И курс вводной лекции продолжился. Надо сказать, рассказывал профессор очень интересно, даже нам, людям давно знакомым со всем этим, было интересно слушать, что уж говорить о Веронике, которая ловила каждое слово Петрова.

Потом мы перешли к изучению непосредственно языка. И тут профессор смог нас окончательно покорить.

В школе мы не изучали Жёлтый язык, потому что он считался сложным. Но Фёдор Иванович по полочкам смог нам его разложить так, что мы всё понимали.

– В большинстве слов Жёлтого языка есть суффикс «-укум-». Например, Ларгум Унитакумас Акварикатукумык.

В комнате мелькнул огонёк и тут же исчез.

– Заклинание вызова огня, – пояснил профессор. – Запомните, «-укум-». Причём это не означает, что слово заканчивается непременно на «-укум-». В Жёлтом языке есть ещё и окончания, как и в любом другом.

В общем, по первым парам в нашем личном рейтинге преподавателей этот попаданец занял первое место. После пары он, кстати, действительно проводил Веронику в библиотеку, прошедшая пара была у нас сегодня последней. Полагая, что им есть о чём поговорить, мы с Эарланом решили оставить попаданцев вдвоём, а самим прогуляться по территории академии. Наша вчерашняя прогулка была недолгой – небольшая экскурсия по коридорам и всё.

– А часто к вам попадают попаданки? – спросила я, не зная, с чего начать разговор.

– Да нет, не так уж и часто, к счастью, – ответил Эарлан, а потом улыбнувшись, переспросил. – К вам?

– Привычка.

– Вы же перешли на сторону добра. Откуда привычка? – удивился Эарлан.

С учётом того, что перешли на самом деле на сторону добра только мы с папой, да и то папа всегда говорил о стороне добра, как о нечто непонятном и чужом, думаю понятно, почему у меня такое отношение. Это ещё я не сказала, что праздники и традиции мы отмечаем зла. Невозможно так быстро забыть культуру того, к чему принадлежали твои предки.

– Привычки так просто не искореняются, – пояснила я.

Большего я не могла сказать.

– Понятно. А в какой школе ты училась?

– В Пекьенской. А ты?

Школы у нас, кстати, не имели номеров, только одни названия, данные одному только Ктулху ведомому как. И ещё покровитель добра должен быть в курсе.

– В Ункской.

Ункская школа была известной школой-интернатом. Туда брали только детей из малообеспеченных семей. Не знаю, как у добра, а у зла учиться в Унской школе считалось позором, как детей, так и их родителей.

Судя по печальному тону Эарлана, у добра тоже зачисление в Унскую школу не считалось престижным.

– Прости. Я не знала.

– Я считаю, что ни к чему стыдиться своего происхождения и своего прошлого. Они – именно то, что сделало тебя таким, а не другим.

– Я согласна с тобой.

Некоторое время мы молчали, пока Эарлан не сказал с какой-то странной убеждённостью, будто в первую очередь старался убедить себя, а не меня.

– Пусть наш дом заняли эти проклятые Бирны, но я никогда не жалел и не пожалею о том, что у нас больше нет этого дома.

– Подожди, так это у твоих родителей отняли тот дом?

Эарлан кивнул. Вот так дела!

– Да этого не может быть!

Не бывает таких совпадений, не так ли?

Эарлан просто пожал плечами.

– Жизнь – вещь непредсказуемая. Никогда не знаешь, где найдёшь и где потеряешь.

С этим – да, трудно было поспорить. Но мне всё равно было неуютно от того, что мой дядя лишил Эарлана и его семью дома, а также благополучия. Но вот так разрывать всякое знакомство казалось мне тоже не самым лучшим вариантом, поэтому я просто решила плыть по течению. Будь что будет, авось потом мы сами поймём, насколько неинтересны друг другу.

[1]Серия из семи романов, написанных английской писательницей Дж. К. Роулинг

Первая неделя учёбы прошла хорошо. Мы постепенно привыкали к учёбе и нагрузкам.

Помимо дисциплин по ботанике, исцеляющим и восстанавливающим зельям и Жёлтому языку у нас ещё обязательными предметами были Светлый язык, история нашего чёрно-белого мира, физкультура, информатика (причём начали мы с азов по использованию компьютеров – зачем это, если у всех дома есть компьютеры (включая попаданок) не понятно), а также музыка (как оказалось, при правильном исполнении она обладает целебным эффектом). Девятым предметом можно было выбрать из математики, мультимедиа технологии и психологии. Это не значит, что этих предметов потом не было бы среди других обязательных в следующих семестрах, но в дальнейшем, если бы нам понравился бы изучаемый предмет, мы могли бы изучать его более подробно. Полёт на пегасах же предполагался только на последнем курсе обучения. И слава Ктулху, потому что к езде на лошадях я была совершенно не готова.

Я, недолго думая, выбрала мультимедиа. Это было самое лучшее. Математика мне нравилась, но только до тех пор, пока она не становилась высшей и не переходила во всякие матрицы, векторы, интегралы и тому подобное. Психология подразумевала тесное общение с людьми и оказание им психологической помощи после атаки злодея. Я, честно говоря, как и многие злодейки, людей недолюбливаю, поэтому и связываться с ними в лишний раз не собираюсь.

Большинство моих однокурсников как раз выбрало психологию, потому что любят людей. Эарлан и Вероника не стали исключением.

– Психология – это очень интересно! – убеждала меня попаданка.

Она как-то ходила на курсы по психологии, и Веронике они ужасно понравились.

– Нет, спасибо, но я не хочу, – ответила им я.

На мультимедиа технологии нас же записалось всего 10 человек. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – добряки больше заняты исцелением и помощью людям; есть, конечно же, среди них и те, что пойдёт потом работать инженером, и им, естественно, больше нужна математика.

На неё, кстати, записалась почти четверть всего первого курса, включая Шекилу и её компанию. То, что Хэйс выбрала математику меня нисколько не удивило, в отличие от её подруг. Помню, её записаться на психологию уговаривали не меньше меня.

– Ты можешь творить великое! – говорила одна из подруг Шекилы, рыжая девушка с косичками по имени Гаизжина Хьюз.

– Я знаю, но если мы пойдём на математику, то сможем большее. Понимаешь, – тут Шекила понизила голос, но я всё равно услышала, так как стояла рядом. – Если мы пойдём сейчас на математику, то будем лучше понимать физику, а если мы будем лучше понимать физику, то и приборостроение сможем лучше понять. И тогда, если какое-нибудь устройство выйдет из строя, то мы сможем его починить!

– Гениально, Шекила! Какая ты умная и добрая! – слышались восторженные восклицания.

Тут я скептически улыбнулась. Да уж, добрая. Просто злодеи из всех наук всегда отдавали предпочтение точным. Вот и сейчас, хоть Хэйс и учится в Академии Добра и Благоденствия, она всё-таки представительница известной злодейской фамилии. Скорее всего, и в школе она училась в каком-нибудь профильном классе с углублением в математику.

В этот момент Шекила заметила меня. Убедив свою компанию отправиться куда-нибудь без неё, Хэйс, подождав, пока девушки уйдут, обратилась ко мне:

– Значит ты – Виилам Даффи?

– Да.

Робеть перед ней я не собиралась, и мне было очень интересно, зачем Шекила решила со мной поговорить, причём в тайне и с глазу на глаз.

– Твои родители – Меронтар и Аисва Даффи, так?

– Да.

И что?

Шекила в упор на меня смотрела, что-то продумывая. В тот день она была одета в голубое платье, под цвет своих глаз.

– Ты ведь, по сути, злодейка. Твоя мама делает отличные зелья.

Я кивнула. Рядом с нами никого не было, а представительнице одной из злодейских династий бесполезно было бы говорить, что это ложь и наглая клевета.

– Я предлагаю тебе дружбу и покровительство.

– Что?

Дружба и покровительство среди злодеев много значат. Правда, из этого не следует, что они не могут отказываться от своих слов.

– Мне нужен человек одного со мной круга, который понимал бы меня, – объяснила Шекила. – Как догадываешься, мои приспешницы на эту роль не очень-то и подходят.