— Валяйте.
— Откуда вы? Тайвань?
— У меня способности к языкам. Дома я говорила на «пиджин-америкэн», но, оказавшись здесь, быстро выучилась говорить правильно. Еще я говорю по-французски, правда, довольно паршиво, по-китайски, на четырех-пяти диалектах, но совершенно безграмотно, чуть-чуть по-вьетнамски и знаю тайский ровно настолько, чтобы сказать: «Моя хотеть видеть американский консул, быстро-очень-черт-побери, эй ты!»
Я рассмеялся: последнюю фразу она произнесла с жутким акцентом.
— Здесь я уже восемь лет. Вы догадались, где это «дома»?
— Вьетнам? — предположил я.
— Точно. Сайгон.
— А я принял вас за японку.
— Когда-нибудь я вам о себе расскажу… Виктор, а там за дверью стиральная машина?
— Точно.
— Я не слишком вам помешаю, если кое-что постираю?
Конечно, она мне не мешала. Семь пар джинсов — некоторые с отрезанными штанинами — и две дюжины маек с рисунками вполне сошли бы за мальчишеский гардероб, если бы к ним не прилагались еще всякие полупрозрачные предметы.
Потом мы отправились на задний двор посидеть в последних лучах заходящего солнца, и она захотела взглянуть на мой огород. Предмет моей гордости. Когда я чувствую себя хорошо, я провожу там по нескольку часов, обычно по утрам, причем круглый год. На юге Калифорнии это возможно.
Ей все понравилось, хотя огород выглядел не лучшим образом: последние дни я проводил либо в постели, либо в горячей ванне, и на грядках повылезли сорняки.
— Когда я была маленькой, я тоже работала на огороде, — сказала Лиза. — И еще два года на рисовых плантациях.
— Видимо, там все по-другому.
— Еще бы, черт побери. Несколько лет после этого я не могла даже смотреть на рис.
Мы разговаривали о разных вещах. Не помню уже с чего, но я рассказал ей, что воевал в Корее. Узнал, что ей двадцать пять лет и что дни рождения у нас совпадают, так что несколько месяцев назад мне исполнилось ровно вдвое больше, чем ей.
Имя Клюга всплыло в разговоре только один раз, когда Лиза упомянула, что очень любит готовить, но в доме моего соседа делать это совершенно невозможно.
— В гараже у него стоит морозильник, забитый всякими замороженными обедами, — сказала она. — В доме одна тарелка, одна вилка, одна ложка и один стакан. Плюс микроволновая печь — самая лучшая модель из тех, что можно встретить в каталогах. И все. На кухне больше ничего нет. — Она покачала головой, — Он явно был со странностями.
Лиза разделалась со стиркой уже к вечеру. Она переложила белье в плетеную корзину, и мы отправились развешивать его на веревках. Я встряхивал очередную майку и разглядывал картинку и надпись. Иногда я сразу понимал, о чем речь, иногда нет. Там были рок-группы, карта Лос-Анджелеса, снимки из «Звездного пути»… Всего понемногу.
— А что такое «Общество L5»? — спросил я.
— Это парни, которые хотят построить в космосе орбитальные фермы. Я спросила, собираются ли они выращивать там рис, а они ответили, что рис, по их мнению, не самая лучшая культура для условий невесомости, и тогда я эту майку купила.
— И сколько же их у тебя?
— О-о! Должно быть, сотни четыре или пять.[24]
На следующий день почта принесла письмо из адвокатской конторы в Чикаго. О семистах тысячах долларов. Оказывается, деньги перевела мне арендная компания в Делавэре, основанная в 1933 году для того, чтобы обеспечить мою старость. Основателями числились мои родители. Кое-какие долгосрочные вклады созрели, что и привело к моему недавнему финансовому взлету. Налоги, как оказалось, были уже уплачены.
Полная ерунда. У моих родителей никогда не было таких денег. Я вернул бы их, если б только знал, у кого Клюг их украл.
Потом я решил, что через год, если не окажусь к тому времени в тюрьме, отдам эти деньги на благотворительность. Может быть, в «Фонд спасения китов». Или «Обществу L5».
Все утро я провел в саду. Затем сходил в магазин и купил немного говядины и свинины. Покупки я нес домой в складной проволочной корзине и чувствовал себя просто отлично. Проходя мимо серебристого «Феррари», я улыбнулся.
Лиза еще не приходила за выстиранным бельем. Я снял его с веревки, сложил и отправился к дому Клюга.
— Это я — Виктор.
— Входи.
Лиза сидела там же, где и в прошлый раз, но одета была уже не так легкомысленно. Увидев у меня в руках корзину с бельем, она хлопнула себя по лбу и бросилась ее забирать.
— Извини, Виктор. Я собиралась…
— Ничего, — сказал я. — Мне не в тягость. И кроме того, у меня появилась возможность пригласить тебя на ужин еще раз.
Что-то в ее лице изменилось, но она быстро с собой справилась. Может быть, «американская» кухня понравилась ей гораздо меньше, чем она говорила, а может быть, дело было в поваре…
— Конечно, Виктор, с удовольствием. Давай корзину. И открой, пожалуйста, шторы, а то здесь как в гробнице.
Лиза торопливо удалилась в другую комнату. Открывая шторы, я заметил, как подъехала машина Осборна. Потом вернулась Лиза. На очередной майке значилось название магазина,[25] где продают фантастическую литературу. Под надписью расположилось приземистое существо с волосатыми ножками. Лиза выглянула в окно и заметила приближающегося Осборна.
— Итак, Ватсон, — произнесла она, — к нам пожаловал инспектор Лестрейд из Скотланд-Ярда. Впустите его, пожалуйста.
Я рассмеялся, и Осборн подозрительно уставился на меня, едва вошел в комнату.
— Здравствуйте, Апфел, — начал он. — Мы наконец-то узнали, кто такой Клюг на самом деле.
— Патрик Уильям Гэвин, — сказала Лиза.
У Осборна отвисла челюсть, и довольно долго он не мог справиться с собой. Потом все-таки закрыл рот, но тут же открыл снова:
— Откуда вы это узнали, черт побери?
Лиза ласково погладила клавиатуру компьютера.
— Я получила эти данные, как только они поступили в вашу контору сегодня утром. Там у вас в компьютере сидит маленькая потайная подпрограмма,[26] которая шепчет мне кое-что на ухо всякий раз, когда в материалах упоминается фамилия «Клюг». Однако для меня это было лишним. Пять дней назад я уже знала все.
— Тогда почему вы… почему вы ничего не сказали?
— Вы не спрашивали.
Некоторое время они смотрели друг на друга в упор. Я понятия не имел, какие события предшествовали этой конфронтации, но и так было ясно, что большой любви они друг к другу не испытывают. Сейчас Лиза выиграла раунд и, похоже, ей это доставило удовольствие.
— Если припоминаете, вы пригласили меня, потому что у ваших людей ничего не получилось. Когда я начала работу, система программ уже была повреждена и практически парализована. Ваши люди не могли ничего поправить, и вы решили, что вреда от меня во всяком случае не будет. А вдруг я смогу расколоть коды Клюга, не разрушив систему окончательно? Я это сделала. Вам нужно было только прийти и спросить. Я завалила бы вас тоннами распечаток.
Осборн внимательно слушал. Возможно, он даже понял, что ошибался в своей оценке.
— Что вы узнали? Я могу посмотреть сейчас?
Лиза кивнула и нажала несколько клавиш На дисплее перед ней и на том, возле которого стоял Осборн, появился текст. Я подошел к терминалу Лизы и начал читать.
Текст представлял собой краткую биографию Клюга/Гэвина.
Возраста он был примерно того же, что и я, но в то время, когда в меня стреляли далеко от дома, он старательно делал карьеру в только-только родившейся области производства компьютеров. Он работал в ведущих исследовательских центрах, и меня удивило, что на установление его личности потребовалось больше недели.
— Все эти данные я собрала довольно просто, — рассказывала Лиза, пока мы читали. — Первое, что вы должны понять о Гэвине, это то, что сведений о нем нет ни в одной компьютерной информационной системе. Поэтому я начала обзванивать людей во всех концах страны…
