Маленький принц подошел ближе к огромному жертвеннику. На нем лежала батистовая пеленка, в углу которой заботливой рукой матери было вышито имя – Иллисар. У богов странное чувство юмора. А еще они мстительны. Одной рукой дают, другой – отбирают.

Иллисар тихонько пробрался в свою комнату. Ему было страшно. Сон накрыл плотным черным покрывалом, под которым он бился изо всех сил, ногтями пытаясь разорвать глухой покров. Тьма, как густая и вязкая патока, лезла в глаза, заливала горло. Крик, едва родившись в груди ребенка, тонул, так и не услышанный никем.

Утро пришло, как всегда с первыми лучами солнца. Иллисар открыл глаза. Веселье и беззаботность исчезли из них. Мальчик стал другим.

Опальные принц Элиран и принцесса Линерия вместе с сыном прибыли ко дворцу королевства Идакры. Пришло время представить наследника трона правящим королю с королевой и подданым. Все отвернулись о проклятых богами, но традиции никто не отменял, и нового наследника престола нужно было представить перед высшим светом эльфийского государства.

Был Праздник Весны – главный праздник эльфов. Гуляния проходили в королевских вечно цветущих садах, под заливистое пение птиц и вычурные танцы фонтанов. Торжество начиналось в тронном зале. Король с королевой принимали послов, обнародовали важные решения, затем поздравляли всех собравшихся с Праздником Весны, дарующим новую жизнь. Вот к этому времени прибыли Элиран и Линерия с сыном.

Придворные расступались перед ним, невольно отходя к стенам. Время не сломало дух проклятых. Гордый крон-принц и теперь шел с царственной осанкой, только его черты лица, когда-то приятные взору, стали хищными и резко очерченными, вызывали страх и отвращение. От красавицы Линерии осталась бледная невыразительная тень, похожая на темный призрак.

Принцесса стойко шла вперед, гордо расправив плечи. Иллисар, следуя за родителями, упорно смотрел на ковровую дорожку. Он слышал перешептывания придворных, ощущал, как они скользят по нему взглядом, оценивая и выискивая огрехи во внешности. Мальчик уже был посвящен в историю своих родителей и знал то, что еще никому, кроме него, не было известно.

Принца представили королевской чете. Его внешность истинного эльфа порадовала короля и королеву. Осталось подтвердить магическую силу и наличие искры жизни. Артефакт изящной и умелой работы установили посреди зала. Это был прозрачный кувшин, в середине которого пульсировала сверкающая сфера. Мальчика пригласили подойти к нему. Все ждали, затаив дыхание.

Этот обряд проходят все эльфы в Храме Природы. Испытуемый обеими руками дотрагивался до кувшина, мысленно прося богов зажечь его искру жизни. Чем ярче будет гореть пульсирующая сфера, тем сильнее эльф, как маг Жизни.

На этот раз сделали исключение и обряд решили провести во дворце. Иллисар спокойно подошел к артефакту. В нем не было трепета и нерешительности, которые испытывали другие эльфы. Эллиран и Линерия затаили дыхание. Их надежде не суждено было сбыться.

Мальчик протянул руки к кувшину – его стенками пошли трещины, пульсирующая сфера окрасилась кроваво красным, а потом почернела. Принц ухмыльнулся. Шепот в зале нарастал. Король вскочил на ноги, Иллисар впервые взглянул на правящую чету: «Non vita vulgarys, letale vita alba magnikus, viva kara mortes», – губы кривила ухмылка, а в глазах танцевала тьма. Перед эльфами стоял Никромант, давший клятву тьме и смерти у источника искры жизни. Проклятие богов упало на все королевство. Теперь в Идакре не осталось ни одного мага жизни.

– Letale rodos amorte, – и король с королевой уснули навсегда.

– Fatamorgana amorte teles, – и подданые, словно марионетки, застыли в зале. Родители в ужасе наблюдали за сыном.

– Fatamorgana regens aneste, – Элиран и Линерия на глазах превратились в зомби.

Иллисар стал правителем королевства Идакра, а его правители – регентами при нем.

Глава

Маринэль замолчал. Рассказ тяжело давался старому магу. Воспоминания глубокими морщинами легло на чело старца. Молчал король, молчал и я. В дверь тихонько постучали. На пороге стоял младший крон-принц.

– Отец, Черитель не приходит в себя.

Король мертвой хваткой вцепился в короткий набедренный клинок.

– А королева? – Натаниэль смотрел на сына.

– Матушка держится. Она и Арткель поддерживают сестру. Но их силы на исходе. У них магическое истощение. Лиссониэль их охраняет.

– Стена?

– Маги уже все привели в порядок.

– Почему же они не помогут женщинам? – вставил я свои «пять копеек».

– Они не могут, – «Палыч» тяжело вздохнул, – проклятие богов докатилось и до нас. Наша искра жизни погасла.

– У ваших богов действительно черный юмор: прокляли одних – наказали всех, – я зло съязвил.

– Это проклятие кокона тьмы, им владеют только некроманты высшего посвящения, – подал голос Маринэль.

– Это что же, среди ваших богов магистр-некромант затесался? – изумился я.

– Нет. Это дело рук Иллисара. Мы шли по корридору к опочивальне Черитель.

– Иллисар давно уже не мальчик. Если мерять человеческими мерками, ему около сорока, а нашими – скоро девятьсот будет.

От неожиданности я остановился:

– А сколько же тебе, Палыч, лет?

– Так две тысячи уже будет. Крон-принцам и Арткель – по семьсот, а вот младшенькой – только триста пятьдесят.

Арифметика шибонула по мозгам. Я никак не мог сопоставить цифру в триста пятьдесят с тоненькой девчушкой.

– Иллисар времени даром не терял в своей пещере, стал магистром высшего посвящения. Затем проклял наш мир в отместку богам. И теперь Лессор в коконе тьмы. Проклятие богов расползается по стране, а кокон не дает пробиться к нам магистрам жизни из других миров. Мы гибнем, Иллисар становится все сильнее, – старый маг не поспевал за нами, он действительно был стар, даже страшно спрашивать о его возрасте, но он «спешил» к младшей вместе с нами.

– К богам обращались? – мой сарказм играл мускулами.

– Да. Но они бессильны перед коконом тьмы.

– Хорошо устроились: сами замутили, а теперь – в кусты – мы не мы, и проклятия не наши. А как же тогда королева и сестра помогают Черитель, если у них нет этой самой искры?

– Они же – мать и сестра. Их магия сродни ее, и может подпитывать принцессу, но не лечить. Я с принцами тоже могу, но мы мужчины. Хоть по крови родные, но магия Черитель нас почти не воспринимает. Лишь чуть-чуть, какую-то каплю, она может взять от нас.

– Так, стоп, а как же ты в мой мир проник, Палыч? И зачем? У нас магов нет, одни шарлатаны. Чем я могу вам помочь?

Всякий раз, когда я называл короля «Палычем», старый маг морщился, как от зубной боли. Сам же «Палыч» терпел мою фамильярность сквозь зубы.

– Вы – не эльфы, и на земной мир кокон тьмы не действует. Но ты не прав, Жора, думая, что у вас нет магии. Она есть, только другая. Пространственная воронка в «пустой» мир не откроется. А насчет тебя… Видишь ли, было пророчество, его нашел мальчик-служка Иллисара, он и принес нам весточку.

– Вот так просто взял и принес? Палыч, что-то ты мутишь. Мальчишка где? – я уставился на царствующего эльфа.

– Умер, – развернутые ответы на вопросы, видимо, были отличительной чертой королевского семейства, по крайней мере, его мужской части.

– Надо же, как неожиданно! – не сдержался от ехидной подколки. – Так, господа хорошие, что-то дурно пахнут ваши дела, – я смотрел на эльфов в упор, – вы ведь дарующие жизнь. У вас же и сухое дерево оживает. Что ж пацана не вылечили? – ну никак не хотел верить услышанному.

– Мальчика, еле живого подобрали в лесу близ наших границ и привезли к нам. Он бредил и сжимал клочок страницы из древнего манускрипта. Жизнь из него уходила, как из пересохшего ручья.

– И что было на листочке?

– Мы не успели прочитать.

– В дороге мальчишка бредил о том, что родится дитя, божественная искра которого сможет оживить артефакт, и уничтожит тьму. Тогда кокон Некроманта еще не охватил всю страну Лессор, – младшее высочество напомнило о себе.