Итак, Олимпия была инородкой из Эпира, и это делало её ещё ниже рангом. Но она была очень честолюбива и активна. К моему сожалению, в плане мужчин она также была активна. Их у неё было немало и это тоже не запрещали македонские обычаи. Хотя, когда она уже стала женой Филиппа, она публично всячески показывала свою преданность своему мужу, но до этого её благопристойность у всех вызывала сомнения. Олимпия могла сама себе выбирать мужчин и мужей. По обычаям македонцев мужей у женщины могло быть несколько, если остальные мужья соглашались с такими условиями. Возможно, это покажется невероятным, но тут женщины выравнивались в правах с мужчинами – если есть желание и возможности, то в амурных делах у них была полная свобода. То есть Олимпия вела себя как типичная женщина-македонянка, уважение окружающих от этого она не теряла. Но она кроме этого ещё всеми способами пыталась влезть в политическую жизнь. Ей нужна была власть.
Могу сказать, что число мужчин моей матери не знает никто. Даже, наверное, она сама. Весёлые пирушки она любила, как любили их и те мужчины, с которыми она веселилась. А пирушек (оргий) у греков (и не только македонцев) было много всегда. Они проводились по праздникам богов, после походов, да и просто после тяжёлых тренировок. На этих празднествах Олимпия заводила нужные знакомства и приобретала влияние. Кроме этого моя мать была менадой (служительницей культа бога Диониса). Даже больше, верховной жрицей менад и это тоже работало на её авторитет среди македонской аристократии. Так что её вес при дворе постоянно рос.
Жизнь греков в быту резко отличалась от современной жизни. Мелкие пирушки и большие пиршества, театральные представления и спортивные соревнования заменяли древнему человеку то, что сейчас вам даёт ваш мир: телевизор и смартфон, компьютер и кинотеатр. Люди нашей эпохи больше общались друг с другом, иногда воевали, умирали от бесконечных болезней и поэтому очень ценили жизнь. Вино, танцы, соревнования и любовь – всё это было необходимо грекам в их короткую жизнь. Они стремились максимально получить от жизни всё, что возможно, и было смыслом их существования. Олимпия делала то же самое. Поэтому неудивительно, что я до сих пор не уверен в том, что я действительно сын Филиппа. Моим отцом мог быть даже при беглом рассмотрении примерно человек десять – здесь были охранники, гетайры, знатные аристократы.
Когда Филипп умудрился захватить власть в Македонии, моя мать, желая стать более влиятельной, публично заявляла, что я, Александр, являюсь его сыном и наследником. Сам он, тоже не был эталоном честности, а узурпировал царскую власть, то есть незаконно захватил её. Но македонская армия одобрила его на царство, и это решило его судьбу.
Но вернусь к Олимпии. Сначала Филиппа забавляло рвение Олимпии, доказывать его отцовство надо мной – кто не стремится быть самым плодовитым. Позже требования Олимпии признать меня – Александра, наследником престола стали его напрягать. Иногда в порыве гнева он угрожал казнить и её, и меня. В-целом царь был образцом вспыльчивости и необузданности, однако он быстро отходил и старался не доводить дело до крайности, заботясь о своих людях. Чужих же он не считал за людей, бесцеремонно всех обманывая и чиня над ними расправы.
Кто-то сказал: «Не бывает плохих времён, бывают плохие люди». Соперничество, зависть и злоба существуют всегда и если их нечем остановить, они набирают силу, и вот тогда здравый смысл отходит на второй план, а жажда победить врага становится главной задачей. По этим законам как раз и жил Филипп, но я чуть-чуть забежал вперёд.
В это смутное жестокое время любому из людей приходилось бороться за более или менее достойную жизнь. Филипп был не исключением. Как раз наоборот – у него бороться и побеждать получалось лучше других. Когда он отобрал власть у малолетнего наследника (своего племянника), то он уже не собирался отдавать её никому. Всем известно, что македонская фаланга и невероятный политический напор царя намного увеличили границы Македонии. Его уважали, боялись и хотели быть с ним в хороших отношениях. Его любили боги – в этом я вижу главную причину его успеха. Присоединение земель к Македонии при нём было делом постоянным. Политические союзы греческих полисов, которые поддерживали относительную самостоятельность каждого из них на протяжении нескольких столетий, теперь оказались бессильны – армия Филиппа крушила всех противников вокруг.
Однако мои отступления закончились, и я подхожу к самому рассказу. Однажды, находясь во Фракии, царь получил возможность встретиться с известным местным жрецом Филаргом. Этого жреца знали все в округе и ходили к нему за помощью для решения самых разных проблем. Он никому, как правило, не отказывал, а на него никто никогда не обижался, если он предскажет что-то «неприятное». Люди понимали, что он не лукавит – говорит, что видит. Этот жрец предсказал царю Филиппу смерть от руки человека, которого он будет называть своим сыном. Филипп всегда с недоверием относился к предсказаниям, а после такого пророчества просто пришёл в ярость, он взял жреца под стражу и увёз к себе во дворец, причём вместе с семьёй. После того как он привёз его в Македонию, свидетели утверждают, что он сначала приказал: «Укажи конкретно, кто меня убьёт – ткни пальцем! Все мои дети здесь, во дворце!» Филарг ответил, что не может этого сделать. Тогда, неудовлетворённый ответом и разгорячённый вином, он спросил у Филарга: «Как ты сам умрёшь?» Филарг ответил, что как умрёт он сам, он не знает, но за свою смерть он обязательно отомстит. Это ещё больше разозлило царя.
Филипп велел вырыть очень глубокую яму, посадил туда трёх огромных и свирепых собак. Подвесил пятнадцатилетнего сына Филарга за пояс над ямой. Ниже на этой же верёвке он подвесил самого жреца, при этом Филипп дал сыну нож. Царь сказал, что сбросит обоих в яму, если сын не обрежет верёвку под собой. Тот долго сомневался, поэтому люди Филиппа стали тыкать в парня раскалёнными прутами. Сын Филарга не выдержал и обрезал верёвку – несчастный отец упал в яму, где его и загрызли собаки. После этого царь приказал сбросить и сына в яму. Всё это происходило в присутствии жены и оставшихся двух детей Филарга, которых царь приказал специально привести, чтобы они посмотрели на это зрелище. После чего он их отпустил домой во Фракию. Я уверен – они рассказали всем о произошедшем. После того, как страшные собаки наелись мяса этих двоих, яма была засыпана землёй. Собаки были погребены заживо.
Филипп и до этого всячески показывал свою силу и властный характер, и в этом случае он повёл себя также. Ужасных событий, связанных с его участием было много. Может быть, так он и сумел заслужить уважение и страх своих врагов. Его побаивались и скифы, и греки, и иллирийцы – он умел разобраться со всеми. Но в этом случае, мне кажется, он перешагнул какую-то черту.
Расправа над жрецом, даже учитывая то дикое время, тем не менее, была поступком очень жестоким. Так или иначе, обо всём этом узнали все приближённые Филиппа, да собственно и все остальные, при этом он запретил под страхом смерти упоминать об этой расправе, видимо сожалея о случившемся.
Эта история никак не красит Филиппа. Неудивительно, что он запрещал говорить о ней всем, кто о ней знал. А те из гостей, кто сомневался и не дай бог спрашивал об этом Филиппа, те получали ответ хмурого самодержца Македонии, что это сплетни злых врагов его.
Думаю, вообще ни один наш поступок никогда не проходит без последствий. Это доказывают последующие события.
Мрачное и необъяснимое что-то стало происходить с местом захоронения того жреца. Место это примыкало к главному дворцу, где мы тогда жили. Сам царь часто отлучался в походы и по другим делам, и его мало интересовали эти события. Во дворце был длинный коридор, проходивший через весь дворец. Со стороны того жуткого места во дворце стали происходить необъяснимые события. Сначала утром был найден мёртвым молодой слуга у себя в постели. Его тело было разодрано на части, часть тела как будто была съедена.
