/если бы он к ней подошел…/

/если бы не был таким жалким трусом…/

/если бы хоть раз сделал то, что так часто представлял в своей голове…/

/все могло бы сложиться совсем по-другому…/

Его зовут Нолан. Нолан Холлоуэй. Ему двадцать, и в этот ебучий провонявший дешевой выпивкой и случайными связями бар его пускают лишь потому, что местный вышибала – его знакомый. Если бы не Нолан, этот неандерталец в прошлом году точно бы вылетел из университета на последнем курсе. Кто бы мог подумать, что излишне дерзкий первокурсник спасет задницу лучшего нападающего команды по футболу в их университете на экзаменах.

Что ж, Холлоуэй, вот и пригодилось знакомство.

Нолану не до благодарности вообще-то. Если бы его не пустили в бар, он бы все равно нашел, где надраться. Например, на квартире у гребаного Тео Рейкена, который сегодня устраивает вечеринку, куда еще утром начала собираться Хейден – девушка его, Нолана, лучшего друга. Лиам, впрочем, и сам собирался туда наведаться, хоть хозяина вписки он и на дух не переносил.

Вот только Нолану не до вечеринок и веселья. У него навязчивая идея зудит и чешется где-то под черепной коробкой. Да так, что стеклянный стакан с медово-золотой жидкостью в руке вот-вот треснет, рассыплется по полу пылью, как вся его ебаная жизнь несколько часов назад рухнула в жуткое, черное и гнилое.

У Нолана желание вогнать себе в лоб дрель, высверлить е е из своей головы, выкашлять с из прокуренных легких кровавыми ошметками, вырубить топором из-под ребер, где она поселилась, еще когда он был мальчишкой.

Нолану девять, когда он видит ее впервые – девочку с длинными рыжими волосами, собранными в две косички. Она сидит на бордюре через дорогу от дома, в который Нолан с родителями переехал неделю назад, обутая в розовые девчачьи ролики, и потирает острую ушибленную коленку. А в следующую секунду их взгляды пересекаются, и у девятилетнего Нолана под кожей больше не кровь струится, а жидкие звезды, и россыпь веснушек на носу начинает искриться, складываясь в созвездие Кассиопеи.

У девочки глаза зеленовато-серые, смотрят с вызовом, и ни намека на слезы. Он мог бы к ней подойти, мог бы вынести из дома бинт и антисептик, но ей на вид лет одиннадцать, а еще она, должно быть, выше него на целую голову, так что Нолан боится, что если он к ней подойдет, то она начнет считать его глупым малолеткой.

Поэтому он отводит глаза и выбрасывает в мусорный бак коробку с ненужным хламом, который они нашли с отцом, когда разбирали вещи в гараже, а потом возвращается в дом, уже из-за занавески наблюдая, как к девочке подбегает ее подруга, и вскоре эти двое исчезают в неизвестном направлении.

В этот день Нолан Холлоуэй обещает себе, что однажды он обязательно подойдет к ней. Просто не сегодня…

Проходит целый год, прежде чем Нолан встречает ее снова.

Ему десять, и это его первый день в средней школе. Первый день, а он уже валяется на поле с разбитым носом и шлемом в руках, который он даже не успел надеть, а в десятке метров от него ржут его одноклассники. В том числе и придурок Гейб, который и зарядил ему мячом для лакросса по лицу.

У Нолана внутри злость заполняет внутренности кислотой, выплевываясь изо рта брызгами алого и теплого. Он хочет встать и навалять обидчику, пусть тот и гораздо крупнее Нолана, который по росту почти ниже всех в классе. Плевать, ему все равно. Вот только сил не хватает даже на то, чтобы голову от травы оторвать, ее что гвоздями к влажной почве приколотило.

А потом вдруг в поле его зрения попадает ее нахмуренное личико, и кончики рыжих, собранных, как и в прошлый раз, в две косички волос коротко щекочут лоб, даже сквозь соленую медь въедаясь в память ароматом земляники.

– Он живой? – доносится до него взволнованный голос, явно не принадлежащий склонившейся над ним школьнице, а в следующий миг к ней подходит та самая подруга, которую он видел тогда, год назад, напротив его дома.

– Лидия! – возмущается темноволосая девчонка, дергая подругу за руку, пока это имя на всю жизнь врезается Нолану под кожу.

– Да, – наконец выносит свой вердикт Лидия, щуря свои глаза с пушистыми ресницами и поднимаясь с коленей.

Узнала…

– С ним все будет в порядке, – улыбается она язвительно, прежде чем гордо тряхнув рыжими косичками, развернуться и удалиться, оставив его и дальше валяться на поле, пока тренер Финсток не отвлечется от журнала и не заметит его пропажу.

Лидия Мартин учится в седьмом классе, и ее мама – Натали Мартин – преподает в их школе биологию. Это Нолан узнает в тот же день во время своего первого обеда в общей столовой…

Нолану тринадцать, когда Гейб и Аарон вытаскивают его на Рождественский бал, который проводят в их школе каждый год. Для Лидии это последний год в средней школе, а значит, у Нолана остается не так уж много шансов заговорить с ней.

Он замечает ее сразу, как только заходит в зал в компании своих друзей, и с той секунды не видит больше никого – только ее, стоящую в кругу одноклассниц в искрящемся бледно-розовым в свете софитов платье, со струящимися по спине рыжими волосами и счастливой улыбкой на губах.

Он мог бы к ней подойти. Мог бы пригласить ее на танец. Она бы обвила свои тонкие руки с молочной кожей вокруг его шеи, а он положил бы свои ладони на ее талию, и все было бы так же, как в молодежных мелодрамах. Они бы разговаривали, и Лидия смеялась бы над его шутками, запрокидывая голову назад, так что ее локоны касались бы его костяшек. И возможно, в конце вечера она бы его поцеловала. Не просто в щеку, а по-настоящему.

Вот только Нолан все еще ниже Лидии на полголовы, и это не считая ее каблуков. А еще его сине-черная клетчатая рубашка на фоне ее шикарного платья будет смотреться абсурдно. Впрочем, как и он сам смотрелся бы абсурдно рядом с самой красивой девчонкой в школе.

Так что когда Лидия оборачивается, и их взгляды пересекаются, Нолан делает вид, что не заметил ее, и как можно скорее старается смешаться с толпой танцующих одноклассников. А потом он весь вечер в тайне наблюдает, как девчонка его мечты кружится под музыку с каким-то парнем.

Джексоном Уиттмором, как выясняется позже, совсем недавно переехавшим в Бейкон Хиллс и поступившим в их школу.

А через пару дней этот самовлюбленный засранец предлагает Лидии встречаться, она соглашается, и еще целую неделю об этом болтают на каждом углу, так что Нолану не остается ничего, кроме как сжимать зубы и делать вид, что ему все равно.

Нолану четырнадцать, когда он узнает, что Джексон Уиттмор бросил Лидию ради Эрики Райес, которая, по мнению Нолана, уступает Мартин абсолютно во всем. В тот же вечер он находит Лидию на заброшенной детской площадке в паре кварталов от его дома.

Вот она, девушка его мечты, сидит на старых покосившихся качелях, выкуривая одну за одной украденную у матери пачку сигарет, и даже с потекшей по щекам тушью, размазанной вокруг губ помадой и в растянутой домашней футболке все равно остается королевой школы.

Он мог бы к ней подойти. Присесть на соседние качели, и тогда ему бы даже не пришлось ничего говорить. Он просто был бы рядом с ней в этот момент, потому что даже Лидии Мартин иногда нужен кто-то, кто будет рядом.

Но хоть Нолан и подрос за последний год, так что скорее всего сейчас они одного роста, он все еще в средней школе. С чего бы кому-то, вроде Лидии Мартин, принимать помощь от какого-то малолетки.

Поэтому когда Лидия поднимает на него свои перепачканные потекшей тушью глаза, Нолан поспешно упирается взглядом в асфальт и проходит мимо.

Он все еще ждет подходящего момента…

Нолану пятнадцать, и это его первый год в старшей школе, а заодно и первая вечеринка, когда он видит, как Лидия Мартин сосется на лестнице с одним из близнецов, фамилию которых Нолан еще не успел запомнить. Знает только, что один из них – гей, а второй – натурал. И тот, что целует сейчас Лидию, явно не по мальчикам.

Нолан хочет отвернуться, его изнутри раздирает от вида того, как руки этого парня жадно сжимают девичьи бедра, забираясь под юбку. Нолан хочет отвернуться, но почему-то не может, продолжая наблюдать, как Лидия запрокидывает голову, подставляя шею под чужие (не его) губы.