* * *

Ночь тянулась, менялись только стражи в патруле, а я больше не могла спать. Я вздрагивала в тревоге, расхаживала по камере, как беспокойный горный кот. Я не могла ничего придумать, не могла сбежать, я сомневалась, что мои старые друзья помешают совету исполнить приговор Вандалена. Я снова задергала прутья, пыталась найти места, где вода разъела металл. Я гремела тяжелым замком о дверь. Я забиралась на прутья, совала пальцы в пространства между прутьями и неровным потолком. Но ничто не поддавалось. Я съехала на пол и несколько раз от злости ударила плечом о дверь, но лишь получил длинный синяк на руке.

После полуночи я ходила по кругу, надеясь, что в голову придет идея, когда я услышала слабый звук в коридоре. Едва слышные шаги сапог с мягкой подошвой, они подошли к моей камере. Но патруль еще не проходил. Я замерла. Фигура появилась у моей двери, как призрак, укутанная в плащ, скрытая под капюшоном и за маской формы лесного стража. Он или она замер у моей двери, просунул бесформенный сверток между прутьями, а потом растаял дымкой.

Я стояла, а шаги утихли в темноте. Я смотрела на маленький сверток. Подобравшись к нему, я развернула его. Два предмета: мой серебряный компас и ключ.

Я за полминуты сорвала шнурки с испорченных сапог, сунула их с компасом в тунику. Я просунула руку между прутьями, изогнула ее неудобно, чтобы достать до скважины. Приглушенный щелчок, и дверь с ржавым скрипом сдвинулась. Не мешкая, я выскользнула, заперла камеру за собой и пошла босиком по коридору, сердце билось в горле.

Мона не спала, ее бледное лицо озарило удивление в свете фонаря. Я открыла ее дверь, отошла, выпуская ее в коридор.

— Как…?

— Не знаю, — прошептала я. — Не знаю, кто это был, но кто-то на нашей стороне. Идем, как можно тише.

Кольм сидел у стены, но Арлена пришлось растрясти, чтобы разбудить, и он удивленно вскрикнул, на что мы яростно зашипели. Я не знала, придет ли время, когда он будет просыпаться не как испуганный младенец. Никто не прибежал на звук, и мы выдохнули. Заперев за ним дверь, я повела их по коридору, холодный камень жалил ноги.

Мы собрались у основания лестницы, слушали стражу.

— Что нам делать? — прошептала Мона. — Как мы выберемся? Есть проход без стражи?

Разум кипел, тревога путала мысли. Я пыталась собрать все знания о дворце. Я хорошо знала только несколько крыльев, но со временем уже забыла некоторые части.

— Несколько, — сказала я. — Но будет сложно пробраться через коридоры незаметно, как и через двор до ворот. И там… придется скрываться в деревне…

— По проблеме за раз, — сказал Кольм.

Я чуть не рассмеялась.

— Да. По одной. Хорошо. Ближайший выход во двор — терраса в крыле целителей. Два этажа выше. Идемте. Старайтесь ступать тихо.

Мы крались по лестницам, замирая и слушая. Все было тихо, ключи не гремели, шаги не отдавались эхом. Я была рада, что нам помогли сбежать между патрулями стражи, а потом поняла, что забыла о двери темницы. Ее отпирал другой ключ. Но, когда мы добрались туда, она была приоткрыта. Конечно. Я открыла ее, вывела остальных в коридор.

— Великий Свет! — охнула Мона. На скамейке у двери обмяк страж, его голова лежала на плече. Полночный ужин был недоеден. — Отравлен? — прошептала она, прижав пальцы к губам.

Я поднесла ладонь под его нос и понюхала его чашку.

— Спит. Мак, наверное. Ему приснятся хорошие сны.

— Великий Свет, Мэй… кто-то сильно рисковал.

— Знаю, — я пошла по коридору. — Потому нам лучше успеть убежать.

Мы пробирались по коридорам, полумесяц отбрасывал наши тусклые тени на отполированные деревянные полы. Каждый шаг Аластейров казался мне раскатом грома, и пару раз я заставляла их замереть и скрыться в тенях. Но никто не выходил. Никто не окликал. И мы шли дальше.

Это крыло я знала. Я получала несерьезные раны, как и мои друзья в страже, годами, и я довольно часто бывала в крыле целителей. Еще два коридора, короткая лестница, и мы прибыли к двойным дверям с цветочным узором.

— Хорошо, — прошептала я. — Эти двери ведут в прихожую. Дальше — зал исцеления, и слева двери на террасу. В зале всегда есть люди, так что тихо, — я подумала об Отто, надеясь, что он спит там крепко от снотворного. Я открыла тяжелую дверь с тихим скрипом и пропустила их внутрь. Напротив были другие двери, чуть приоткрытые. Я повела их через дверь со стеклянной панелью в сторону, камни террасы были бледными и сияли в лунном свете. Я коснулась пальцами ручки, но она не поддалась. — Заперто? — прошептала я, надавив сильнее. — Заперто! Почему тут заперто? — я дергала ручку, подавляя желание ударить дверь. — Ладно. Хорошо. Есть проход у бального зала. Еще на этаж выше. Великий Свет, идем.

— Я могу взломать замок, — прошептал Арлен.

Мона удивленно посмотрела на него.

— Да?

— Мне нужны нож и шпилька, — он огляделся. Прихожая была в полках и корзинах, там были бинты, пустые склянки от настоек, букетики трав, ожидающие сортировки. Я поискала на полках, пока не обнаружила нож для заготовки трав. Рядом была коробочка с прямыми шпильками. Я вручила это Арлену, и он опустился у дверной ручки.

— Я не знала, что ты умеешь взламывать замки, — сказала Мона, глядя, как он работает, со приподнятой бровью.

Он немного смутился, глядя на свою работу.

— Помнишь, я говорил, что выиграл меч в таверне?

— Да…

— Я его не выигрывал.

Она удержалась от возмущения, глядя на него с неодобрением. Он орудовал шпилькой, зажав язык между зубами. Пару раз раздались щелчки.

— Ой, — сказал он. — Соскользнуло. Погоди…

— Заперто?

Мы развернулись, Арлен выронил нож.

Фигура стояла на пороге зала исцелений, держась за раму. Свет луны сиял на ее белой ночной рубашке.

Я сглотнула.

— Дейна.

— Отто ходит во сне от снотворного, — сказала она. — Он добрался до середины террасы, пока его не заметили. И целители заперли дверь.

Повисла тишина. Она разглядывала сцену с нечитаемым видом.

— Мне сказали, что это была ты, — сказала она.

— Прости за колено, — сказала я. — Я не хотела никого ранить.

— Ты могла навредить гораздо сильнее, чем вывих колена, — она шагнула с опаской вперед. — Мне стоит доложить на вас.

— Прошу, Дейна. Дело не во мне. Мы никому не вредим. Мы просто хотим уйти из дворца, из Сильвервуда. Я не вернусь.

— И не получишь наказание за содеянное.

— Дейна, — вздохнула я, подталкивая Арлена, чтобы он продолжил работу. — Мы обе Лесничие, мы обе верим в одно дело. Я не бросала нашу настоящую миссию.

— Ты сделала это, когда привела чужаков. Ты давно не была Лесничей, Элламэй.

Она повернулась к дверям и закричала так, что могли проснуться мертвые.

— Стража! Дворцовая стража в крыло целителей! Пленники убегают!

Мы бросились от двери по прихожей и в коридор. Дейна хромала за нами, ее крики преследовали нас, усиливались эхом, отражающимся от стен. Мы бежали по коридору, завернули за дальний угол, миновали сонного отвечающего за порядок в замке, решившего увидеть, что за шум. Он в шоке проводил нас взглядом, добавив свои крики к Дейне.

— Вот, сюда, — едва дышала я, распахивая дверь для слуг, заталкивая их внутрь. Мы побежали по узкой лестнице, вышли, к счастью, у бального зала. Но в коридоре появились тени на дальней стене, послышались растерянные голоса. Мы оглянулись и бросились в другую сторону, завернули за угол раньше, чем нас увидели стражи. Мы промчались по примыкающему коридору, за нами звенели голоса. Где-то загудел рожок. Я выругалась. — Сюда, сюда, — я погнала их перед собой в просторную комнату, где выступали музыканты для короля и его двора. Я сюда только заглядывала раньше, но знала, куда она ведет. Мы огибали ряды стульев, направляясь к дальней двери. В комнате было только одно окно, стеклянный круг высоко в стене, в тусклом свете было плохо хоть что-то видно. Мы почти добрались до двери, когда раздался ужасный грохот, Арлен сбил контрабас, и он рухнул на цимбалы. Шум разнесся по воздуху, как гром. — Бегите, правее. Мона, правее! — мы вырвались из комнаты в дальний коридор, голоса доносились отовсюду. Хлопали двери, загорались фонари. Я уже не продумывала маршрут, а играла в кошки-мышки, бросалась в темные и тихие двери. В этом крыле я уже не бывала. Я знала главные коридоры, несколько кратких путей, знала крыло стражей — бараки, тренировочные залы, поля для боев. Но мы были далеко. Мой дом был в лесу. Там я могла двигаться как туман. Здесь я двигалась как медведь в лавке посуды, обезумевшая, запутавшаяся. Дворцовые стражи знали все пути, поняли бы, куда я веду нас.