— Он действительно сказал Мордор? — Гимли посмотрел на Леголаса. В их отряде, самый острый слух был у эльфа. Однако ответил гному Гендальф Белый: — Да. Он действительно намерен отправится в Мордор. — Я помню того эльфа, выходит, он действительно излечил моего сына. — Король Теоден отвел взгляд от башни и посмотрел на мага. — Ты назвал его Королем Эльфов, он действительно... их Владыка? — Да. Он старше Трех эпох и крайне силен. — Он намерен одолеть Саурона? — Эомер недоверчиво взглянул на Гендальфа. — Он может, но... Я не думаю, что он станет это делать. Этот эльф, затаил глубокую ненависть к человеческому роду. Люди пугают его, вернее его пугает то, чем они способны стать... Он скорее поможет уничтожить Гондор, чем им в битве. — Но ведь он... спас моего сына, я не понимаю. — Теоден не мог понять это существо, что сумело уничтожить лес и убить Сарумана Белого. — Спас, да. Но ценой свободы Леди Эовин. Он не относится плохо к тем людям, чьи имена он знает и чьи лица помнит. Он просто не вмешивается в их судьбу. Однако, он ненавидит ваш народ в целом. Гондор возвели потомки Нуменора, хорошо будет, если он просто не станет участвовать в атаке, иначе город Минас Тирит, станет воистину белым. — Маг перевел взгляд на белые пустоши, где некогда был Фангорнский лес. — Этот старый эльф с нашим Врагом очень похожи, я слышал, что они даже некогда дружили. Они оба великие кузнецы и волшебники, оба знают войну и испытали тяжелую потерю, оба воспитанники жестоких существ. Оба Короли своих народов. Темный Лорд и Светлый Лорд... и так похожи. Я боюсь, что Келебримбор мог выдать наших друзей-полуросликов Врагу. Указать на их тяжелую ношу... Остается надеятся, что скрытность хоббитов им поможет... — Владыка Келебримбор уничтожил армию Сарумана, больше некому сделать это. И получить его во враги это очень большая глупость... я тоже боюсь того, что он может сотворить нечто подобное с людьми. — Леголас с грустью осмотрел пепелище. — Темный менестрель сильно печется о своих собратьях, но и с принятыми ими решениями он не спорит. Он обещал Саурону не вмешиваться в битвы людей, но это касалось лишь его выступления на их стороне... Он вполне может в одиночку разрушить Минас Тирит, но до сих пор этого не сделал, хоть его неприязнь к их народу сильна. Его ненависть исходит из страха, в этом Гендальф прав, но он не нападает на людей первым, он предпочитает игнорировать их, но он всегда готов к войне... как и его народ. — Очаровательно. Гондор терпеть не могут два сильнейших колдуна с армиями! Я удивлен, что этот город до сих пор существует! — Гимли поерзал в седле. — Это потому что Келебримбору нет до него дела, а Саурон был слаб после поражения. Но теперь, Враг может привлечь в войу и силу Короля Эллери, тогда Гондору не выстоять. — Гендальф спешился, начав искать что-то в воде. — Что ты делаешь? — Арагорн тоже слез с лошади. — Ищу палантир. Это действительно наша единственная возможность узнать точные планы Врага. — Эм. А как Эльфийский Король собирается отправится в Мордор, башня ведь в осаде Энтов. — Теодред окинул взором затопленый Изенгард. — Если он захочет выйти, то ни мы, ни Энты его не остановят. Но в его распоряжении есть крылатые кони, одного из них — вороного коня, я видел не вдалеке. — Это Вереск. Этого жеребца мой отец подарил Темному менестрелю и тот вырастил коню крылья. — Леголас с тихим всплеском спрыгнул с коня в воду. — А почему вы его менестрелем называете, если он король? — Теоден с интересом смотрел на копошение мага в мутной воде. — Это прозвище, что дали ему гномы Хазад-дума, когда были еще живы. — Гендальф начал водить посохом по дну. — Келебримбор пел им песни. Но песни эти, несли в себе налет теней, что были во временах о которых он пел. Если послушать как он поет, можно понять, как он смотрит на мир — с легкой издевкой и иронией. — Хах. Я помню одну, что он пел моему отцу в Эрин Гален. Мы тогда не особо поняли ее смысла, а Владыка Келебримбор был пьян, но помнится краснели мы все. Даже Король Трандуил. — О! Я тоже помню его песни! Теперь я уверен, что их этот эльф-колдун и пел! Песни эти, гости Хазад-дума в Эреборе пели, гномам тогда сказали, что если менестрель пьян, то песни у него особенно веселые выходят! У вас он такие же пел? — Гимли аж подпрыгивал в седле. Леголас посмотрел по сторнам и ехидно улыбнулся. — Да, мистер Гимли, именно такие... веселые... он и пел. — А какие? Ну спой же нам! Я знаю, у вас эльфов память хорошая! — Гимли ехидно посмотрел на людей. Маг что-то крякнул и с еще большим усердием принялся бултыхать воду. — Пусть люди преисполнятся впечатлений от песен пьяного Эльфийского Короля! — Ладно, мистер гном, леди среди нас нет, поэтому отчего бы и не спеть? Помнится эту, менестрель спел нам, когда изучил поселение нашего народа, он ведь полтора тысячелетия ни разу не покидал дворца Трандуила и абсолютно не ориентировался в городе. — Леголас улыбнулся и запел задорным голосом: Есть улицы эльфийские, С названьями забавными, И тролльские, и гномские — Одна другой смешней! А мне милей ханнатские, Иль, может быть, умбарские. От их названий ласковых Становится хмельней! Пройдусь по *****, Сверну на *****. У ******* я постою в строю! Попью вино в ****, Съем булочку в ****, Потом еще рогалик съем На *****! Пройдусь по *****, Сверну на ***** И на ****** Я постою в тени! Присяду на ****, Проедусь по ****, Как будто прямо на ***, Ведут меня они! Гимли заржал не хуже лошади и не удержавшись в седле, шлепнулся в воду, уйдя в нее с головой будучи в тяжелом доспехе. — Ка-ха-ха. Буль. К-кажется я понял почему он просил не распрстраняться никому о том, что Король Эрегиона, является еще и Темным менестрелем! Хи-хи. Буль-буль. — Гимли, не удержавшись наплаву, погреб к ступеням башни. — Ну, когда он пьян он очень весел. Правда остальные его песни, весьма мрачны. Дайте-ка припомню... А, вот подходящая! — Леголас вновь запел: Был вечер, падал белый снег Я попросился на ночь в дом Там в черном платье менестрель Пел песни перед очагом Он пел о проклятых вождях, О том, что Свет не есть добро О позабытых королях И люди слушали его Он пел о том, что не понять Где белый, а где черный цвет И что давно пора понять Что правды в этом мире нет Он светлых проклинал богов В глазах огонь его сверкал Он не боялся страшных слов И снисхожденья не искал Он был высок, хорош собой И чистый голос ввысь летел Он звал померяться с Судьбой И песней все сказать хотел Я не забуду его глаз Глубоких, словно бездны мрак Я видел их всего лишь раз Но позабыть не смог никак В них бились блики от огня. И менестрель вдруг замолчал Он оглянулся на меня И, посмотрев в глаза, сказал: “Я знаю, ищешь счастья ты По свету, дом покинув свой Но мир не стоит суеты, И потому, пойдем со мной! Смотри — несовершенен мир Где Свет, там кровь и правды нет Илуватар — пустой кумир Ты заблуждался много лет Пусть проклинают люди нас, Но мы свободны и сильны Я знаю, наш настанет час Он вечен, Повелитель Тьмы Ответь, идешь ты или нет За мной в бессмертие и Тьму Кто знает, что такое Свет?” И вот что я сказал ему: “Не осуждаю я тебя Кто знает, может ты и прав Я ж не смогу сломать себя И к Свету тянется мой нрав Я шел искал свою судьбу Через невзгоды и года Все это время предо мной Сияла Запада звезда Да, я пошел бы за тобой — Ты песней ранил душу мне Но мне начертан путь иной До истеченья жизни дней Я знаю, вечен в мире свет Мой клич “Творить, не разрушать” Я не иду с тобою, нет Вот все, что я могу сказать…” И улыбнулся менестрель Сказал: “Ну что ж, да будет так У каждого есть в жизни цель Тебе — звезда, мне — ночь и мрак. Вам, светлым — радость и добро Мне — скорбь и вечная печаль Нам общих не иметь дорог Я ухожу во мрак, прощай!” Надев на плечи черный плащ Он тихо вышел за порог А я, оставшись у огня, С тех пор забыть его не мог… — О ком это? Что за Черный менестрель? Нам что, Темного мало? — Гимли не совсем понял. — Келебримбор сказал, что Черный менестрель, олицетворял сомнение и Тьму, сокрытые в нем самом. — Леголас пожал плечами и продолжил поиски. Пиппин спрыгнул в воду, увидев на дне что-то светящееся. Он недалеко отошел от Энта, где, наклонившись среди обломков, достал из воды круглый черный шар. — Пиппин! — Позвал полурослика Арагорн. — Тресни моя кора! — Воскликнул Древень, поняв, что именно держит в руках хоббит. — Перегрин Тук! — Подойдя к хоббиту, позвал Гендальф. — Дай мне это, дружок. Повертев шар в руках, Пиппин отдал его белому магу, который тут же укутал шар в белых складках своей одежды. Затем Гендальф как-то недобро посмотрел на хоббита и тот виновато опустил голову. Когда к нему подъехал Арагорн, хоббит взбобрался в седло позади него. — Не нравится мне эта штуковина. — Гимли проводил взглядом сферу. — Мой отец говорил, что Темный менестрель проявлял крайнюю осторожность к подозрительно светящимся камням. — И был абсолютно в этом прав. Ибо подобные камни погубили его семью, палантиры как и сильмарилы, все они были созданы его дедом — Феанором. Этот камень сумеет показать мир глазами Врага, отчего можно запросто потерять рассудок! В Изенгарде нам больше делать нечего. — Маг вскочил на Седогрива и развернулся в сторону пепельной пустоши. Всадники окинули прощальным взглядом Ортханк и направились в след за магом. Древень хмуро посмотрел на пепельную пустыню. Может действительно, так будет лучше? Тьма и в правду исчезла, а появления нового леса, они — Энты и здесь подождать могут. Жаль что не все Энты к осаде Изенгарда подоспели. Они сгорели в лесу вместе с их дикими сородичами, даже листика, веточки или уголька не уцелело.