— Вибраниум — самый редкий металл на земле, — подал голос Лэнг, — так что, Старк, скальпели и искусственные суставы из него пока только в твоих мечтах.
— Прогресс двигают мечтатели, — поучительно заметил Тони.
— В наше время говорили — лентяи, — сказал Стив, поглаживая запястье Баки.
— Это не про нас, — бодро парировал Тони. — Ботти, — снова обратился он к роботу, — кофе. Джарвис, замеры твердости на экран.
На большом полупрозрачном мониторе замелькали цифры и графики, и Тони восхищенно присвистнул.
— Беннер, Лэнг, вы видите то же, что и я?
— Я вижу, что твердость металла на условных локте, ладони, плече и костяшках еще больше, чем изначально заявлено, — ответил Брюс. — А что видишь ты — не знаю.
— Я вижу гения. Создавший эту руку — гений. И — заметьте — это мы еще не забрались внутрь.
«Он чокнутый», — одними губами сказал Баки Стиву. Тот ухмыльнулся и кивнул. Тони, когда увлекался чем-нибудь по-настоящему, действительно становился похож на классического сумасшедшего профессора. Только лоска у него было больше, и оборудование круче.
Потом Баки долго бил металлическим кулаком по тяжелому мешку, напичканному датчиками, потом подтягивался на одной руке, поднимал разные тяжести и растирал в пальцах образцы разной твердости, вязкости и прочности. Тони с каждой секундой становился все более воодушевленным.
— Шедевр. Я не о тебе, Барнс, хотя ты тоже ничего. Роджерс, я в чисто научном смысле.
— Обед, — ответил на это Стив. — Ты можешь трое суток жить на одном кофе и виски, но остальным нужны еда и отдых.
— Ладно, — Тони отвернулся к мониторам. — Джарвис, диаграмму последней серии экспериментов с образцами. Остальные свободны на сорок минут. Беннер…
— Я тоже человек, Тони, — спокойно заметил Брюс. — Не жадничай, если я правильно понял, у нас впереди еще две недели, мы все успеем. Поднимайся, идем перекусим.
— Не хочу, — отозвался Тони, лихорадочно листая виртуальные страницы какого-то справочника, — не хлебом единым. Стоп, Джарвис… еще раз последнюю серию. Останови.
Брюс покачал головой и вышел из лаборатории, прихватив с собой Лэнга и доктора Ларингейм. Тони мог предаваться аскезе сколько угодно, но остальных это не касалось.
В общей гостиной, куда проводили всех, даже тех, кто на сорок первом «частном» этаже не жил, стало многолюдно. Баки подавил желание уйти в их со Стивом комнаты и закрыться там, засунув голову под подушку. В конце концов, часть этих людей приехала сюда специально ради его спокойствия (Ксавьер, Ларингейм и Лэнг), а остальные, казалось, искренне за него переживали. Это было в новинку — переживания о себе он готов был принять только от Стива — но Баки остался в общей гостиной, за что Стив послал ему несколько обеспокоенный, но все же благодарный взгляд.
В любимом углу Баки отыскал Чарльз. Он подкатил свое кресло к нему и пристально, с улыбкой посмотрел в глаза. Баки не сделал ни малейшей попытки избежать этого взгляда: этот человек знал о нем больше, чем он решился бы рассказать даже Стиву. И некоторые вещи, о которых он не рассказал бы никогда и никому, Стиву — в особенности. Глупо теперь было прятать свое счастье от того, кто ему искренне сопереживал в худшие из времен.
— Ты звучишь совсем по-другому, — мягко сказал Чарльз. — Я очень рад за тебя и за Капитана Роджерса, Джеймс. Рад, что в тебе стало меньше горечи и отчаяния. Точнее — их почти не осталось.
— Спасибо, профессор, что нашли время. Я правда благодарен.
— Я знаю. Скажу еще раз: я ощущаю ответственность за тебя. Ты слишком долго был один против всех.
— Теперь у меня есть Стив.
— Разве только он?
Баки обвел взглядом гостиную и неохотно признал:
— Может, и не только. Но мне хватило бы его одного.
— И ему хватило бы. Но разве не лучше обходиться не только минимально необходимым?
Баки ничего не ответил, больше потому, что не хотел спорить, а не из-за отсутствия реальных аргументов.
— Логан передавал тебе привет. Завтра я возвращаюсь, малышка Бекки требует моего неустанного внимания, а ты в надежных руках. Поверь, Энтони Старк не хочет тебе зла. Я видел это в нем: научный интерес, желание сделать лучше, победить в соревновании гениальностей. Но намерения вредить тебе у него нет. Ты мне веришь?
— Да. Спасибо, что смог приехать.
— Ты по-прежнему можешь звонить в любое время, Джеймс. И Капитан Роджерс тоже.
— Стив часто звонит тебе? — вскинулся Баки, и тут же нахмурился в ответ на насмешливый взгляд Ксавьера.
— Поначалу мы говорили не реже двух раз в неделю, а теперь вот уже два месяца, с тех пор, как ты вернулся, от него не было ни единого звонка. И я этому очень рад. Значит, с тобой все в порядке. У ВАС все в порядке.
Баки только кивнул и нашел Стива глазами — тот разговаривал с доктором Ларингейм и улыбался той самой теплой, но чуть смущенной улыбкой, которую приберегал специально для красивых женщин.
— Спасибо тебе, — еще раз сказал он. — За то, что теперь это все у меня есть.
— Оно всегда у тебя было. Я лишь помог вспомнить.
Чарльз откатился к столу, сказал несколько слов Наташе и завязал беседу с Лэнгом, который, похоже, понятия не имел, с кем говорит. На свое счастье.
Баки как всегда после разговора с Ксавьером вдруг осознал себя чуть иначе, будто стоило Чарльзу сказать ему пару лишних слов, как с глаз словно стягивали еще один покров, полупрозрачный, но мешавший разглядеть важные детали. Из своего укромного угла он наблюдал за тем, как улыбается Лэнгу Наташа, как Клинт подливает Брюсу чай, как все они периодически посматривают на него, без слов беспокоясь, проверяя, все ли в порядке.
Это было настолько неожиданно, что Баки на несколько мгновений прикрыл глаза, пытаясь «перезагрузиться», чтобы увидеть то, что раньше — Стива и его команду. Но все равно видел Стива и их команду, людей, которые, сами того не зная (и вряд ли желая), подобрались ближе, чем Баки хотелось бы. Он подспудно начал считать их «своими», даже не заметив этого. Чарльз лишь раскрыл ему глаза, не более того. Сам же он по-прежнему нем и слеп в отношениях с людьми. Хорошо, хоть со Стивом…
— Бак, — Стив оказался рядом, будто подслушал его мысли, — поешь? Не будешь же ты две недели голодать? Я заказал нам пиццу с ананасами.
Баки решил, что Стив прав. Почему Чарльз и Стив всегда правы? Наверное, это как-то связано с тем, что они верят в людей и всегда дают им второй шанс.
***
После обеда Тони заставил Баки снова повторить особенно заинтересовавшие его тесты, взял соскобы металла для анализа, так и эдак крутил объемную модель руки, бормоча что-то себе под нос. Стив попросил Джарвиса включить фильм «Достучаться до небес», и они с Баки наслаждались им целых двадцать минут, пока Тони не пришел к каким-то одному ему известным выводам.
— Что у тебя с кончиками пальцев? — наконец, спросил он, постукивая по металлу кисти стилосом.
— Конкретнее, Старк. Что тебя не устраивает?
— Металл другой. Мягче.
— Кончики пальцев сменные, делаются из более устойчивого к истиранию материала.
— Так часто трешь что-то?
— Да. Асфальт. Когда снижаю скорость со ста миль в час до нуля за семь секунд.
— Ты бегаешь со скоростью сто миль в час?
— Я с этой скоростью с движущихся машин прыгаю. Ну, или мотоцикл могу попытаться удержать от падения. На той же скорости.
Тони многозначительно помолчал, продолжая раздражающе постукивать стилосом о кисть Баки.
— Ты хочешь еще один тест? — спросил, наконец, Баки.
— Что? Нет, я не могу… пока не могу воспроизвести нужную силу трения в лабораторных условиях, чтобы проверить…
— Я о том, что я разотру в порошок ту палочку, которой ты вот уже десять минут так раздражающе стучишь по моей руке.
Тони убрал стилос и задал следующий вопрос:
— Как часто раньше меняли наконечники пальцев и как давно делали это в последний раз?
— По мере износа, два года назад.
— Выглядят как новые.
