– Что делал, что делал?.. Английский изучал, вот что делал.

Я прямо опешил. Я сразу понял, что я всё лето зря прочепушил. С ежами возился, в лапту играл, пустяками занимался. А вот Павля, он времени не терял, нет, шалишь, он работал над собой, он повышал свой уровень образования.

Он изучал английский язык и теперь небось сможет переписываться с английскими пионерами и читать английские книжки. Я сразу почувствовал, что умираю от зависти, а тут ещё мама добавила:

– Вот, Дениска, учись. Это тебе не лапта!

– Молодец, – сказал папа. – Уважаю!

Павля прямо засиял.

– К нам в гости приехал студент Сева. Так он со мной каждый день занимается. Вот уже целых два месяца. Прямо замучил совсем.

– А что, трудный английский язык? – спросил я.

– С ума сойти, – вздохнул Павля.

– Ещё бы не трудный, – вмешался папа. – Там у них сам чёрт ногу сломит. Уж очень сложное правописание. Пишется Ливерпуль, а произносится Манчестер.

– Ну да! – сказал я. – Верно, Павля?

– Прямо беда, – сказал Павля. – Я совсем измучился от этих занятий, похудел на двести граммов.

– Так что ж ты не пользуешься своими знаниями, Павлик? – сказала мама. – Ты почему, когда вошёл, не сказал нам по-английски «здрасте»?

– Я «здрасте» ещё не проходил, – сказал Павля.

– Ну вот ты арбуз поел, почему не сказал «спасибо»?

– Я сказал, – сказал Павля.

– Ну да, по-русски-то ты сказал, а по-английски?

– Мы до «спасибо» ещё не дошли, – сказал Павля. – Очень трудное пропо-ви-сание.

Тогда я сказал:

– Павля, а научи-ка ты меня, как по-английски «раз, два, три».

– Я этого ещё не изучил, – сказал Павля.

– А что же ты изучил? – закричал я. – За два месяца ты всё-таки хоть что-нибудь-то изучил?

– Я изучил, как по-английски будет «Петя», – сказал Павля.

– Ну как?

– «Пит», – торжествующе объявил Павля. – По-английски «Петя» будет «Пит». – Он радостно рассмеялся и добавил: – Вот завтра приду в класс и скажу Петьке Горбушкину: «Пит, а Пит, дай ластик!» Небось, рот разинет, ничего не поймёт. Вот потеха-то будет! Верно, Денис?

– Верно, – сказал я. – Ну, а что ты ещё знаешь по-английски?

– Пока всё, – сказал Павля.

Я живу с папой, мамой и сестрой Катей в большом доме рядом со школой. В нашем доме ещё живёт Вовка. Мне шесть с половиной лет, и я в школу пока не хожу. А Вовка во второй класс ходит. Мы с ним очень большие друзья, только он дразниться любит. Например, он нарисовал рисунок: дом, солнце, дерево и корову. И говорит, что нарисовал меня, хотя каждый скажет, что меня там нет. А он говорит: «Ты здесь, ты за дерево спрятался». Или ещё что-нибудь такое.

Однажды он меня спрашивает:

– Знаешь что?

Я ему отвечаю:

– Не знаю.

– Эх ты, – говорит, – не знаешь!

– Как же я могу знать?

– А я знаю, на небе звёзды есть.

– Это и я знаю.

– Что ж ты сразу мне не сказал? – и смеётся. – Вот в школу пойдёшь, всё будешь знать.

Я подумал немножко, потом говорю:

– Знаешь что?

– Чего?

– Эх ты, – говорю, – не знаешь!

– Чего не знаю?

– Что я с тобой рядом стою. А ещё школьник!

Вовка сразу обиделся.

– Мы ведь с тобой друзья, – говорит, – а ты дразнишься.

– Это ты, – говорю, – а не я дразнился.

С тех пор Вовка стал меньше дразниться. Потому что я передразнил его. Но всё-таки он иногда забывал и опять начинал дразниться. И всё потому, что он в школу ходит, а мне в школу никак нельзя.

В прошлом году со мной вот что случилось…

У Вовки был способ запоминать. Если Вовка хотел что-нибудь запомнить, он вслух пел. Я тоже запомнил, как Вовка пел буквы: «а-а-а бвгдэ-э-э…».

Хожу и пою во всё горло. Получалось всё, как у Вовки. Только Катя мне очень мешала. Она ходила за мной и тоже пела. Ей всего только пять лет, а она всюду лезет. Во все дела свой нос суёт. У неё несносный характер. От неё никому нет покоя. Она много бед натворила: разбила графин, три тарелки, две чашки и банку с вареньем. Я в ванной заперся буквы петь. А она в дверь стучит и плачет. И чего человеку нужно? Зачем ей со мной петь? Непонятно. Хорошо, мама её увела, а то я бы спутал буквы. А так я всё прекрасно запомнил и в школу пошёл.

Пришёл в Вовкин класс и сел за парту. Какой-то мальчишка стал гнать меня, а я в парту вцепился и не ухожу. Ему пришлось сесть за другую парту.

Учитель сразу заметил меня. Он спросил:

– Ты откуда, мальчик?

– Мне девять лет, – соврал я.

– Не похоже, – сказал учитель.

– Я сам пришёл, – сказал я. – Я мо-гу буквы петь.

– Какие буквы?

– А-а-а-а бвгдэ-э-э…

– А дальше как? – спрашивает учитель.

– А разве ещё буквы есть?

– Конечно, есть. – И показывает мне книжку.

Ох и много там букв! Я испугался даже.

– Я не могу столько, я ещё маленький…

– А ты думал, что ты уже большой?

– Я не думал, что я такой маленький. Я ростом, как Вовка.

– А кто такой Вовка?

– Вон он сидит, – сказал я. – Мы с ним мерились…

– Врёт он! – крикнул Вовка. – Я выше!

Все засмеялись. Учитель сказал:

– Я вам верю обоим. Тем более что вы мерились. Но ты ведь всех букв не знаешь.

– Это верно, – сказал я. – Но я их выучу.

– Вот когда выучишь, приходи. А сейчас рановато.

– Обязательно, – говорю, – приду. До свидания.

– До свидания, – говорит учитель.

Вот как всё получилось! Я думал, Вовка дразниться будет. Но Вовка не стал дразниться. Он сказал:

– Не горюй. Тебе ждать только два годика. Это совсем немного ждать. Другим ждать гораздо больше. Моему брату пять лет надо ждать.

– Я не горюю…

– Чего горевать!..

– Нечего горевать, – сказал я. – Я не горюю…

На самом деле я горевал. Но не показывал этого.

– У меня букварь лишний есть, – сказал Вовка. – Один букварь мне папа купил, другой мама. Хочешь, я тебе дам букварь?

Я хотел ему дать взамен ленту гвардейскую. Он давно у меня эту ленту просил. А он ленту не взял.

– Я за букварь, – говорит, – ленту брать не буду. Учись, пожалуйста. Мне не жалко.

– Тогда просто так, – говорю, – возьми ленту.

– Просто так можно.

– Я тебе дал бы свой сон, – говорю, – но сон никак нельзя дать. Ты ведь знаешь.

Дело в том, что Вовке петухи всегда снятся. И ничего другого не снится. Он сам мне про это рассказывал. А мне разные сны снятся. Как я по горам лез, ох и трудно было! Я даже проснулся. Как я вратарём стоял. Сто мячей поймал.

– А мне всё петухи… – вздохнул Вовка. – Так скучно!

– А ты гони их.

– Как же их гнать? Ведь они во сне…

– Всё равно гони.

Мне очень хотелось помочь ему. Чтобы ему снились нормальные сны, а не петухи какие-то. Но что я мог поделать! Я с удовольствием отдал бы ему свой сон.

Сегодня Вовка пришёл из школы злющий. Ни с кем говорить не хочет. Я сразу понял, в чём дело. Двойку, наверное, получил. Каждый вечер он во дворе играет, а тут вдруг дома сидит. Наверное, мама его не пустила. Уже один раз так было. Он тогда единицу принёс. И зачем люди двойки хватают? Да ещё единицы. Как будто нельзя обойтись без них. Несознательные, как говорит мой папа. Я непременно сознательным буду. Ведь от двоек всем горе – и папе, и маме… может быть, в школе учиться трудно? Вон как Вовка страдает от этого. Сидит дома, во двор его не пускают. Тяжело, значит, в школе учиться. Вдруг и мне будет трудно учиться? Мама будет меня ругать, ставить носом в угол, не пускать во двор поиграть с ребятами. Что это будет за жизнь? Нужно с Вовкой поговорить. Узнать у него всё про школу. А то потом будет поздно. Я сам начну ходить в школу. Лучше уж всё сейчас узнать. Может быть, взять и уехать? Куда-нибудь на край света.