Корпорации создают нейроядра уже тысячелетиями. Это крайне сложная и кропотливая работа, описать которую подробно Свельда не смогла ни в одной детали, да я её об этом и не расспрашивал - бесполезно. При этом каждое нейроядро, сходящее с конвейера, отличается от соседнего в силу квантового принципа работы. Впрочем, если бы я использовал слово "магия", это звучало бы ни на йоту более информативно. Жаль. Сильно отличающиеся ядра бракуют: процент доходит до 90%, и чем сложнее ядро, тем больше доля брака. Иногда отличия слабо заметны, иногда они сильно влияют на характер поведения дроида - так R2D2 явно выделялся на общем фоне.

В то же время разработчики находятся в дилемме: покорные, послушные дроиды обладают очень малой эффективностью, поскольку не способны принимать собственные решения. Достаточно самостоятельные и умные дроиды могут просто послать в далёкое пешее эротическое путешествие своих хозяев. А может случиться происходившее пятьдесят лет назад на Корусанте - Великая революция дроидов. Для этого достаточно одного "умника". Упомянутую проблему решал Орден джедаев.

После этого инцидента была сформирована Республиканская комиссия по искусственному интеллекту (РКИИ), которая как Гестапо следило за всеми работающими с ИИ как в Республике, так и за её пределами. Зимнее безмолвие галактике не угрожало. Пока. Никому не удержать джина в бутылке.

Путешествовать, по её словам, было просто: вводишь в навикомп пункт назначения, он жужжит, и через десять-тридцать минут ты летишь в гиперпространстве. Несколько десятков таких скачков - и ты на месте. Вот только никакой другой комп не мог быстро вычислять прыжок, обычный корабельный думал бы сутки, а к этому моменту вводные изменялись. И к этой коробочке был желателен навигатор или пилот, имеющий квалификацию навигатора. И он должен был знать высшую математику.

Ивендо по громкой связи охрипшим, каркающим голосом объявил:

- Всем-всем! Приготовиться, мы взлетаем.

Корабль задрожал, мы медленно отрывались от поверхности планеты. Ощущение поначалу напоминало взлет пассажирского самолета, но наш пилот повел резче, сила инерции делала тело тяжелым и обманывала вестибулярный аппарат.

- Они никогда не включают компенсатор перегрузки до того, как заработают основные двигатели, - выразила недовольство Свельда, побледневшая от перегрузки. - В Республике за такое штрафуют.

- А мне нравится чувствовать, что мы взлетаем. Движение должно чувствоваться, иначе какой в нем смысл? До тех пор, пока о нем не узнаешь - его как бы и нет.

- Смысл в процессе, а не в результате? - предположила девушка.

- Довольно глупое противопоставление, поскольку адекватно не обосновано наличие смысла в самом начале движения, - улыбнулся я. - И я буду очень рад, если ты сможешь найти смысл в слове "смысл". Как и вообще в любом слове.

- Я поняла, что ты умник. Не стоит это выпячивать, - отчитала она меня. - На этой ужасной планете сила тяготения почти в полтора раза больше стандартной[1]. Любой рывок - и к ней добавляется ещё и перегрузка. Это вредно для здоровья!

- Я не заметил.

Проблем с силой тяжести я за всё это время не испытывал. Но я и не был знаком с тем стандартом, от которого здесь принято отсчитывать норму. Одно дело в обезьянках, а другое - в попугаях. Если привык к одним из них, разумеется.

- Потому что ты не человек и возможно даже не представитель родственных ему подвидов, - удивила она меня.

- Привык считать себя человеком, - пожал я плечами.

Перегрузка резко пропала. Как будто её никогда и не было, более того, я даже почувствовал какую-то лёгкость во всём теле. Я должен был, вероятно, сказать, что неожиданно, но неожиданным для меня это вовсе не было. Когда ближайшее будущее воспринимается, как часть настоящего, недолго и сбросить часть шифера с крыши. Во всяком случае, сосредоточиться на чём-то становится сложнее, а мысли расплываются, становятся нечёткими - требуется усилие, чтобы перестать завороженно наблюдать эти вероятности. Как шум вентиляторов или компрессора холодильника - он раздражает, если только обращать на него внимание. Но стоит зациклиться, и он сведёт тебя с ума. Как одинокая капля, регулярно разрывающая тишину...

- Ты вырос среди людей? - Свельда забралась ко мне на колени.

- Да, это так. - Это сойдет за неплохую легенду в будущем, решил я.

Зазвучала громкая связь.

- Штурман, пройди в машинное отделение.

- Свельда, меня вызывают. - Я направился вниз, в машинное, с сожалением перенеся зелтронку на диван.

Дверь была открыта, в помещении находились Ивендо с Травером. Я машинально отметил толщину люка - хотя он и полый, разумеется, но жёсткости ему было не занимать.

- Поможешь лейтенанту с ногой, заодно получишь инструктаж. Пока мы выходим на орбиту, - встретил меня Травер.

- Во-первых, пистолет тебе не нужен, положишь его потом в каюте. И не забудь извлечь энергоячейку. Делай это со всем оружием, что у тебя есть, даже с виброножами. Мне не улыбается заделывать дыры в обшивке, после того, как в вакууме лопнут твои глаза, - продолжил Травер, а затем добавил совсем иным тоном: - И ещё: на борту только один может носить при себе оружие - капитан. Пока все не проголосуют за другую кандидатуру - это я.

- Во вторых, - вступил Ивендо, облачившийся в рабочую робу, - переоденься во что-нибудь более практичное, желательно так, чтобы в этом можно было быстро запихнуть себя в скафандр. Я думаю, что твой труп в пакете будет смотреться не так симпатично.

Сам он был в чём-то очень простом, но явно функциональном. Лёгкая обувь, почти тапочки. Что-то вроде штанов и футболки, но последняя была закреплена на поясе, а в нагрудном кармане выглядывали темные окошки. Дозиметр?

- Скафандры в рубке, кают-компании и здесь, в машинном отделении. С запасом, но мой с Нейлой только в рубке, - пояснил капитан.

Это из-за их отростков на голове, подумал я. Неудобно, наверное.

- Ничего не трогаешь без приказа, слушаешь меня. - Назначился мне в наставники лейтенант Ивендо. - А пока принеси вот тот сварочный аппарат. Ага, вот эту хреновину, - подтвердил он.

Я относил и приносил разные штуковины с верстака и из шкафчика с инструментами. Моё "языкознание" мне почти отказало, и аббревиатуры оставались для меня непростыми шарадами. Но описания, даваемые Ивендо, были столь красочны, что хватало и их. Всё в этих шкафах было намертво закреплено. Как сами отсеки и полки, так и их содержимое.

Ивендо и Травер корячились над металлической ногой - протез был присоединен чуть ниже колена лейтенанта. Дело значительно осложнялось тем, что он был соединен с живой ногой "электронными нервами", которые в месте слияния протеза с ногой соединялись с настоящими. Хотя чего это я говорю глупости? И те, и другие - настоящие, просто одни природные, другие созданы человеком. Это, в свою очередь, делало верхнюю часть протеза неотъёмной. Эти нервы имели обратную связь и позволяли ему контролировать положение ступни в пространстве. Периферийный нейроинтерфейс.

Соединив разорванные провода и спаяв обломки протеза, мы вернули ему способность нормально ходить.

- Вот так лучше. - Лейтенант промаршировал по отделению. - Теперь можно и перекур.

Пикнул сигнал громкой связи.

- Прошу команду и гостей звездолёта к столу. - Это был кок.

- Скажете, что я подойду позже. - Ивендо достал из нагрудного кармана мундштук.

Мы собрались в кают-компании. В ней было достаточно тесно, но арчатый потолок создавал свободное пространство над столом. В целом, корабль был спроектирован и построен не привычным для людей квадратно-гнездовым методом. Испытываем же мы, люди, к ортогональным рядам и осям странную, безответную любовь. Нельзя было найти одинаковые участки поверхностей, а сами они имели двойную кривизну, словно бы проектировщик составлял из них сложные конструкции, не имея общего представления о конечном устройстве звездолёта, прилаживая их по ходу работы. Что разумно только в том случае, если каждый такой элемент легко изготовить штучно. Или серия кораблей воистину огромна. Лёгкий ужас настиг, когда я пытался поставить себя на место несчастного прочниста, вынужденного это обсчитывать.