Глава 1
Маленькая шалунья
Далеко-далеко, за высокими горами, за изумрудными холмами, за бескрайними полями, в одном Дремучем-дремучем лесу есть огромное и глубокое болото. Вода в нём мутная и вязкая, в общем, застойная. Оно источает такое зловоние, что простому человеку невозможно находиться рядом. Но всё это не беспокоит маленькую весёлую девчушку, бегущую мимо него по лесной тропинке. А знаете, почему? Да всё потому, что это её дом, здесь живёт она и её семья. Ей всего-то пять лет, зовут её Маришка, и она совершенно очаровательный ребёнок, с длинными, волнистыми, светло-золотыми волосами, нежной бледно-розовой кожей и ясными, небесными глазами. Но самое необыкновенное в ней то, что на её спине есть крылышки, хрупкие и разноцветные на вид, но очень прозрачные. Когда лучики солнца попадают на них, они искрятся всеми возможными цветами, что только есть на этом свете. Маришка пребывает в том счастливом неведении об окружающем её мире, что всё вокруг ей кажется чудесным и удивительным. Её обожают родители, и у неё невероятно счастливое детство, наполненное разными приключениями и прекрасными событиями. Она знает все тропинки, овраги и бугорки этого леса, каждое дерево и куст, его обитателей. И как самый настоящий любознательный малыш, она интересуется и задаёт много разных вопросов:
– Почему трава – это трава? И почему она зелёная? Почему зелёный – это зелёный, а не белый, и наоборот?
Но всех больше ей бы хотелось услышать ответ на вопрос, который всё чаще и чаще заставляет девочку задумываться. Почему она так не похожа на своих любимых родителей? Их кожа настолько тонкая, что даже видно, как течёт бледно-зелёная кровь по венам. Волосы жёсткие, длинные и чёрные. Карие, с зелёными искринками, огромные глаза на пол-лица. И имена у них необыкновенные: мама – Сеф, а папа – Брео. Вот так коротко и просто. Конечно, эти различия между ними и Маришкой иногда её беспокоят, но нисколько не смущают, потому что знает, что они её любят, а что ещё нужно для счастливого, безоблачного детства.
Маришка бежала по полянке, прыгая на одной ножке. Тут же наклонялась, срывала спелые ягодки и заталкивала их в рот, от чего тот был весь испачкан соком ягод. Между делом она поднимала к небу глаза и как бы у него спрашивала:
– А небо можно потрогать? Оно тёплое или холодное? Почему дождь мокрый? И где солнышко спит?
Ну и ещё тысяча и один вопрос родились в её голове. «Ах, как чудесно жить на свете!» – часто думала девочка.
Особенно Маришка любила утро, когда всё просыпалось, начинало жужжать, стрекотать, чирикать, шелестеть.
Одним таким прекрасным утром, как, впрочем, и каждое её утро, открыв глаза, Маришка сначала осмотрела комнату, а потом поглядела в окно, сползала с кровати, та, конечно, была ещё великовата для неё, чему она была даже рада, можно спать на ней хоть вдоль, хоть поперёк, места было предостаточно. В домике, кроме кровати, был ещё большой круглый стол с ажурной скатертью, в углу стоял старый комод, дальше – каменная печка, а на полу лежали пушистые яркие коврики. Но особую гордость в ней вызывали стены, так как она с особой любовью раскрасила их, чем могла. Чего там только не было… И солнышко, чтобы радовало её в ненастные дни, и синее мохнатое чудовище, про которое рассказывал дед, и прекрасные птицы с золотыми перьями, и семейство ежей, живущее по соседству, и стрекозы, цветы, жучки – целый мир, созданный её маленькой умелой ручкой. Ей, конечно, влетело от взрослых. Впрочем, не сильно, и Маришка нисколечко не обиделась, главное, ей очень нравилось смотреть на свои расписные стены.
– Так, что сегодня у нас на завтрак? О нет! Что, опять эта каша?! И зачем это только говорят, что она полезная? Когда стану взрослой, скажу всем детям, что не надо её кушать! Вот они обрадуются и мне спасибо скажут! – девочка захихикала и посмотрела по сторонам. – Сейчас я её в окно выброшу, как будто съела. Лучше пойду на поляну и перекушу там вкусными и полезными ягодами.
Но тут дверь заскрипела, и в дверях показалась огромная деревянная голова. Это был старый, коренастый, но прочный древень, дед-лесовик, главный смотритель и защитник самого Дремучего-дремучего леса и окрестных болот. Вместо носа у него был сук, а под ним – мох. Вид у него всегда был немного растрёпанный и рассеянный, что всегда забавляло и веселило Маришку. Дед души не чаял в юной проказнице, как, в общем-то, и она в нём. Лесовик говорил шутками-прибаутками и постоянно повторял последнее слово.
– Ах, не успела! – огорчённо прошептала Маришка. – Ну всё, сейчас начнётся…
– Бабочки-цветочки! Доброе утро, Маришка! Ты уже позавтракала, позавтракала? – улыбка у деда была во всё его большое лицо, но, увидев полную тарелку, он нахмурил брови. – Ты опять ничего не кушаешь!
Маришка закатила вверх глаза, подпёрла кулачком щёку и приготовилась слушать нотации, которых у старика припасено несметное количество на каждый случай, и каждая из них, в лучшем случае, минут на сорок.
– Привет, дедуля! – делая капризное лицо, девочка заныла. – Я ведь ещё даже не умылась…
И шмырк за дверь, только её и видели. Развив невероятную скорость, расправив крылышки, она хотела слететь с крыльца. Но поскользнулась, потеряла равновесие и шлёпнулась лицом прямо в лужу. Ночью шёл дождь, и вода не успела просохнуть.
– Эх, и когда я только научусь летать? Если есть крылья, то я обязательно должна летать, как бабочка или птичка! – потирая ушибленный локоть, сидя в луже, ворчала Маришка.
– Ах, сучки да ёлочки! Ушиблась, небось? – услышала она над головой скрипучий голос деда.
Он подхватил девочку под мышку и понёс к большой бочке.
– О-о-о, нет! Нет, только не это! – отчаянно сопротивлялась Маришка.
Огромная деревянная бочка была наполнена дождевой водой, в ней-то старик и решил отмыть девочку. Он старательно, с головой, макал Маришку в воду и приговаривал:
– Водичка, водичка, умой Маришке личико, чтоб оно у ней блестело, чтоб она всю кашку съела.
Она брыкалась, кричала, что есть мочи, но разве справишься с такой громадиной как дед.
За столом Маришка сидела чистая, волосы торчали во все стороны. Скрестив руки на животе, надув щёки, она всем своим видом выражала недовольство. Дед с улыбкой на сучковатом лице, не обращая на неё внимания, спокойно черпал из тарелки кашу деревянной ложкой и пытался протолкнуть её девочке в рот. «Вот пытка-то, и никуда от этого не денешься, раньше надо было просыпаться и бежать, что есть мочи! Ладно, быстрее съем, и дед отвяжется», – думала она.
Но не тут-то было, так как дед, скормив девочке всю кашу, радостно потёр руки и торжественно произнёс:
– Ну, вот цветочки-грибочки, поела, а теперь пойдём-ка со мной, пора браться за уроки, уроки!
Конечно, девочка понимала, что надо учиться, но ей так было лень. Такой чудесный, летний денёк, хочется побегать по лугу, потанцевать с бабочками, сходить к ручью, и вообще, она ещё не навестила своего лучшего друга Варяша.
«Ничего, ничего, вот крылья подсохнут, попробую сбежать от дедушки», – Маришка сделала хитрые глаза и стала придумывать план побега. Дед только посмеивался над ней. Конечно, он догадывался, о чём размышляет его подопечная, так как это было написано на её милом личике. Он ничего не предпринимал, а просто ждал, что же может придумать эта маленькая проказница, чтобы убежать от него. Их уроки всегда проходили на свежем воздухе, лесовик передавал все свои знания девочке, чтобы та знала, как нужно жить в лесу. Но стоило лесовику открыть дверь, Маришка со всех сил бросилась наутёк, подпрыгнула, взмахнула крылышками, но не успела улететь, как древень схватил её за ногу.
– Эх, ух, ой-ё-ё! Ну де-е-ду-ушка-а!
