Но сегодня он посетил два отдаленных монастыря и уже здорово устал.

Да и суставы в последнее время начинали беспокоить все больше и больше.

Когда становилось особенно тяжко, он сначала про себя, потом шепотом, затем во весь голос проговаривал Иисусову молитву. Тогда возникало ощущение, что сил прибавлялось. Шаги приобретали четкость, ровно впечатывая каждое слово: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!»

Да и как же им, суставчикам, не болеть. Сколько пройдено в этой жизни, сколько пробегано…

Монаху не пристало возвращаться к прежней жизни, но память все равно выхватывала куски из прошлого, раскручиваясь перед глазами, как лента из фильма.

…Десятку старались бегать в самый жаркий день. Такая была шутка у ротного. Капитан сам первым переодевался в ОЗК (общевойсковой защитный комплект) и становился во главе колонны. Его сил хватало не только на то, чтобы поддерживать заданный темп, но и передвигаться между людьми, пинками подгоняя личный состав.

Поэтому зная, что будет дальше, перед построением народ не торопился. Растягивал время, словно это позволило бы предотвратить предстоящую экзекуцию. Не спеша, с деланной тщательностью затягивал ремни, подгонял сумку противогаза, проверял заклепки на одежде. На что они рассчитывали? Что капитан передумает, и рота займется чем-либо более приятным? Нет, конечно. Просто подсознание непроизвольно тянуло время, отлично сознавая, что ждет организм впереди.

– Ну, все готовы? Стать в строй!

Капитан был бодр до возбуждения. Возможно, беседа с психоаналитиком выявила бы у него скрытый мазохизм. Но в те времена еще не слышали таких слов.

Шеренга космонавтов в белой защитной резине неуклюже выровнялась.

– Ставлю задачу! Бежим как всегда: от автопарка до технической территории. По дороге, со стороны сопки отражаем атаку вероятного противника. После короткой и победоносной схватки быстро поднимаемся и бежим дальше. С ходу захватываем котельную, в которой, по данным разведки, также находится проклятый враг. И успешно его побеждаем. Потом с победоносным криком «ура!» врываемся на техтерриторию и занимаем укрепленные позиции. Всем ясно?

Народ угрюмо кивнул. Что тут непонятного? В прошлый раз треть роты не дотянула даже до котельной: упали в обморок от теплового удара. Кто бы только сказал, как кричать «ура» в противогазе?

– Отлично! Ваши радостные лица говорят, что задачу поняли все. Команда – «газы!»..

Капитан был командиром роты охраны и изо всех сил пытался вывести роту на первое место по флоту. Без этого, как намекнули старшие товарищи, не видать ему должности заместителя начальника штаба вплоть до окончательной победы мировой революции.

Зашелестели резиновые костюмы, защелкали кнопки на противогазных коробках. Космонавты превратились в слоников, булькающих выпускными клапанами.

– Бегом марш!

Затопала рота, захрипели противогазы.

Потекли первые струйки пота по спине, лицу, закрывая обзор, туманя стекла влажным паром. С одной стороны это было даже хорошо. Дорога, которая петляла между сопок, уходила куда-то в бесконечность и постепенно исчезала. Можно было сосредоточиться на единственной мысли: «Добежать!..». О победе над вероятным противником не хотелось думать с целью экономии сил.

Кустарник у сопок, который и был, наверное, вероятным противником они победили достаточно быстро. Некоторые, правда, потеряв ориентацию, врезались прямо в густые ветви и там застряли, используя шанс для отдыха. Со стороны это напоминало братание на фронте. Отстрелявшись холостыми патронами и с трудом передвигая ноги, рота побежала дальше.

С боем котельную уже брало человек десять. Остальные составили безвозвратные санитарные потери. Кочегары, которым посчастливилось числиться в другой роте, называемой ротой отделения главного механика, лениво загорали возле тачек с углем. При появлении шатающихся зомби в белых одеждах, понимающе вздохнули и повертели пальцем у виска.

– Не везет парням! Не доживут до дембеля.

– Судьба!..

Философски они покачали головами.

Техническая территория маячила в потном тумане, как несбывшаяся мечта и ей не хватало только вывески с огромными буквами: «РАЙ».

Офицеры и личный состав, направляющиеся на обед, при встрече с грозным боевым подразделением, даже не удивились. Уступили дорогу и продолжили путь в столовую. Поэтому сопротивление было оказывать некому по определению. Укрепленные позиции оказались пустыми.

А счастье на земле, оказывается, есть. И даже совсем близко. Для этого нужно просто сорвать противогазную маску и вдохнуть свежий, без запаха резины, воздух.

Эйфория тут же проникла во все клеточки измученного организма, и даже капитан вдруг стал близким, почти родным человеком. Видимо, сказывались последствия кислородного голодания. Счастье усиливалось от созерцания начальствующего лица. Оно было таким же грязным и уставшим, как и у всех, а из голоса исчезли нотки превосходства и сарказма.

– Молодцы, воины!.. Боевую задачу выполнили!

Голос звучал хрипло, пропуская отдельные буквы.

Капитан обвел взглядом осунувшийся личный состав и, видимо, желая приободрить, долго выбирал подходящие слова. Но в мозгах, поврежденных сначала в военном училище, потом на службе, не рождалось ничего ласкового. Наиболее подходящей оказалась фраза, которую капитан тут же и выдал:

– В следующий раз будем сопку брать!..

Кто-то на заднем плане от избытка чувств упал в обморок.

… Антоний улыбнулся. Никогда в жизни он потом никогда не видел, как после таких забегов пот из сапог можно было выливать, как воду.

Антоний остановился и посмотрел вверх. Солнце было в самой высокой его точке. А идти предстояло еще долго. Антоний вздохнул.

Неожиданная мысль пришла в голову: а не вспомнить ли былое?

Антоний оглянулся: никого.

Да и кто здесь может быть?

Одной рукой он подтянул подрясник, другой придержал котомку. Наклонил слегка туловище вперед и, стараясь, не сбивать дыхание, побежал.

Ботинки глухо топали по каменистой почве, дыхание вырвалось короткими толчками, сердце сразу заколотилось от непривычной нагрузки.

«Давай, не сачкуй! Вперед, доходяга!», – подгонял он себя.

На удивление скоро организм вошел в ритм, и даже дыхание стало ровнее. Ноги отстукивали темп, тело, казалось, растворилось в полете. Справа проносилась каменистая осыпь, слева мелькали отблески моря. Дорога мелькала, унося в неизведанные просторы.

«Ничего не забыл! Я снова бегу, как в молодости!..»

– Я бегу-у-у!..

Он прокричал восторженно, упиваясь своей силой и еще оставшейся выносливостью.

Его переполнили радость и веселье.

И упал…

То ли подвернулся камень, то ли ноги запнулись, но он проехался по земле, роняя котомку, путаясь в одежде и раздирая в кровь ладони.

С кряхтением, приподнялся на четвереньках, тяжело дыша.

Долго стоял, опираясь на коленки и успокаивая дыхание. Потер кулаком поясницу.

– Вот искушение! Это же надо! Видел бы кто…

Он испуганно оглянулся. Слава Богу, вокруг – ни души!

Наклонился из стороны в сторону, несколько раз присел, прогоняя усталость.

Затем сел в придорожную траву, вытер потное лицо рукавом рясы, подул на расцарапанные руки.

Даже птицы, казалось, притихли от этого неожиданного на Святой горе зрелища.

Антоний лег на спину. Голубое небо по-прежнему было бездонным и бесконечным.

И тут на него напал смех. Он захохотал громко, безмятежно и совершенно не заботясь о том, что его кто-нибудь может увидеть и попрекнуть в неприличествующем для монаха поступке.

Отсмеявшись, он поднялся, отряхнул с себя пыль, подобрал котомку. Надо идти дальше.

Взгляд упал на гору. Она была окружена, как колечком, полупрозрачным облачком.

«Слава Богу за все!» – С радостью сказал Антоний и ускорил шаг.

Дорога резко ушла вниз и стали видны голубые купола монастыря. Ну вот, почти пришли. Осталось совсем немного.