- Я не уверен.

- Тогда не болтай, - я ухмылялся.

Окончательно вывел его из себя. Он, как обиженная девчонка, перестал со мной разговаривать. Так и долетели через час до его муравейника. Или термитника?

- Если я запаркуюсь на официальной парковке, будет регистрироваться, что это именно я оставил спидер? И официальный хозяин спидера?

- Будет.

- А эти строчки сравнивают?

- Если спидер заявлен в угоне.

- Можно запарковаться не на официальной парковке? - немного подумав, спросил я ещё.

- Можно, но его могут арестовать. Или угнать, что ещё хуже. Есть охраняемые парковки, не подающие информацию в общую полицейскую сеть. Но готовься отвалить деньги коллегии.

- Коллегии?

- Вроде мафии. Но действуют почти легально. Собирают взносы на благотворительность. Почти со всех. Следят за порядком. Помогают людям, попавшим в трудное положение, дают деньги в долг. Но ждут содействия в ответ. Лучше с ними не ссориться. Вожаки районных коллегий люди очень уважаемые.

- Много выйдет за парковку у них? - Я не хотел оставлять следов о своём присутствии, так и не сказав Траверу, что джедаи продолжают искать меня, а подставлять его и себя, разумеется, не хотел тоже.

- Триста кредитов в сутки.

- Подскажешь, где у них можно остановиться?

- Меня могут сдать банку, не хочу попадаться им на глаза.

- Банк ищет тебя по старому месту жительства?

- Неофициальный заказ на поиск. Не совсем награда за голову, но близко. И коллегия может на этом заработать.

- Заплати коллегии больше, - я пожал плечами.

- У меня есть сумма на такой случай, но это всё равно очень много.

- За реакторы, если всё пойдёт гладко, получишь больше. Намного.

- Это так, - он кивнул.

- У меня на родине есть такая пословица. Жадность свободного торговца сгубила. Не экономь на своей безопасности. Паранойя самое полезное из всех известных мне психических отклонений, - посоветовал я ему.

- Постараюсь.

- Ты слишком хорошо готовишь, чтобы я не волновался за тебя.

- Спасибо. За то, что ценен, только как повар, - он сделал вид, что обиделся.

Покинув поток, заполненный десятками тысяч спидеров, мы влетели в проем, ведущий внутрь мегаблока. Угловатое здание высотой в пару километров и сторонами в пять-шесть тысяч метров могло с презрением взирать как на пирамиды фараонов, так и на зиккураты инков. Если бы заметило эти наросты на земле рядом с собой. Как в лёгких, мы, подобно кислороду, добрались до своей альвеолы-парковки и проникли в кровеносную систему. Заплатив мутному типу с шоковой дубинкой, не задававшему лишних вопросов, триста кредитов, мы сели в лифт, унёсший нас с огромной скоростью по шахте в тысяча какой-то уровень.

Я рассчитался за проезд паспортом, лифт послушно отправил пакет данных о моём положении полиции, в банк и всем прочим заинтересованным. Устройства, не требовавшие ввода пин-кода и данных биометрии, для съема денег со счета, строго контролировались банками и были намертво вмурованы в просматриваемые камерой места. Так что наши лица ещё и фиксировались камерой. Тотальный контроль. Оставаться анонимными нам не позволяли - я лишь зло скалился в буркалы камерам. Свобода передвижения, выбора работы и прочие были в Республике священны. Ты волен делать что угодно, но каждый твой шаг фиксируется - полная линкабельность любых поступков к конечной точке - твоему удостоверению личности. Каждое действие с кредитами и любое перемещение в пространстве. Оставаться анонимным можно только в цифровом пространстве, да и то - далеко не всегда.

Республика была сложным устройством. Вероятно, самым сложным, которое я могу назвать после человеческого мозга, или даже более сложным, поскольку включало эти куски студня, как логические элементы. Её величественный и хрупкий свод держали сотни колонн, и упади одна - рухнет весь неф. Но это было прочное здание, его, как раствор, скрепляли Законы, объект поклонения в храме Республики. Именно так, с большой буквы. Как в республиканском Риме. Закон - её высшая наука, так можно было сказать о ней. Миллионы мелких и больших ограничений. Слишком долго её жители избегали всяческих войн, а олигархи - расходов.

Иные возмущали до глубины души, но были разумны с точки зрения коллективной оптимизации. Казалось, почему нельзя вводить в навикомп любые координаты без ограничений? Выйти у входа в атмосферу на низкой орбите и сэкономить время до посадки? Но если каждый начнёт так делать, будут аварии с масштабными последствиями. Обязательно фиксировать свои перемещения в бортовом журнале? И на то есть свои причины. Обязательные медосмотры, карантины и обеззараживание в определённых местах. Неудобно? Но в масштабах Галактики это также просто и необходимо, как и мыться в бане раз в неделю в средневековье. Иначе может случиться эпидемия, нежданный гость из иных миров, не менее безжалостный, чем бубонная чума. Жителей Республики с детства приучают к ответственности и соблюдению всех установленных норм и правил. Объясняя ещё со школьной скамьи, зачем и почему это делается. Это как мыть руки и спускать воду в общественном туалете. Дело воспитания. Или дрессировки. Школьная программа примерно на треть состояла из предметов, пытающихся сделать из ученика адекватного ожиданиям такого общества гражданина. Гражданина, который не станет поджигать дом, в котором он живёт.

Закон, неотвратимый и единый для всех, - фетиш Республики. Неожиданно, но воспитанные в такой среде люди в большинстве своём считают это правильным и, придя чудом к власти из низов, зачастую не забывают этих принципов. Хотя это случается так же часто, как китайская пасха. Неотступный контроль, голокамеры на каждом углу, дроиды-полицейские гарантируют это. Ты свободен делать что угодно, но каждый твой шаг фиксируется. А с преступниками тут, на 'Коре', как звали столицу местные, поступают, как с психически больными. Если ты не понял этого, то тебя будут перевоспитывать. Лечить социальный недуг. Никто не посадит тебя в камеру и не забудет о тебе на весь срок заключения, предписанный судом. Вас ждет общение с психологами и психиатрами. И в зависимости от их мнения срок может быть уменьшен. Или увеличен. Ради вашего же блага неприспособленного к социальной жизни делинквента не выпустят на свободу. Но это также зависело от того, кто и где вынес приговор. Местами преступников выправляли на дыбе, или сажая на кол.

К сожалению, контрабанда здесь не считается невинным преступлением. Она рассматривается, как нарушение закона, подрывающее честную конкуренцию и косвенно способствующее целой цепочке других правонарушений. И как несущая косвенную, но всё равно немалую угрозу социуму. Создающую благоприятствующую среду для пиратства, наркоторговли и рэкета. Сама по себе она - экономическое преступление. Но незаконное проникновение через карантин и таможню, хранение оружия и многие другие мелочи, совершаемые нами безостановочно 'весили' в годах заключения много больше.

Всё это зависело и от мира Республики. По большей части, это относилось к центральным мирам. В мирах экзотов же, на Внутреннем Кольце, и ближе к рубежам цивилизации можно было встретить любое безумие. Узаконенное рабство, каннибализм, неравноправие и тоталитарные планетарные правительства, общества с кастовой структурой. Более того, многие виды считали это для себя более естественным и верным, чем люди идеалы свободы и народовластия. И переубеждать их никто не стремился. Себе дороже.

Учитывая, что мы совершали подобные правонарушения по отношению к различным планетарным и секторным правительствам, имеющим самое разнообразное законодательство, то каждое из них теоретически могло предъявить нам своё собственное обвинение. И какой именно суд согласно верхнему республиканскому закону, регулирующему взаимодействия между этими государствами внутри колоссального интергосударства, должен был нас судить - оставалось только догадываться.

Но в Республике на кол бы нас точно никто не посадил. По счастью, для того, чтобы войти в её состав, надо было удовлетворять ряду требований и настоятельных рекомендаций. Требования вроде запрета на пытки, работорговлю, ограничения свободы передвижения или свободы вероисповедания. Обойти их Сенат при голосовании за одобрение вступления в Республику нового её члена не мог.