Мы развели костер в одной из охранных башен Дейла за его стенами. Как ни странно, люди похоже ни разу не посещали города и в нем уцелело все то, что не могло сгореть — арсенал и золото Дейла, до которого не добрался дракон, были целы. Впрочем, людское имущество нас мало интересовало. Я отвлекся от наблюдения за Вратами Эребора, услышав карканье. Прямо передо мной, на каменный парапет сел большой ворон. В сизых тучках солнце золотится — Точно рдеет уголек в золе... Люди говорят, что ворон-птица Сотни лет кочует по земле. Есть в его насупленном покое Безразличье долгого пути. В нем таится что-то колдовское, Вечное, бессмертное почти. — Элдеран, взгляни. — Я указал кивком на птицу. — Ну, это ворон. Значит звери и птицы узнали об уходе опасности из этих мест. Вот и хорошо. — Элдеран не мог понять моего хмурого выражения лица, что с моим шрамом порой выглядит жутко. — Ничего хорошего. Это кребайн — чересчур разумный и заколдованный ворон. Да будет тебе известно, такой ворон для гномов, как Великий Орел для Гондолина — шпион и разведчик. Недаром на знамени Эребора изображена эта птица. Скоро гномы узнают о гибели Смауга и о нашем присутствии. Так же с помощью птиц гномы смогут позвать своих союзников и закрепиться в Эреборе. Тогда не видать Трандуилу камней. — Тогда Королю нужно поспешить — пока помощь гномам не явилась. — Жаль, мы ничего не можем сделать. Мы бы с легкостью могли пробраться в Эребор и одолеть гномов. Но без приказа Владыки этого делать нельзя, может он сумеет договориться миром? Повторения конфликта как в Дориате, нам не нужно. Советую просто избегать этих птиц и не говорить при них ничего важного. У нас в Эрегионе даже шутка была: “чувствуешь взгляд — это вороны бдят” — кребайн Хазад-дума за нами в Ост-ин-Эдхиль наблюдали. — Я предупрежу остальных. — Сказал Элдеран и бросив мрачный взгляд на птицу, поспешил покинуть башню. Я начал сверлить птицу “Карающим Взглядом”, на что ворон лишь хрипло каркнул и начал чистить перья. Ну это уже наглость! Я ехидно улыбнулся и пропел: Я потом Из темной чащи слышал, Как они бежали второпях, И свивали полевые мыши Гнезда В их безглазых черепах. Тот же месяц Плыл над синим бором, И закат горел, Как ярый воск. И у всех у них Я — старый ворон, Из костей клевал Соленый мозг! Птица на мою издевку возмущенно каркнула и взмахнув крыльями слетела с насиженного места, очевидно с целью выклевать мне глаза. На правду обиделся? Ну-ну. Бросок кинжала сбил птицу прямо на подлете. Призвав оружие назад, я брезгливо взяв мертвую птицу за кончик крыла, зашвырнул ее с башни за стену Дейла. Не нужен мне тут шпион, а эта птица итак многое услышала. Вороны еще с Эрегиона меня достали. Нет бы, как все его нормальные собратья — падаль клевать, так нет — им надобно за эльфами подглядывать!
====== Глава 18. Все что нужно нам — алмазы и золото, А остальное — ерунда. (Пустошь Смауга) ======
Отдав пост Галиэру, я направился на изучение окрестностей. У нашего отряда был недостаток стрел, но возможно в арсенале Дейла уцелело что-то полезное нам. И если арсенал стражи мы осмотрели, то лавку охотника мои соплеменники просто не знали где искать. Скоро придут люди и нам надо успеть до них. Однако я не чаял надежду найти что-нибудь не обветшалое, что несомненно могло произойти с древком и оперением стрел. Воспроизведя по памяти маршрут, я довольно быстро нашел лавку. Пройдя через проем, я заметил под слоем пыли погреб. Или там вина и припасы, или там мастерская охотника. Замок не поддавался пришлось открывать Алохоморой. М-да. Мастерская — мне повезло, вот только как я и ожидал — все сгнило. Одни металлические проржавевшие наконечники и остались. О, а это что? Массивная черная железная стрела, причем не одна. Припомнив возмущенный возглас дракона, я понял что они для самострелов, что некогда стояли на башнях Дейла. Однако почему стрелы у охотника, а не в арсенале или сторожевых башнях? Я осмотрел стрелу внимательнее, определенно гномья работа, причем былых времен, сейчас такие не делают — не умеют. Я задумался: запустить такое с лука, не каждый сможет, а мои бронебойные стрелы, оказались эффективны там, где наугримский артефакт оказался бесполезен. Я разочаровано вздохнул. Ладно, передам стрелы людям, что придут сюда. Возвращаясь к башне, я прислушался к звукам природы, жизнь действительно возвращается в эти края. Я послал Зов, призраки спят, хорошо, значит людей они беспокоить не будут. Эх, если у эльдар Нарготронда была возможность, сгорев в огне Глаурунга попасть в Чертоги и возможно там исцелиться, то у смертных такой возможности не оказалось, да и душой они слабее. Интересно, сколько не-нолдор в Чертогах, в мучениях молили Мандоса о смерти, а он не в силах был им ее дать? Смерть — дар Илуватара людям, не спорю, но разумнее душе самой решать, хочет ли та умереть. В моем мире был образ вокзала Кингс-Кросс, там я и решил не умирать, но кто же знал, что это решение лишит меня смерти насовсем? Не то, что бы я жаловался, но не будь у меня столь гибкого, закаленного всякими странностями, сознания, я бы давно уже сошел с ума. Может это одна из причин моего становления Хозяином Смерти, а может и нет. Я этой “старухи с косой” никогда не видел, только образ Дамблдора — и то не уверен, что это был не глюк. Я достал из-за пазухи кусок хлеба и наравился к месту, где я оставил Вереска. Черный конь, раздув ноздри и поведя ушами, повернул голову в мою сторону и закатал верхнюю губу, обнажая зубы. Ну, будем считать это не актом агресии, а доброжелательно улыбкой. У Вереска они как правило означают одно и то же. Погладив коня по гриве, я протянул коню кусок хлеба в латной перчатке, иначе есть нешуточный риск лишиться пальцев. Этот конь вместо того, чтобы аккуратно взять хлеб губами, хватает его зубами, чуть ли не с лязгом. Меарас, что еще сказать, прирожденный охотник от Ороме, правда это детище Седогрива, должно было Валинорским псом родиться, а не лошадью, судя по характеру. Я нахмурился, увидев в гриве коня серебристые нити седины, их было не много, но они все же были. Этот конь смертен, так как является едва ли полукровкой. Он стареет и вскоре умрет. Я похлопал коня по шее, привлекая его внимание и связываясь с ним через осанве: — Стареешь друг, ты ведь знаешь, что вскоре умрешь? — Конь равнодушно продолжил жевание, однако в его мысле-образах, я уловил картину его сражения и последующей гибели от зубов варгов и еще каких-то тварей. — Хочешь умереть не от старости, а в бою? Понимаю. — Конь фыркнул и я увидел в его разуме, образ белоснежного коня и табуна не менее прекрасных лошадей, а потом Вереска в образе старой клячи. — Седогрив и Меарас... да? Хочешь быть как они. Хм. Как думаешь, мне стоит предлагать тебе связь фамилиара? — Конь прекратил жевание и покосил глазом в мою сторону. В его разуме читался вопрос. — Ах да. Подожди, я сейчас объясню. — Я стал показывать коню картины, невиданных в этом мире зверей, что под влиянием магии или ритуалов, приобретали абсолютно удивительные свойства и умения. А фамилиары — питомцы-спутники магов, имели с хозяевами сильную связь и жили столько, сколько и сам хозяин, а порой, взависимости от силы мага, становились волшебными животными. Моей полярной сове Хэдвиг, увы не повезло, она отдала свою жизнь за меня, перехватив проклятие. Да, сил у меня тогда было немного, но уверен, от старости бы эта птица не умерла, она к тому же была гораздо умнее обычной почтовой совы. — Только тут нужно доверие и понимание, впрочем, если ты, до сих пор не расколотил мне копытом череп, шансы у нас есть. Однако, если ты и дальше будешь пытаться меня сбосить или съесть мои волосы, я могу и передумать. — Я насмешливо потрепал коня по гриве. Конь пронзительно заржал и затанцевал на копытах, едва не отдавив мне ногу. В его разуме я увидел ту же картину его гибели, но в этот раз конь побеждал и нес на спине всадника, но в итоге тоже умер и я вместе с ним. — А вот насчет этого я не знаю. Я бессмертен и не только как эльф. — Я показал Вереску образ себя, как материализующегося призрака. У коня ступор. Понимаю. — Не знаю, как это повлияет на тебя, но если связь будет крепка, я вытащу тебя вместе со мной с Того Света, обещаю. Подумай. — Я похлопал коня по шрамированному крупу и направился к стоянке эльфов, в дозорную башню.
