Литмир - Электронная Библиотека

Оксана Усова

Легенды города 2000

Спасибо земляку Д. Ю. А. за неоценимую поддержку этой книги.

В книге упоминается Instagram – принадлежит Meta (признана в России экстремистской организацией, ее деятельность запрещена).

Пролог.

Июнь 2020

Наша история началась в предрассветный час, когда уже не темно, но еще не светает.

Насквозь просоленные дома и дороги Владивостока успокаиваются лишь на этот переходный миг. Прямо в машине засыпает последний таксист, а водитель первого мусоровоза заводит мотор и гудит охраннику в будке возле шлагбаума, чтобы тот выпустил машину со стоянки базы. Примерно в это же время закрывается последний ночной клуб и начинает работу хлебозавод.

Спящим этого короткого мгновения хватит только на то, чтобы всхрапнуть и перевернуться на другой бок. А вот для магии, такой старой, что она кажется вечной, вполне хватит времени, чтобы заставить мировой баланс пошатнуться.

Именно в эти считанные секунды на улицы города выползает едва заметный глазу светло-серебристый туман, который газовой шалью устилает асфальт и брусчатку. Он просачивается в стоковые отверстия, опускается до самого сердца города, подземных катакомб, и нежно гладит веки спящих там существ. Спите крепче, просит туман. Однажды вы очнетесь полными сил.

Вволю налюбовавшись, туман взмывает ввысь по трубам вентиляции и снова оказывается на улицах Владивостока, где с любопытной опаской заглядывает в темные стеклянные витрины пекарен и кафе, но не находит там своего отражения. Под дверными ковриками туман обнаруживает обрывки ароматов свежей выпечки и кофе, полироли для обуви, морской пыли и вымытой с шампунем собачьей шерсти.

У ступенек круглосуточного супермаркета робко переминалась с ноги на ногу старушка в черном капюшоне. Подувянувший букет белых лилий светился, когда на него падал блеклый луч фонаря. Дырявая поношенная юбка, два гнилых зуба, потускневшие глаза – весь ее образ вызывал жалость и желание купить букетик.

– Милок, – ласково позвала она.

Мимо как раз проходил грустный парень, сосредоточенно звонивший кому-то по мобильному телефону. Куда он мог брести в такой час? Может, с девушкой поссорился и не мог вызвать такси?

– Чего тебе, бабуля? – спросил он, будучи явно не в духе.

– Купи букетик, – попросила старушка. – Недорого, сто рублей всего. Пенсия маленькая, давление замучило… На лекарства не хватает.

– Отчего ж не помочь, бабушка, – вздохнул парень и полез в карман куртки за портмоне.

Старушка улыбнулась еще шире и сделала шажок вперед.

Шипастый ошейник с цепочкой-поводком защелкнулся на ее шее так быстро, что она не успела даже моргнуть. Яга плотоядно взвыла, но страж резко дернул цепочку на  себя, не давая ей вырваться. Старуха ощерилась и выпустила когти, безуспешно пытаясь ранить юношу-жара.

– Мы нашли твою избушку под мостом, – сказал он, набирая чей-то номер, на сей раз по-настоящему. – В печке были косточки тех, кто купился на букетик…

Лезвие меча вошло в спину парня беззвучно, и телефон полетел на землю. Кровь хлынула изо рта парня, и он пошатнулся. Цепочка выскользнула из ослабевших пальцев.

– Тебя разве не учили, что Ягу в одиночку в плен не возьмешь?

Мужчина в элегантном костюме дернул рукоять на себя, и тело стража с глухим стуком рухнуло ничком.

Яга упала на колени, с подвыванием срывая ошейник. Убийца наклонился к мертвому стражу. На лице парня навеки отпечаталось удивление.

Мужчина разжал пальцы юноши и забрал у него зажигалку.

Крышка откинулась с сухим щелчком. Убийца понаблюдал за огоньком пару мгновений, а затем бросил зажигалку на тело мертвого.

Волшебное пламя охватило труп сразу же.

– Хозяин, – просипела старуха, все больше теряя человеческий облик. Ее челюсть выросла и выдвинулась вперед, а нос вдавило в череп. – Хозяин.

– Заткнись, – велел мужчина в костюме, и Яга умолкла.

Ардричу почудилось, что это не огонь вовсе, а женские волосы, непокорные, сияющие, янтарного цвета. Очарованный, он протянул руку и сразу же отдернул.

– Очередь за тобой, Янтарина, – прошептал он. – Как бы искра не погасла.

…Тем временем туман продолжал рыскать по предрассветному городу, отдавшись чьему-то зову. Наконец он затормозил и разлегся, как кошка, у ног двух черных фигур на крыльце ресторана «Гриль».

– Сид, ты уверен, что это хорошая идея?

Сумка с инструментами ходила в руках Люца ходуном. Свитер противно покалывал грудь и спину, покрытые липким потом. Парень торопливо стащил с головы вязаную шапку, которую носил даже летом, и протер ей лицо. На щеке сразу же закровоточил прыщ.

Отмычки, порхавшие под пальцами Сида, замерли.

– Не знаю, как ты, Лютиков, – настоящей фамилией Глеб звал друга только в моменты, когда злился на него, – а я не могу напеть чеканных монет в переходе. Мы с тобой оба уже несколько дней растягиваем последнюю пачку гречки, а стипендия будет только через две недели. Если не хочешь жрать – проваливай, а лично я намерен наесться здесь настоящего мяса до отвала. У этих мажоров не убудет из-за пары кусков.

Сид посмотрел на друга, как бы ожидая ответа, а когда ответа не поступило, фыркнул, и отмычки замелькали в его бледных пальцах еще проворнее.

В глубине души Глеб Сидин осуждал себя за то, что опустился до кражи. Он был молод, полон сил, перспективный студент юрфака и староста потока. Мог бы подрабатывать на стройке, в магазине, в кафе. Он приехал во Владивосток из маленького городка Холмска на Сахалине с одним рюкзаком вещей, с легкостью поступил на бюджет Дальневосточного федерального университета. Пандемия COVID-19 внесла свои коррективы: той весной предприятия города, мелкие и средние, закрыли свои двери сначала на карантинную неделю, а потом на карантинный месяц. После этого открыться вновь смогла едва ли половина, что лишило город десятков тысяч рабочих мест. Закрывшиеся навсегда, ресторанчики и ночью и днем осуждающе провожали разбитыми стеклами горожан. Многие женщины и мужчины все еще носили медицинские маски и опасливо обходили стороной надсадно кашляющих бездомных, разложивших свои лохмотья для сушки прямо на ступеньках подземных переходов.

Чаще всего в это время суток Светланская, самая старая улица города, все еще бурлила жизнью. Таксисты кричали девушкам непристойности, молодежь гурьбой вываливалась на улицы из ночных лапшичных, баров и ресторанов, из машин гремела музыка. Но сейчас на всех дверях висели таблички «Закрыто», и улица выглядела чище и опрятнее обычного.

– Кажется, получилось, – негромко сказал Сид.

Он спрятал отмычки в нагрудный карман кожаной куртки и открыл дверь. Люц про себя отметил, что друг предусмотрительно, словно заправский домушник, надел тонкие латексные перчатки.

Тихо, стараясь не шуметь, Сид вошел первым, подсвечивая себе под ноги фонариком. Затем он коротко махнул рукой, и Люц скользнул в помещение вслед за ним. Попав внутрь, он, казалось, преисполнился верой в их сомнительное предприятие и с любопытством осмотрелся.

Даже в полумраке в ресторанчике было красиво. Луч фонарика Сида выхватывал то брендированные скатерти, то сочные фотографии блюд в меню на столиках, то краба, который слепо постукивал клешнями по тусклому стеклу аквариума.

– Хэй, дружок, – прошептал Люц крабу. – Какой ты вкусный на вид. Сварить бы тебя да слопать под пивко.

Рот Люца наполнился слюной, и он еще плотнее прижал сумку Сида к груди. Он представил этот же ресторан, но вечером, когда на каждом столике горит маленькая свеча, а стены наполнены музыкой и гвалтом людской речи. Люц вообразил, как входит через эту дверь, но  не украдкой, не ссутуленным вором, пришедшим за объедками с чужого стола, а состоявшимся мужчиной. Таким, который может гордо расправить плечи и зайти в зал ресторана, ни от кого не пряча глаз, а под руку его держит эффектная женщина. Музыка стихает, и все головы поворачиваются к нему.

1
{"b":"605318","o":1}