- Дюр, - мой непосредственный руководитель, путешествуя в астрале, ощутил угрозу, нависшую над вашим городом. "Гнездо" устроено так, что стягивает в своё кольцо массу жизненной энергии с определённой площади. Понимаете?

Простофиля кивает, стараясь сохранять хладнокровие и даже некоторую самоуверенность. Ну, погоди, родимый!

- Вы, конечно, знаете, что такое энергетический вампир, - продолжаю я "навешивание лапши". - Так вот, "гнездо" тот же вампир, но безликий, механический, и действует со страшной силой. От него никаким колечком не уберечься. Очень немногие способны ему противостоять. Подпитку же получают лишь те, кому известен особый пароль-заклинание. Нам он, естественно, не известнее, да наша "Арьяшпа" никогда и не опустится до вампиризма, даже если энергия заимствована не нами. Понимаете? "Белая Лошадь" на то и белая, чтобы противиться методам, применяемым "Тёмным Конём". В этом, конечно же, наша слабость. Именно поэтому мы боремся с последствиями деятельности чёрных магов, вместо того, чтобы опережать врага, навязывать ему сражения на выгодных для нас условиях. Но примите во внимание, что наши цели диаметрально противоположны задаче, поставленной перед "Дасуашпой". Перенимая вражеские приёмы, невольно уподобляешься ему самому. И это правило неизбежно, как Вечный Разум. Понимаете?

Простофиля кивнул снова. Не человек, а какой-то китайский болванчик! Меня так и подмывало расхохотаться ему прямо в лицо и закончить свой монолог чем-нибудь, вроде: "К ак завещал великий Ленин!" Лучше бы я тогда откликнулся на этот игривый импульс. Но куда там! Если меня занесло, никакой ГИБДД не остановит....

- Момент свёртывания "гнезда" наиболее благоприятствует схватке с магами из "Дасуашпы". Ритуал настолько энергоёмок, что они заметно слабеют. Если мне удастся застать их за этим занятием, целый регион вздохнёт с облегчением. Теперь, надеюсь, вы поняли, почему я забросил все дела у себя и примчался в ваш городишко? Но есть маленькая, однако ужасно подлая закавыка.... Такое уже бывало: создадут видимость свёртки, наследят в астрале, приманят нашего брата, а "гнездо" совьют на участке, снятом с контроля.... Что это?! - я прыгнул к окну.

- Коты встретились, - просипел мой несдающийся визави.

Ещё бы им не встретиться, когда у Андрона в мешке их семь штук! Я медленно с истинно театральной торжественностью отёр чело рукавов, продолжая вглядываться в тёмные просторы загромождённого мусором пустыря.

- Что-то мне не по себе, - говорю. - Похоже, ищут. Только не волнуйтесь, Кирилл Борисович, вслепую шарят, отобьёмся!

Смотрю, заёрзал наш экстрасенс, затанцевал, как жеребец на старте. А я продолжаю себе, будто не замечаю его мандража - затем и звали, чтоб постращать:

- Вот почему мне помощь ваша нужна, Кирилл Борисович. Присмотрите за городом.

- Каким же образом я могу...

- Надеюсь, вы не единственный экстрасенс здесь у вас. Предупредите знакомых, чтобы сообщили , если где-нибудь в неподходящем месте вдруг почувствуют сильный запах хлорки. Это первый признак свивания "гнезда". Только строго настрого запретите им приближаться к источнику запаха. Когда стемнеет, пусть отведут вас на место. Если обнаружите светящийся круг, немедленно уходите и дайте знать мне.

- Но как?

- Очень просто. Наберите на телефоне пять девяток подряд, и скажите одно слово: "уже". Этого вполне достаточно. Спокойно! Спокойно! Держись у меня за спиной, брат!

Андрон, невидимый в темноте, развязав горловину мешка, со всей дури саданул по нему доской; кошки с дикими воплями прыснули во все стороны. Я вскинул руки на уровень лица и забормотал первое, что пришло в голову - совершенно бессвязный набор известных мне латинских слов. Через пять расчётных секунд пустырь озарился вспышкой бенгальских огней, подожжённых Тимохой.

- Есть! - выкрикнул я с торжеством. - Есть! Я вам покажу, как за "Арьяшпой" шпионить! Уходим, Кирилл Борисович, да прошу не забыть о моей нижайшей просьбе.

Я вышел первым, вежливо приветствовал кирилловского "телохранителя" полупоклоном и быстро ушёл во дворы, прикрытые ранними осенними сумерками.

Ух, и поострили ж мы над легковерным Андроном! Ух, и попередразнивали его восторги эстрасенсорным гением Борисыча! Распоясавшийся Тимоха вообще настоятельно рекомендовал ему исполнять все указания "могущественного мага Сана". Андрон мастерски отбрехивался, снимая с себя всяческие подозрения в преклонении перед Борисычем, и постепенно додумался-таки до того, чтобы заявить, будто просто хотелось повеселиться, посмотреть на наши умственные возможности.

Впрочем, пикировка скоро закончилась - нас ожидали великие дела. Во-первых, следовало обеспечить наличие обещанного "гнезда", во-вторых, навести на него кого-нибудь из единомышленников Кирилла Борисыча. Благо, в кадрах районной администрации мы имели своего "штирлица", не так, чтобы уж очень смышлёного, но в достаточной мере ушастого. Тим расколол его моментально.

- А где он картошку сажает? - подхватился наш сыщик, узнав, что экономист - счастливый обладатель квартиры с полтергейстами - в субботу намерен собрать урожай со своего загородного участка. - Узнай! И в какое время - разнюхай!

Положительно, с того момента, как возникла идея заговора, у нашей компании появилась масса первостатейных хлопот, доставлявших настоящее, можно сказать, чувственное наслаждение. Мы с таким жаром принялись за нашу прикольную затею, что забросили все прочие развлечения. Дошло до того, что сообщение Наденьки об отбытии драгоценных её предков в ночь на субботу к зятю на крестины первого внука, вызвало во мне волну острой жалости к бедной моей подруге. Я посоветовал ей обратиться к андроновской Любаше, чтоб не так страшно было ночевать в трёхкомнатной квартире. Боюсь, она этого мне не простит никогда! Но что же делать, если в субботу к шести утра я обязан чувствовать себя свежее самого свежего из огурцов! Время и обстоятельства поджимали - мы должны были успеть до первого снега, если хотели чего-то добиться.

"Форд" Стеблова - такова оказалась фамилия экономиста - вырулил на дорогу в четверть седьмого. Что ж, он оказался, по крайней мере, пунктуален, это внушало надежду. Мы с Тимом пристроились ему в хвост. Для выслеживания людей, вроде Стеблова, нет ничего удобней мотоцикла с его неизбежными шлемами и очками. Чтобы всё выглядело с максимальной достоверностью, мы обзавелись и парой лопат, черенки которых с лёгким намёком высовывались из коляски на добрый метр. А ещё мы везли компактный аккумулятор с надёжно заизолированной гирляндой лампочек от карманных фонариков. Ну, и, конечно же, хорошенькую бутыль ядрёного хлорного раствора, снабжённую тщательно притёртой крышкой. Не больно-то приятно такое соседство, сами понимаете.

Заветный участок располагался, как выяснилось, рядом с цепью заброшенных карьеров, со временем заполненных водой. Окрестности поросли березняком и осинником, в изобилии снабжавшими горожан земляникой и грибами почти всех сортов. Лес был достаточно густ, чтобы спрятаться, если возникало такое желание, и достаточно редок, чтобы наблюдать за теми, кто такого желания не испытывал.

Большинство соседей Стеблова бульбу свою давно ссыпало в семейные закрома, опасаясь набегов расплодившихся и совсем распоясавшихся бомжей и прочих халявщиков. А купальщиков, по случаю осени, не было тоже. Ничто не препятствовало нашему весёлому предприятию. Пока Стеблов, а также его жена и две дочки-близняшки, гнули свои гибкие спины на картофельной ниве, мы, не спеша, обустроили наш наблюдательный пункт и распечатали термос с кофе.

Последующий час с небольшим был использован для детального изучения внешнего вида пригожих дочек Стеблова, явно удавшихся не в папашу, и уж точно - не в мать. Бинокль с семикратным приближением предоставлял к тому все возможности. Погода стояла ветреная и сухая, впрочем, в лесу сила ветра резко снижалась, и опадающая листва, покрутившись в воздухе стаей медно-красных вертолётиков, на земле лежала, точно прибитая. Что и требовалось для успеха спланированной операции.