Я узнал этот голос: это была та медсестра, которая сегодня ухаживала за мной во время припадка.

– Если бы ты был более внимателен к своему распорядку приема лекарств, то заметил бы, что очнулся после припадка быстрее обычного, – рыжая медсестра плюхнулась в мое кресло и пролистала книгу, которая осталась лежать открытой на столике. – «Чума» Камю, впечатляет.

– У меня освободилось немного времени, чтобы заняться саморазвитием, – сказал я. Рыжая усмехнулась.

Усмехалась она забавно – чуть дергая одной щекой и как бы одобряя удачную остроту.

– Тебя постепенно подготавливали к медикаментозной коме. Есть такое средство, называется «эликсир Спящей Красавицы». Пара удивительно простых химических соединений, и если в течение месяца понемногу увеличивать дозировку, в одно прекрасное утро человек не проснется.

– Но кому это нужно, обкалывать меня какой-то дрянью?

Мои пальцы по-прежнему лежали возле щели между стеной и подоконником. Иногда старые дома сами приходят на помощь своим узникам, растрескиваясь и проседая в самых неожиданных и удобных местах.

Среди моих самых страшных кошмаров была фантазия о том, что потолок этой больницы станет моим последним воспоминанием перед смертью. Не раз по ночам я просыпался и не хотел засыпать обратно, потому что ко мне приходила Агата. Она обнимала меня и утешала, говоря, что случившееся – вовсе не моя вина. Затем моя покойная невеста выпускала зубы и впивалась мне в горло, разрывая трахею.

– Благодарить или нет, дело твое.

– Тогда чем обязан визиту? – кажется, за неполные десять минут я произнес больше слов, чем за последние полгода.

– Тебе здесь нравится?

Я сделал вид, что задумался.

– Невозможность выйти наружу и зуботычины по праздникам – что может быть лучше? Хотите присоединиться и подыскиваете палату? Уж простите, эта занята, а близкое соседство я не люблю.

– Тебе, я так погляжу, не об кого было жало поточить?

Рыжая хмыкнула и закинула ногу на ногу, даже отдаленно не напоминая человека, который у моей кровати рассуждал о красоте жизни и благодарности смерти. Длинные пальцы с короткими ногтями без намека на лак постучали по ручке зонтика.

– Нас с тобой кое-что объединяет: мы оба ненавидим одного и того же человека.

– Кого же?

– Твоего отца. Интересно, ты так же часто представляешь, как ломаешь ему хребет позвонок за позвонком, как это делаю я?.. – будничным тоном поинтересовалась она, словно спросила, какой сыр я люблю больше – чеддер или гауда.

Зонтик едва слышно скрипнул по полу.

Я предпочел промолчать, и она невозмутимо продолжала:

– Кулик Всеволод Ильич, владелец авторемонтной мастерской и крупной логистической компании «Полярная звезда». Честный бизнесмен и меценат, пожертвовавший на реставрацию церкви в Уссурийске десять миллионов рублей. Примерный семьянин и почетный болельщик «Адмирала». В этом году участвует в гонке за кресло мэра города Владивостока.

Я сдержал усмешку. На власти отец был помешан всегда, контроль и подчинение он считал самым важным как в бизнесе, так и в семейных отношениях. Моей матери он до самой ее смерти припоминал, что это был ее второй брак, что он, дескать, такой благородный и милосердный, взял ее, «порченую», снова замуж. Мать скользила по дому тенью той улыбчивой женщины со старых фотографий, и после того, как произошла авария, я иногда думал, что она принесла ей освобождение. Горе городу, где человек, подобный моему отцу, может стать мэром. Пожалуй, в его систему ценностей, где верховодили деньги, власть и красота, магия вписалась бы как нельзя лучше.

– Как там его новая женушка? – поинтересовался я.

У отца была репутация Синей Бороды: за десять лет после смерти моей матери он был женат несколько раз, и ни один брак не продержался дольше нескольких месяцев. Настя Полозова, дочь владельца мясокомбината, сломала шею, катаясь на лошади. Лика Борщова умерла от сердечного приступа и оставила отцу в наследство авторемонтную мастерскую. В больницу я попал при четвертой жене, Карине Красноветровой, с которой отец познакомился на отдыхе в Таиланде. Девчонка была ничем не примечательна – никакого богатого наследства или дворянских предков, но, пока длилось следствие по моему делу, они поженились. Чем отец брал этих женщин – деньгами ли, харизмой ли, мужской ли силой – я искренне не понимал.

– С Кариной уже что-то произошло?

Она мне нравилась – единственная, кто не считал меня сумасшедшим, единственная, кто считал, что, возможно, мне достался редкий природный дар. Когда я просыпался по ночам и заходился в крике, Карина приходила и сидела на моей кровати до тех пор, пока я не засыпал вновь. Впрочем, это не помешало ей утопить меня своими показаниями на суде.

– Ее растерзали собаки еще два года назад.

– Вот как…

Смерти всех жен моего отца выглядели как случайные. Никто не застрахован от взбесившейся лошади или болезни сердца, но я чувствовал, что эти женщины умирали неспроста. С каждой смертью отец получал какой-то бонус – капитал или какой-то прирост в бизнесе.

– Вы не из полиции, ведь верно?

Рыжая сидела расслабленно, явно ощущая, что целиком и полностью владеет ситуацией. Я подумал, что она вряд ли привыкла иметь под началом большое количество людей или отдавать приказы, скорее, любит действовать в одиночку.

– Нет, я не из полиции.

– Тогда кто вы? – нарастающее любопытство становилось все труднее сдерживать.

Вариантов было немного. Журналистка? Вряд ли. Она должна обладать очень хорошими связями, чтобы подделать документы и оказаться в таком тщательно охраняемом месте, как эта больница. Более того, гостья четко знала, в чью палату ей необходимо попасть. У нее было много ценной информации, но она не торопилась говорить, что именно ей известно. В конце концов, секрет, который знают многие, уже не секрет, а новость. Частный детектив? Пожалуй, это уже больше походило на правду. На кого она работает? На конкурентов отца? Чтобы накопать на моего отца грязи, глубоко в землю вонзать лопату не понадобится, достаточно лишь присмотреться и прислушаться. Вот только все те, кто держал глаза раскрытыми, с легкостью могли их лишиться.

– Я работаю в месте, которое ты можешь называть Бюро, – рыжая говорила медленно, взвешивая, обдумывая и подбирая каждое слово. – Мы занимаемся расследованием нестандартных преступлений.

– Вы считаете, что мой отец совершил преступление? – я затаил дыхание.

Вот оно. Вот оно! Ответ, который я так жаждал получить?..

Гостья жестом показала на кровать:

– Может быть, ты присядешь, и мы поговорим?

Я помешкал несколько секунд, прежде чем отойти от окна и сесть на кровать.

– Так вот, – продолжала она, – за твоим отцом мы ведем наблюдение уже несколько лет, и Карина Красноветрова была нашим агентом. Она намеренно познакомилась с ним, чтобы втереться в доверие.

– А от меня вы что хотите?

К этому моменту я был готов пойти на что угодно, чтобы не упустить свой шанс выбраться, но не хотел показывать это.

– Ты должен помочь мне проникнуть туда. У меня есть план дома, составленный Кариной, но он может быть неполным. И быстро сориентироваться там сможешь именно ты.

– Допустим, я помогу вам. А что я получу взамен?

Я был совершенно не против помочь им посадить моего отца, однако понимал, что простая месть не удовлетворит меня. Я хотел знать правду о том, что произошло два с половиной года назад. Точно ли мой отец убил Агату? И зачем?

– Свободу, – просто сказала рыжая. – Похоже, ты умный мальчик. Он запер тебя здесь, чтобы получить контроль над состоянием твоей матери. Она завещала все, что имела, тебе. Пока тебе не исполнилось восемнадцать, твой отец имел право распоряжаться ее деньгами. Сейчас он делает это как опекун душевнобольного сына. Ты в курсе, что Всеволод даже благотворительный фонд помощи больным наркоманией успел учредить?.. Интересно, как много денег ушло, чтобы сделать кучу липовых справок, подкупить присяжных и упечь тебя сюда? Даже студент первого курса юрфака скажет тебе, что твое дело шито белыми нитками.