С дрожью, прошедшей по всему кораблю, судно вышло из гипера. Мерцание в глазах я списал на усталость. Как и слегка искривлённые в этот миг стены. Иллюминаторов у нас не было. Единственным местом, подходящим для обзора триллионов парсеков пустоты своими собственными глазами, служила пилотская рубка. Так её называл Ивендо, но правильно именовалось это место кокпитом. Боевая, или пилотская 'рубка' - это принадлежность военных кораблей крупного класса, помещение, которое можно измерить строевым шагом.

Я вывел обзор с внешних сенсоров на экраны штурманской. Штурман, помимо прокладки маршрутов с учётом тонкостей астрофизики и многомерной, поражающей своей разнообразностью географии гиперпространства, в случае боевой тревоги занимался обработкой всех данных с сенсоров и управлял бортовыми комплексами самообороны. В моём распоряжении находилось целая уйма датчиков и средств. Вроде детектора массы, установленного снаружи корабля. Который при своих удивительных возможностях обладает скромным радиусом действия; к тому же для его работы было необходимо отключить все гравигенераторы и системы компенсации перегрузки. А только они спасали нас от практически смертельных перегрузок, которые испытывал сейчас корабль, разгоняясь на пути к Кореллии. Не имея их, мы летели бы к пункту назначения несколько суток, а не часов. Но эти перегрузки всё ещё ограничивались прочностью корабля и устойчивостью оборудования, смонтированного в нём, хотя и не физиологическими ограничениями для экипажа. А иногда и государственными законами - кинетическая энергия простое и эффективное средство убийства и разрушения.

Поэтому судовым правом установлено ограничение проекции вектора скорости в направлении обитаемых планет и станций в зависимости от расстояния до них. И размера судна. Превышение этой скорости влечёт предупреждение и выяснение обстоятельств. В случае отсутствия ответа или ясной злонамеренности, такую цель уничтожают. Приближаться к густонаселённой планете как болид было смертельно опасно - это слегка нас замедляло.

Возвращаясь к детектору масс - я пока не смог выяснить его назначения, вероятно, оно не было мирным, и о нём мне мог поведать Ивендо.

Несколько фасеток АФАР[1] разных частот, размазанных по наружному корпусу, могли одновременно служить для ориентации в пространстве, сканировании пространства на предмет астрономических тел, мусора и таможенников, а также для связи и даже радиоэлектронной борьбы. Но сигнал в космических масштабах распространялся неспешно, всего лишь со скоростью света. Это упущение компенсировали датчики, сканировавшие состояние гиперпространства вокруг нас. Они позволяли предсказать выход из него другого корабля, или зафиксировать работу гиперпривода, только входящего в него корабля. По полученным данным, можно было предположить место отправки и пункт назначения[2], но сделать это точно наши дешёвые и компактные датчики не могли. Гиперпространственные датчики можно использовать и как некий функциональный аналог РЛС - правда, очень неточный, вести огонь по таким координатам невозможно. Вроде первых РЛС и радиопеленгаторов, применявшихся в Битве за Атлантику. А поскольку одних датчиков мало - нужно обсчитать полученные данные, а их всегда в таких случаях не хватает. Гиперпространство сильно неоднородно, карты не полны и весьма неточны. Для защиты от подобной слежки, наш корабль в обход законов Республики был оснащён системой постановки помех - как пассивной, так и активной, со сбрасываемыми 'генераторами шума'. Последние были дорогим удовольствием, но помогали избегать контакта с излишне назойливыми представителями правопорядка. Датчики также помогали в формировании точной программы гиперпрыжка - прыжок, рассчитанный без этих данных, мог закончиться очень неожиданным, или же и вовсе фатальным результатом.

Имелось и множество камер, включая охлаждаемую тепловизионную высочайшего разрешения, способную с лёгкостью заметить и опознать движущийся корабль на расстоянии в несколько астрономических единиц. Выведя с них картинку, я рассматривал синтезированное изображение: все пять планет Кореллианской системы, зелёный, голубой, серый и белый - привычные сочетания красок, не цвета из иных миров.

Большинство её жителей считали саму систему, включая расположение планет на орбите, искусственным образованием. При виде орбит планет такая мысль возникнет у каждого. Их орбиты лежали в одной эклиптике, при этом период их обращения был таким, что они были всегда удалены друг от друга на одинаковое расстояние. Совпадение? Не думаю!

Учитывая, что, во-первых, люди появились на ней неведомым образом, как и два других вида, живших в системе - низкорослые млекопитающие дроллы и селониане - очень высокие, покрытые мехом создания, своей гибкостью, длинными мохнатыми хвостами и короткими лапами во всём напоминавшие земных куниц. Во-вторых, кореллианская система была перекрестком трёх гиперпространственных путей, эта теория не была лишена смысла. Геологические изыскания также наводили на мысли о том, что этим планетам здесь не место.

Будучи расположенной в центре Галактики[3] на оживлённом перекрестке, все виды деятельности её жителей были связанны с путешествиями и торговлей. Производство кораблей налажено на циклопических верфях Кореллианской Инженерной Корпорации, пятую часть всех плазменных двигателей и четверть[4] гиперприводов Галактики выпускал 'Кореллианский Звёздный Двигатель'. Учебные заведения, готовившие пилотов и техников, считались одними из лучших в Галактике. Сами кореллианцы, зная об этом, были о себе высокого мнения и вовсе небезосновательно.

Я испытал шок, когда услышал, что Ивендо собирался садиться на поверхности планеты. 'Счастливая шлюха' несла на борту парочку ракетных пусковых, скалилась двумя несоразмерно массивными для такого корабля как наш, турболазерами; щетинилась тремя плазменными турелями и была оснащена захватом для абордажа. А вот не оснащена она была спасательной капсулой, транспондером, необходимым для движения по общеупотребительным воздушным линиям - т.е. на поверхности, и иными необходимыми для безопасности предметами. Первой мыслью было то, что корабль военный. Но и это было не так. В прошлой жизни корабль был пиратом, наводя ужас на торговцев Внешнего кольца. Сейчас по своим боевым возможностям он был таким же инвалидом, как и лейтенант. Он видел многое и был достаточно вооружен, но старость брала своё, а важные части организма были заменены протезами. Пока я копался в его требухе, я и сам замечал уродливые заплаты на пробоинах, оставленных в корпусе плазмой и пучками высокоскоростных частиц. Корабль имел порт приписки 'Рилот' и был зарегистрирован в Республиканском реестре кораблей, но не имел официального заключения о техобследовании. И в глазах портовых служащих это приравнивало нас к полуразвалившемуся тысячелетнему мусоровозу, всё ещё чудом бороздившему просторы вселенной. Разрешение же посадить 'Счастливую шлюху' на поверхность республиканских миров можно было получить только чудом. Но оно свершилось - мы садились в Кореллии.

В мою каморку заглянул Травер.

- Собирайся на выход и оденься поприличнее. Бластеры с собой не бери только, остальное колюще-режущее оставь. Там прохладно. Осень, - сказал он.

Я надел рубашку с курткой-плащом. У неё был и капюшон, но мне никогда не нравилось ходить с мешком на голове. В чёрных очках и с саблей за поясом я смотрелся героем 'Матрицы'. Или придурком. Лёгкий смертоносный клинок вкладывался в ножны единственным лезвием к себе, как казачья шашка или традиционный японский меч, хотя я бы не стал называть эту саблю аналогом длинного меча, каким была катана. Из-за массы и центра тяжести. В моих руках это оружие и вовсе было невесомым, словно пёрышко. И пока таким же бесполезным.

- Смахиваешь на персонажа голофильма про контрабандистов, - угорал с меня Фарланд. - Ты надел несочетаемое: куртку межзвёздного бродяги, военные брюки и парадную рубашку с туфлями.

- Ты смотришься не лучше, - прокомментировал я его цветастый хаос. В нём преобладали синий, фиолетовый и зелёный. На мой взгляд, цвет моей обуви сочетался с курткой. Это было достаточным признаком стиля.