А Кенстию не проявлял инициативу, оттого, что стеснялся и к тому же попросту не знал, что нужно делать. Он давил свое любопытство и ждал свадьбы, чтобы, наконец, познать сладость страсти.

***

До свадьбы Кенстию и Зэрву осталось три дня, и супруги Гор повели сынов на ярмарку, чтобы пройтись по лавкам. Через час приблудам захотелось поесть пирожков, и папы вместе с ними направились к лоточнице. Набрав пирожков, семейство расселось на лавочки и с аппетитом принялось за еду. Всеобщее умиротворение нарушил Чэни, испуганным голосом прошептав:

— Гор, там какой-то страшный старик смотрит на меня. У него злые глаза.

— Пусть любуется, с тебя не убудет, — отмахнулся опекун.

— Меня пугает его взгляд.

— Ничего особенного в его взгляде нет, просто ты красивый мальчик, вот он и загляделся, — успокоил его Гор, взглянув на старца, стоявшего неподалеку от них.

— Мне кажется, он хочет сотворить со мной что-то плохое.

— Чэни, из этого старого хрыча уже песок сыплется, единственное, что он может сотворить, это пускать на тебя слюни, — Гор откусил от пирожка кусок.

Старик, видимо вдоволь налюбовавшись на Чэни, подскребся к скамейке и глядя на Гора, прокаркал:

— Отдай мне этого мальчика, — и ткнул пальцем в сторону Чэни.

— Тебе пора о вечности уже подумать, почтеннейший, а не о шалостях с мальчиками, — отказал Гор.

— Я еще молод.

— Я допускаю, что это вполне возможно, но молоденький мальчик тебе не по зубам. Шел бы ты лучше домой, пока еще в состоянии это сделать.

— Отдай мне его, или ты горько пожалеешь об отказе, — прибег к угрозе старец. — Я колдун.

— Не стоит пугать меня, почтеннейший, иначе я не посмотрю на твои седины и навешаю тебе.

Злобно ворча, старик поплелся прочь, Гор хмыкнул ему вслед:

— Вот старого дурня разобрало.

— Чэни такого жениха упустил, — рассмеялся Лакуш. Приблуды развеселись.

— К демонам в бездну такого жениха, — проворчал Чэни.

— Ладно, сыны, хватит расслабляться, пора за дело браться, — Кайл встал. — Наряды мы так и не выбрали.

Семейство Гор направилось в ближайшую лавку, не подозревая, что колдун затаил на них злобу. Притаившийся в тени здания старик, проводил их полным ненависти взглядом и сунул руку в карман. Вытащив на свет потертый кисет, высыпал на ладонь отливающие красным семена и произнес:

— Зерна раздора летите! — гнусно рассмеявшись, он подкинул вверх семена, те в воздухе собрались в птицу. Взмахнув крылами цвета крови, птица устремилась к крепости Гор. Добравшись до замка, она влетела в открытое окно и рассыпалась мелким бисером над ковром.

Семейство Гор, вернувшись домой, сразу отправилось в столовую, аппетит после долгого шатания по лавкам разыгрался нешуточный. Ну, а после сытного обеда, по укоренившейся привычке, отправилось в малую гостиную поваляться на диванах и креслах и лениво поболтать. Не ведая, что в ковре затаилась опасность, протопали через него и довольно вздыхая, устроились на своих привычных местах. А через пару минут день перестал быть томным — началось столпотворение, переругались все и даже прибывшие к обеду Стор с Бэсси. Именно они и положили начало всем последующим скандалам. Бэсси попросил мужа налить ему вина, а тот не обратил на просьбу никакого внимания. Рысик обиделся и стал жаловаться Кайлу, что супруг постоянно игнорирует его. На вопрос опекуна как он это делает, Бэсси ответить затруднился и обиделся до слез.

— Я уже привык к тому, что все женихи бестолковые, это даже стало своеобразной традицией! — вскричал Гор, глядя на Стора. — Но мужей бестолковых еще не было!

— Был, — произнес Кайл. — Ирэй запорол с Биэном.

— Если и мужья начнут вести себя опрометчиво, то…

— То и это станет традицией, — рассмеялся Кайл.

— Тогда мне легче сразу сделать сынов вдовцами!

Приблуды, покосившись на него, недовольно поджали губы. Становиться вдовцами желания у них не было, впрочем, как и мужей, что их расстроило еще больше.

Именно этот момент выбрал садовник, чтобы задать вопрос Кайлу, подойдя к окну, он заглянул в комнату и спросил:

— Кайл, не хочешь прогуляться по саду?

Глаза у Гора зловеще сузились, и он заорал дурниной:

— Он что, твой любовник?

В его голосе явственно прозвучала ревность, и, возможно, Кайлу это бы даже польстило, если бы садовник был хотя бы лет на сто моложе, но так как этот почтенный старец давно перешагнул столетний рубеж, то Кайл почувствовал себя оскорбленным и, заподозрив, что муж над ним насмехается, с криками:

— Не хочешь меня еще и к предкам своим лежащим в склепе приревновать? — перекинулся и погнал Гора из дому, с явным намерением содрать с него шкуру.

После того, как они покинули гостиную, страсти не улеглись. Переругались абсолютно все, причем из-за сущих пустяков. Лакуш наорал на Чэни за то, что тот взял с тарелки последнее печенье, и, видимо, посчитав, что этого недостаточно, еще и сорвал с его головы диадему и закинул ее в угол комнаты. К несчастью для Лакуша, этот венец был особенно любим Чэни, и дорциан, проводив глазами украшение, вскипел и, накинувшись на иллюзора, выдрал у него клок волос. Лакуш в ответ расцарапал ему лицо, побоище удалось предотвратить Эрзу выкрикнувшему, что пирожные, которые повар не успел напечь к обеду, готовы.

Приблуды кинулись в столовую с такой стремительностью, словно умирали с голоду. Малль и Фэни столкнулись в дверях и стали мутузить друг друга, не желая уступать проход. Исходом этой битвы были синяки под глазами и порванные туники.

Но больше всех отличился Дюан, его внезапно обуяла жадность и он, первым оказавшись в столовой, схватил со стола поднос с пирожными, выпрыгнул в окно и убежал. Приблуды, злобно вопя, помчались вдогонку. Обычно робкий до невозможности Стию, внезапно набрался смелости и небывалой прыти, догнав Дюана, он скакнул ему на спину и повалил в траву.

Пирожные слетели с подноса и встретились с землей, та не приняла их радушно, и это, видимо, их сильно расстроило, потому что они сразу же превратились в кашу. Приблуды, лишившись любимого лакомства, разгневались, но выяснять, кто прав, а кто виноват, не стали, и просто начали лупить друг друга. К счастью, бойцами они были никакими, и потому обошлось без серьезных увечий, а синяки, царапины и порванная одежда — это сущие мелочи.

Самой мирной ссора была у Тана и Лисси. Что уж там стукнуло Лисси в голову, но он неожиданно выпалил в лицо сидящего рядом мужа:

— Ты меня не любишь, — и разрыдался. Но Тан повел себя непредсказуемо, он вместо того, чтобы привычно броситься к супругу с утешениями, внезапно вскочил с дивана и вышел из комнаты.

Лисси шокировано открыл рот, да так и остался сидеть, не понимая, что произошло с его мужем.

Единственным, кого не коснулось желание ссориться, оказался Кенстию, который не пошел вместе со всеми в гостиную, а отправился в библиотеку. Крики из сада заставили его отложить книгу и подойти к окну. Увидев дерущихся и перемазанных кремом братьев, он оторопел, а затем кинулся в гостиную, чтобы сообщить об этом опекуну. К его удивлению, в комнате были только сердито орущие друг на друга Стор с Бэсси и Лисси, пребывающий в прострации.

— Что здесь происходит? — спросил Кенстию.

Никто на него внимания не обратил, и ответа он не дождался. Кенстию не придавал значения ссоре супругов Стор ровно до того момента, пока пышущий злобой Бэсси не выкрикнул:

— Я требую развода!

Никто из состоявших в священной паре в здравом уме не скажет этих слов, это не только противоестественно, но и равносильно тому, что своей рукой подписать себе смертный приговор! Кенстию шокировано уставился на парня.

— Я согласен! — вскричал Стор, и тут ангел понял, что творится нечто страшное и ему срочно нужна помощь. Дрожащими руками он вытянул из-под воротника зеркальце и, проведя по стеклу пальцем, в панике позвал жениха: