Торлаф сын Тормунда всматривался в серую рассветную морскую дымку своими голубыми как лед глазами. Он знал - там берег, земля, где они смогут пополнить свои припасы. Они найдут то, за чем любой житель северных земель отправился в вик. Они найдут там битву, победителями в которой, они, несомненно, станут. Они найдут богатства - золото, ткани, еду и хмельное питье. Они найдут там дев, которые согреют их просоленные морем и высушенные ветром, закаленные греблей и боем тела. Они найдут там славу, а если боги будут благоволить им, то найдут то сакральное сокровище о котором узнали этой зимой - найдут рог изобилия.

Славный ярл вел за собой три корабля, три дракона, на борту одного из которых сейчас стоял он сам. Два других возглавляли не менее славные мужи - хевдинги. Первый, его брат Олаф, прозванный Рыжебородым, второй - их старый товарищ, с которым они еще с детства делили хлеб, Асмунд сын Бьерна, по кличке Сизый ус. За этими тремя достойными воинами пошли в вик почти две сотни крепких и храбрых мужчин. Закаленных морем и набравшихся опыта в битвах вел за собой Торлаф. В эту весну они решили идти дальше чем обычно. Туда звала их легенда, звала мечта каждого северянина, мечта о том, чтобы попасть в легенды, самому стать легендой.

По дороге была пара стычек, но те не в счет перед великой целью похода. Мелкие хутора, где нечем поживится кроме соленой рыбы да одинокого бочонка кислого пива на весь хирд. Не та добыча о которой мечтал ярл. Не та слава, ради которой он повел за собой своих братьев по оружию. А мечтал он о том, что рассказывали старые оды. Рог изобилия. В песнях, что пели зимними вечерами, греясь у костров и смотря в яркое пламя, говорилось - что рог тот хранит племя, живущее далеко на юге. За широкой водой, через которую могут перейти лишь те, кто знает звездные знаки. А там от Двузубой скалы, что подпирает своими черными пиками небосвод, ровно двое суток хода на восход.

Три дракона прошли через широкую воду, ориентируясь лишь по звездам. Они выбились из сил, но дошли до неприступных фьордов где нет ничего живого, лишь соленая вода, бьющая о холодные, пустынные камни, взметающиеся ввысь к облаками. Два дня назад они видели фьорд, в котором небеса рассекает черная скала, раздваивающаяся подобно кривым зубам. Тогда ярл понял, что легенда не лжет, и вот уже два дня время от времени рука поглаживала рукоять клинка, предвкушая грядущую битву. Ярл понимал, что вряд ли хозяева столь ценной вещи готовы отдать ее без боя. Это будет славная битва, и им, детям моря и скал, не привыкать, они вырвут рог из мертвых пальцев их владельцев, доставят в свой чертог далеко на севере, и сами боги спустятся из Асгарда, войдут в дом к сыну Тормунда на праздник в честь этой славной победы. Сам Один будет пить с ярлом из рога хмельное пиво, а Фрея ублажать его взор своим прекрасным ликом. Бальдр будет слагать легенды о нем - Торлафе, ярле, который добыл рог изобилия.

Он обернулся, решив посмотреть на своих людей. Порыв ветра ударил его, словно дал пощечину, плащ, в который он кутался взметнулся, развеваясь на ветру. Гребцы работали слаженно, кормчий стоял у правила, словно скала, всматривался вдаль. Взгляд ярла обратился на Скальда, стоящего у мачты со спущенным на время полосатым парусом. Это человек пришел к ним в начале весны, незадолго до того, как они отправились в этот вик. Певец и сказитель не назвал своего имени, просил именовать себя Скальдом, но это не удивило сородичей ярла, человек не всегда готов открыть свое истинное имя, особенно, если этот человек, странствует по свету и, порой, говорит устами богов воодушевляющие речи, а Ассы и Ваны даруют ему мед поэзии. Торлаф не раздумывая взял этого хилого с виду мужчину с собой в поход. Он хотел чтобы тот, кого боги одарили умением складывать из слов песни и научили рунному мастерству, был рядом и слагал легенду о его славном походе. И частью этой легенды он хотел стать.

Ярл никому не говорил, но как-то ночью сам Один приходил к нему во снах и говорил с ним о походе. Взгляд единственный глаз древнего бога буравил ярла, слова сыпались, словно удары боевой секиры, Гери и Фреки рычали из-за спины хозяина Асгарда. Великий и мудрый говорил ярлу о том, что тот должен отправиться в великий вик на юг и сами Норны сплели, по словам бога, судьбу ярла из серебряных нитей великого героя, равного богам.

Вот и сейчас в перекатах волн он слышал рык могучих волков, а в вое ветра их вой. И это значило, что он выбрал верный путь и не может сойти с него и отступить.

- Скальд! - Раскатился над пенящимся морем голос Ярла. - Скажи, что ты слышал о роге изобилия!

- За морем на юге, где зубы скалы стерегут небосвод два дня ты иди и иди на восход. Живет там во благе племя-народ, что жертвы приносит властителям вод. И те хоронят их от всяких врагов, даруют им хлеб и рыбу, и мед. И рог изобилья для них лишь течет. Не знает то племя ни бед, ни забот. И в счастье великом живет. - Скальд продекларировал часть древней легенды, слегка перефразировав на свой лад.

- Как мыслишь, мы рядом?

- Славный Торлаф, два дня прошло, как мы видели двузубую скалу. И вот третий день. - Скальд сделал паузу и указал на приближающийся берег. - Впереди я вижу землю, которую освещает солнце. Мы шли на восток, а значит все точно так, как в легенде.

Глаза Скальда смотрели куда-то вниз в море, он старался не встречаться взглядом ни с яром ни с кем то из команды. Он не стал в походе своим, но был желанным гостем. Его песни радовали слух и томили душу, но все же, он не был их братом по оружию.

Помолчав немного, ярл решил попросить.

- Спой. Скальд.

Скальд улыбнулся. Он откашлялся, подхватил свой инструмент - несколько струн, натянутых на деревянный каркас - и наигрывая мелодию раскатистым голосом запел. Ярл никак не мог привыкнуть к тому, что у столь тщедушного человека может быть такой мощный и звучный голос. Так мог говорить или петь здоровый, крепкий мужчина, ведущий за собой в бой своих братьев.

Скальд пел и от слов, которые текли из его горла в душе просыпалась грусть, и скупая слеза наворачивалась на глаза бывалых мореходов. Он пел о далеком доме, о том, что славные воины уходят в море, уходят в неизвестность, туда, куда зовет их душа. Они ищут богатства и славы, ищут чего-то такого, чего невозможно выразить словами. Ищут то, что мерещиться им в свете костра, то, что нашептывает им ветер, то о чем поют им волны. Но никогда они не находят того, о чем по настоящему мечтают, ибо не знают, истинно того, что ищут. И, возвращаясь с богатыми дарами, зимуют лишь для того, чтобы вновь идти в вик, в поисках новых земель, новой славы, новых богатств. Они гибнут, но не могут насытиться тем, что получают. И каждый раз, оставшиеся в живых, вновь отправляются в поход. А дома их ждут жены, рождая им сыновей. Жены горюют о мужьях и льют слезы в море, именно поэтому вода морская так солона и ее нельзя пить. Ведь это слезы бессчетного количества женщин, ждущих своих мужчин. Поэтому она так горька, как горька их печаль. Так год за годом от начала веков и до самого Рагнарёка неизменно вращается круг земной и плетутся норнами нити судеб. Все идет своим чередом, пока Один не позовет всех живых и мертвых на великую, последнюю битву в которой падет этот мир и родится новый. Пока Ермунганд не поднимется из пучины морской и покуда Локи не приведет корабль, построенный из ногтей мертвецов к стенам Асгарда, покуда не проснется ужасный волк Фенрир и покуда стоит мост Биврест, охраняемый всевидящим богом Хеймдалем. Но и тогда не поймут воины, почему отправлялись вновь и вновь в вик, ведь это человеческая натура - стремление познать неизведанное. А все обо всем не давно знать даже великим богам, чего уже говорить о смертных. Скальд пел о Рагнарёке, который настанет в конце времен и когда с небес сойдет солнце, моря вскипят, горы падут, леса сгорят. О том, как Тор, великий воин, сойдется в бою с силами, жалеющими уничтожить этот мир. Он пел и его звучный голос перекрывал шум волн и свист ветра.