ночлегу, стали разгребать свои картонные коробки. И обнаружили в них Путтипута. В вывернутом наизнанку пахучем пальтеце не по росту, он предстал им практически безоружный - с одним только убийственным зонтиком в руках.
- Сa va? - спросили бомжи.
Путтипут, от переживания за доктора, попавшего в лапы французов, забыл, что там надо отвечать про сову, и буркнул:
- Нормальная у меня сова! Совее не бывает!
- Сa va! - одобрительно закивали головами бомжи. - Сa va!
Решив расположить к себе эту публику, Путтипут достал из-за пазухи плоскую фляжку с настойкой на клопах, отвинтил крышку и протянул клошарам:
- Вот, жидкая сова! Дас ист гут!
Бомжей обдало смрадом - они отшатнулись.
- Ну, клопиком попахивает...- пожал плечами Путтипут. И посоветовал: - Будьте оптимистами!
Сознавая, что в Бастилии - не приведи Господь - фляжку при обыске отнимут, он влил всё её содержимое себе в глотку, без остатка.
Атаманша клошаров, та, что с фингалами, оглядела гостя и неожиданно проявила заботу:
- Il devrait еtre un peu а boulotter (Ему бы надо закусить). J"ai un morceau de pigeon rоti (У меня есть кусок жареного голубя.) Aime-tu la bidoche de pigeon? (Любишь голубятину?)
"Пижон... - соображал Путтипут. - Почему они принимают меня за пижона? А! Из-за итальянского пальто доктора Стржемббельса, хоть оно и наизнанку".
- Я не пижон! - сказал бомжам Путтипут. - Я свой, клошарский. Такая же шваль, как вы! Фирштейн? Ихь бин шваль! ШВАЛЬ!
- Regardez, ce gourmand! P"tin! (Смотри, какой гурман! Бля!) - возмутились бомжи. - Il ne veut pas le pigeon! (Не желает жрать голубя!) Donnez-lui un cheval! (Ему лошадь подавай!)
- Nous ne disposons pas de barbaque de cheval! (Нет у нас конины!) - фыркнула молодая бомжиха, бывшая в прошлой жизни антилопой.
- Qui sait, ou on frits les chevaux? (Кто-нибудь знает, где жарят лошадей?) - спросила бомжиха, бывшая в прошлой жизни зеброй.
- Peut-еtre, sous le pont Bir-Hakim? (Может, под мостом Бир-Хакима?) - мрачно пошутил бомж, оттрубивший прошлую инкарнацию африканским слоном.
Бомжи и бомжихи принялись расстилать картонную тару и укладываться спать. Путтипут последовал их примеру - нашёл пару бесхозных коробок и подстелил под себя.
Между тем, клопьяк из фляжки добрался до внутренностей, и Путтипуту стало хорошо. Устроившись на импровизированном ложе, он взглянул на часы, чтобы засечь время от начала операции по поимке короля д"Ангумуа, и в этот миг один молодой клошар цепко ухватил его за руку.
- Les gars! Regardez сa Patek Philippe bandante! (Ребят! Гляньте на его охеренные Патек Филипп!) Je l"ai vu ceux-ci dans la vitrine sur les Champs Elysеes! (Я такие в витрине видал на Елисейских полях!) Il coutent vingt-cinq mille Gairos! (Стоят двадцать пять═тысяч гейро!)
Путтипут почуял, что спалился: "Как я не сообразил взять одноразовую китайскую "тикалку" из "тревожного" чемодана Наскрёбышева!"
