Остается сделать не больше десяти шагов, когда я понимаю, что дело проиграно: мне ни за что не успеть раньше него. Я думаю о том, что будет с моими друзьями, если я проиграю, что будет с моей семьей, а затем на крошечную долю секунды мелькает мысль, что для меня было бы лучше никогда не выигрывать и не попадать в руки к другим Создателям.

       Это решение острое, как бритва, тяжелое, как гора.

       И оно уже принято.

       Я вытягиваю руку в сторону, а затем резко сжимаю кулак. Мой противник падает на землю, резко скрючившись, его тело дергается от судорог. Я выдыхаю и делаю последнее усилие, чтобы достигнуть Врат.

      Я не оглядываюсь назад, не смотрю на своих друзей или на поверженных врагов. Не думаю о том, что может случиться со мной на той стороне, и что мое тело может так же упасть в траву и остаться там навсегда.

      Не думаю ни о чем.

      Последний шаг, и я внутри.

15

        [...]

       Мое путешествие долго не продлиться. Осталось совсем чуть-чуть, и я знаю это. Этот кошмар, наконец, закончится, нашей победой или нашей смертью, но он закончится.

          Я стараюсь ни на секунду не выпускать руку Ребекки из своей, словно она мой якорь, мой маяк во тьме. Все, что мы прошли, мы прошли вместе, и последний рубеж пройдем точно так же.

          Я хочу кричать, хочу обнять ее, сказать, что люблю, но эти слова замерли у меня на губах, а язык примерз к небу. Я сам словно окаменел, и только ноги продолжают двигаться вперед.

         Хочу называть ее имя, снова и снова. Поцеловать. Умереть за нее, чтобы доказать свою любовь.

         Но вместо этого продолжаю идти.

        Разноцветных точек на моей карте становится меньше с каждым часом, если не с каждой минутой. До последнего портала из сотен доберутся единицы. И мы будем среди них.

        Я знаю, она хочет победить, но не я. Единственное, чего я хочу, - чтобы она была счастлива. Ради нее я сделаю все, что угодно.

        Кажется, каждый шаг придает ей решимости, а мне отваги.

        Слишком поздно я понимаю, что что-то не в порядке, за мгновение до того, как слышу ее крик и инстинктивно поворачиваю голову к порталу. К Вратам, сияющим ярче солнца и подпирающим собою небо. К тому, что ждет за ними. Врата закрываются перед нашими лицами, скрывая фигуру, только что вошедшую внутрь.

         Мы проиграли. Мы выиграли.

         Наша история подошла к концу, наша жизнь только начинается.

         Дневник Спринтера. Воскресенье. 12.21

        (последняя запись)

      Я ожидал увидеть нечто потрясающее. Величайшее творение Создателей, мир в мире, тайну, скрытую в тайне. Вместо этого я вижу перед собой только пустошь, простилающуюся далеко вперед. Под ногами не песок и не снег, а что-то вроде мелких осколков стекла, но они не острые и не режут подошвы обуви.

     Я иду.

     Здесь нет ветра, и, казалось бы, вообще нет воздуха, но осколки под моими ногами приходят в движение и пересыпаются из стороны в сторону, словно кто-то невидимый раскачивает этот мир. Небо свинцово-серое, горизонт - почти черный.

      Я просто иду вперед, не зная, что еще делать, и на ходу борюсь с чувством огромного разочарования. Нет нужды оглядываться назад, чтобы увидеть отсутствие портала за моей спиной: он исчез, как только я ступил на осколки. Здесь нет солнца или какого-то еще видимого источника света, но все равно светло, как днем. Сдвинув носком ботинка горку осколков, гладких, словно отполированных водой и песком, какие часто можно найти на морском берегу, я увидел свет, распространяющийся откуда-то снизу. Он подсвечивал камни-стекла, которые приобретали цвет просто на моих глазах.

       Я иду.

       Осколки пересыпаются еще быстрее, а затем просто расходятся в разные стороны, как море перед Моисеем. Внизу просто песок, зато стеклышки превращаются в густую жидкость. Я вижу, как волнуется «море» по обе стороны от тропинки. Не могу побороть любопытства и поэтому, оказавшись внизу, провожу рукой по поверхности воды.  По ощущениям похоже на желе, мягкое, гладкое и упругое.  Но это желе, которое даже сейчас продолжает двигаться, прямо под моими пальцами.

       Впереди, прямо из песка, поднимается длинный тонкий шпиль. Вслед за шпилем показывается крыша и изящные прозрачные колоны. Песок осыпается с выступов и балконов, собираясь прямо у моих ног. Он сам течет, подобно воде.

     В центре круга из колон ждут пять фигур, одетые в наряды разных цветов. Именно наряды, потому что язык не поворачивается назвать их одеяния одеждой, каждое из которых представляет собой произведение искусства. Первый в древней тоге, второй в длинной меховой шубе и в шапке с перьями, третий в парадном камзоле, с напудренным париком на голове, четвертый в черном смокинге и, наконец, последний в простой холщевой рубахе. Они выглядели, как артисты перед премьерой спектакля, но стоило посмотреть на их лица, и мне тут же захотелось опуститься перед ними на колени и просить о милости.

      Пятеро великих Создателей.

      И я в ловушке.

      И все же они не заставят меня отступиться.

      Поднявшись по лестнице, я оказался прямо перед пятеркой, стоял, гордо расправив плечи, и смотрел прямо перед собой. Вперед вышел мужчина в смокинге.

       - Мы приветствуем победителя, - величественным тоном заявил он. А затем вдруг опустился на колени, чем ввел меня в состояние глубокого шока. - Дэвид Грей - наш новый Создатель.

      Остальные последовали его примеру. Несмотря на подобную позу, хотя их лица и были лишены каких-либо эмоций, в глазах было что-то недоброе. И я никак не мог отделаться от мысли, что сделал что-то не так.

      - Мы долго ждали, пока закончится эта игра, - сказал мужчина в шапке с перьями. - Хотя ее исход был ясен с самого начала.

      - Ты - тот, кого мы ждали очень долго, - подхватил тот, что был в камзоле.

      - Тот, кто дарует нам свободу, - эти слова принадлежали мужчине в рубахе. Говоря их, он смотрел куда-то мимо меня.

      - Или умрет просто здесь, - добавил последний, молчавший все это время.

      Создатель в смокинге вышел вперед, словно приготовившись выступать перед большой публикой, но здесь не было никого, кроме меня, да и то сомневаюсь, что способен оказаться благодарным слушателем.

      - Мы знаем, что ты говорил с нашим братом Флеймом.

      Человек в шубе тряхнул длинноволосой головой.

      - Я даже догадываюсь, что он рассказал тебе о нас.

      - Хитрец любит прикидываться дурачком.

      - И выставлять нас крайними.

      - Ему это так не сойдет с рук.

      Они говорили все одновременно, кроме человека в тоге, и я не мог понять, кому принадлежит какое высказывание. Я словно находился на стадионе или в зале, переполненном людьми, но никак не среди пятерых человек.

      Но, похоже, я был не единственным, кого это начинало раздражать. Создатель в тоге только хлопнул в ладоши, но остальные тут же замолчали, пристыжено опустив головы.

      - В отличие от моего собрата, - он наградил мужчину в камзоле тяжелым взглядом, - я не знаю, что Флейм рассказывал тебе о других Создателях, потому что не имею привычки подслушивать и подглядывать за другими. В любом случае, я искренне верю, что ты достаточно разумен, чтобы делать собственные выводы, а не слепо принимать чужие. Мы можем стать для тебя смертельно опасными врагами или же союзниками, если ты так решишь. Ты даже можешь уйти отсюда, послав нас всех подальше, ведь как победитель заслужил это право. Но, вынужден тебя предупредить: всякое решение имеет свои последствия. И если ты не можешь заплатить эту цену, это сделает кто-то другой. И тут же существует много вариантов: твоя мать, отец, младшая сестра, Ди, Калипсо, твои друзья. Мы можем забрать любого из них или всех сразу. Как ты, должно быть, понимаешь, для нас нет ничего невозможного.

      - Кроме одного, - перебил его я, - вы не можете выйти отсюда.