Встречены были там с ужасом разноплеменным народом,
Сильно напуганным прошлой в Булгаре резнёй изуверской.
Русский же люд побежал весь в Рязань, оставляя пожитки:
Кто был с оружием, конный, прорвался почти без помехи,
Прочим же мстила мещера за всё, обирала до нитки,
Всюду лежали убитые, словно кровавые вехи.
Как и желал Субедей, разослали притворные вести:
Всюду с купцами они полетели в умах поселяться.
Все об Оке говорили как крайнем и северном месте,
Дальше которого не собрался Батый углубляться.
Вскоре узнали, что Юрий, Роман и Олег уцелели -
Тайно с боярами в битве они поменялись одеждой.
А не лишив верховенства врага - не достигнуты цели,
Сопротивляться и дальше они возбуждают надежды.
Но и тогда не спешил хан Батый с Субедеем к Рязани.
И ничего не решили другого, как делали раньше,
Если страну Чингисхан бы отрядами всюду таранил,
Сразу везде и как можно отрядами глубже и дальше.
Реки замёрзшие были как улицы пешим и конным,
Были повсюду ручьи, что впадали в них как переулки.
Сплошь городки и селения там все стояли исконно,
И не спасали ни дебри селян бедных ни закоулки.
Всюду юртчи словно рой разослали отряды-десятки -
Взрослых селян выгоняли нести дальше их же припасы,
Землю и брёвна носить, намораживать лёд при нехватке.
Тех, кто идти не хотел, убивали жестоко и сразу.
Трупы бросали под лёд или просто в лесу оставляли.
Прочих же было достаточно только избить или высечь.
Сено, зерно, брёвна, камни они на себе доставляли -
Этот хашар из мокшан и эрзян составлял десять тысяч.
Пронск, Бель, Долгов, Ижеславль были быстро туркменами взяты.
Их вёл Орду - от того и всё сделано было толково.
Как-то однажды в ночи, Субедей, наставляя батыева брата,
Тихо на морин сууре играя, сказал мудро слово:
'Друг мой, Орду, слушай, русские эти князья так спесивы,
Что почитают себя ровней ханам монголов беспечно,
И не боятся, что будут обмануты хитростью льстиво.
Знаю по битве на Калке - доверие их бесконечно!'
Вспомнив про это Орду повелел тело пронского князя
Кир-Михаиловича отыскать, быстро к Пронску доставить.
Половцев несколько сотен, дав клятву уйти восвояси,
Сделали вид, что хотят только тело княгине оставить.
'Здесь ли князь Гюргий Рязанский? - смиренно они вопрошали, -
Спасся он в битве у Вёрды и мог бы укрыться и в Пронске!'
'Юрия не было здесь после битвы! - с валов отвечали,
Видя лишь половцев, в малом числе, а не грозное войско.
Были знакомы княгине они по родству и торговле,
И потому отворили прончане ворота беспечно.
Вышла оттуда княгиня, рыдая по мужу по-вдовьи,
И с дочерьми предаваясь кручине своей бесконечно.
Половцы, быстро вернувшись, напали на них возле кромна.
Гридней убили, княгиню с её дочерьми попленили.
Через ворота ворвались за стены они вероломно,
Пронск, на холме не простом для осады, легко захватили.
Следом ворвались туркмены и начали грабить подворья.
Бедность кочевников всё заставляла их брать подчистую.
Даже коней боевых нагружать принимались в подспорье,
Ветошь последнюю брали, верёвку и миску простую.
Сотни три жителей выгнали в поле и многих пытали,
Несколько кладов нашли следом маленьких под очагами:
Гребни из бронзы, подвески, такие же кольца с перстнями.
Трое купцов, кузнецы, гончары откупились деньгами.
Многих в реке утопили тех, кто не хотел клады выдать.
К Пронску с монголами прибыл затем хан Орду, брат Батыя.
Все частоколы велел разобрать, срыть валы, рвы засыпать.
После мещерский хашар отпустили в места обжитые.
Высокомерно смотрели монголы на нищих туркменов:
Каждый нукёр у Орду был богаче и стоил их сотни.
Не волновал хлам, тряпьё, склоки мелких разменов
Их после ценных булгарских шелков и дирхемов сегодня.
Золота найдено было лишь крохи в частях украшений,
Их передали Орду и ещё серебра два бочёнка.
Пленных княжён и княгиню к Бату он послал для решений,
В жертву Тенгри сам принёс за простую победу телёнка.
Бель и беспечный Долгов были тоже захвачены быстро:
Половцы вместе с купцами обманом проникли в ворота.
А в Ижеславле пришлось повозиться, хашар отправляя на приступ
Против тиуна рязанского дворни и разного сброда.
Снова сперва у ворот появились гонцы и сросили:
'Есть ли внутри Князь Великий, что спасся чудесно от смерти?'
'Нет,прочь отсюда! - в ответ прокричали и стрелы пустили, -
Кромн наш высокий возьмите сперва, а потом и проверьте!'
'Это земля Саин-хана теперь, город сдайте по чести!
Или мы приступом кромн ваш возьмём и не ждите пощады!' -
Крикнул мокшанский старейшина, стоя с туркменами вместе.
Не отвечая смотрели с валов на чужие отряды.
К кромну мокшанский хашар подошёл безоружным и тихим,
Брёвна и ветки мужчины несли, лёд и землю послушно.
Тщетно кричали со стен ижеславцы гостям полудиким,
Прежде чем насыпью плотной заполнен был ров равнодушно.
'Что вы творите, мокшане, вернитесь в свои глухомани! -
В страхе кричал им рязанский тиун, осознав вдруг в чём дело, -
Я на пять лет прекращу все набеги, поборы и дани,
Пусть остаётся у вас дальше предков языческих вера!'
'Вспомни, затмения были и звёзды по небу летали,
Землетрясения, голод и мор, недород хлеба часто,
Всё это бог иудейский ваш, - гневно ему отвечали, -
Ваша порода всё небо и твердь испоганила грязно.
Вы навели эту рать из-за гор и степей алчной жизнью!
Нас продавал как скот степнякам за долги и оброки,
Лучшее всё отобрали и в долю загнали пустую и крысью!
Пусть же вернутся обратно кровавые ваши уроки!'
И вся толпа к частоколу взашла под мольбы и упрёки,
Колья там стали рубить, а тиун в них метал сверху стрелы.
Но как туркмены приблизились, сдался, явив без намёка,
Что лишь со слабыми русские здесь только смелы.
Орда-Ичен в Ижеславль не пошёл, а послал Хушитая,
Личную тысячу хана Бату вместе с ним суд отмерить.
Прямо по Проне к холму подошла тьма монголов густая,
Глядя угрюмо на крошечный город, поднялись на берег.
Русских велел Хушитай всех собрать и убить за строптивость.
Вывели челядь тиуна, их семьи, рабов и приблудных.
Мещерякам волю дал Хушитай проявить тут ретивость
В мстительных и кровожадных расправах бессудных.
Над полыньёй стылой Прони склоняли их поочерёдно.
Первым тиун из Рязани, что князем слыл здесь, был зарублен.
Всем он обиды простив, гордецом принял смерть принародно.
Каждый, кто близок был с ним, то есть русский, был так же загублен.
Так совершилось отмщенье сынами Мещерского края
За бесконечных грабёж, поругание капищ и рабство.
Зла непомерно оставила русская власть, умирая,
Освобождая с позором для власти монголов пространство.
В это же время Менгу вёл войска по Оке до Рязани.
С ним шли булгары, башкиры Бараджа, мокшане Пуреша,
С Мокши свернули по Цну и Оку их верблюды и сани,
А по застывшим болотам отряды шли конно и пеше.
Это Мещерский был край и мещера в глуши здесь сидела,
Не подчинившись прончанам, рязанцам и муромцам тоже.
Здесь ощущала себя меж болот и озёр очень смело,
Путь заслоняя любому незваному гостю, купцу и святоше.
Густо стояли там кузни, гончарни и их смоловани.
Судогда, Колпь, Посерда им была как природная крепость.
Курши ещё там засели за мшарами в Туме-на-Нарме,
Проклял епископом рязанский безбожников тех за свирепость.
Там, возле Цны и решили мокшане пройти по болотам,
