— Давайте, наконец, сядем и разберемся, почему Оля гниет заживо. И почему она не может стать прекрасным — я уверена в этом — да, прекрасным учителем изобразительного искусства в частной школе?
— В какой школе? — оторопел Иван.
— В школе этой дуры Никифоровой, что ли? — уточнил обиженный под горячую руку дед. — Ну-ну… — Он секунду помолчал и обратился к дочери: — Оля, тебе принимать решение. Но только знай, что до прошлого года эта Никифорова на какой-то фирме заведовала отделом доставки итальянской пиццы. Знаешь, «Горячая пицца за тридцать минут»? Это она! Хочешь пиццу с барбекю — на тебе барбекю, хочешь сити-суприм — получи вместе с колбасой пепперони!
— Откуда ты таких названий-то нахватался? — невольно удивилась Нина Викторовна.
— Ты не знаешь разве? Ай-яй-яй, нам на ночной эфир руководство заказывает. Из твоей Никифоровой до сих пор флайеры сыплются — деньги там, наверное, крутит в обороте, а школа для нее что-то вроде прикрытия, не больше. — Ее супруг явно пытался взять реванш за рыбалку.
— Разве бизнес — это порочно? — пыталась защищаться прогрессивно мыслящая педагогиня.
— Я знаю, что школу, настоящую школу, может построить только сумасшедший.
— Шизофреник? — ядовито уточнила она.
— Не передергивай, Нина, и… лучше дай-ка я тебя поцелую, — добавил примирительно Дмитрий Викторович. Воевать с дамой — не в его характере.
Он сделал попытку поцеловать супругу, но Нина Викторовна отстранилась.
— Так вот: если Оля согласится, я уволюсь с работы! И буду смотреть за детьми.
Как видно, для Дмитрия Викторовича это тоже было новостью. От удивления он даже крякнул. Рукавишников коротко взглянул на него, потом на жену и стал задумчиво вертеть вилкой.
— Мама, а нас ты заберешь в свою школу? — деловито поинтересовался Кир, заглядывая на кухню.
Было ясно, что дети подслушивали. Нина Викторовна даже привстала было со стула, чтобы окоротить их длинные уши, и Дмитрий Викторович, почувствовав необходимость разрядить обстановку, предложил:
— А давайте не будем спешить. Давайте съездим, проветримся. У нас завтра съемки в Серпухове и окрестностях — в заповеднике и так, по мелочам. Говорят, места обалденные. Недалеко от Москвы, километров сто или около того. Автобус большой. И я могу взять вас с собой. Кстати, Иван, об этом я договаривался и просил, хотя и не на коленях, а так, знаешь ли…
— При чем тут Серпухов? — все еще на взводе удивилась Нина Викторовна. — Мы решаем серьезный вопрос. Что там смотреть в твоем заповеднике? Бизонов?
— Угадала!
Еще не решаясь показаться взрослым на глаза, дети завопили из-за дверей:
— Ура! Охотиться на бизонов!
— Брось, папа, бизоны вымерли давно! — рассмеялась Ольга, явно довольная тем, что есть возможность уйти от необходимости принимать немедленные решения. — Бизонов поубивали из-за вкусного мяса и шкур. У них шкуры какие-то особенные, из них делали щиты и паруса…
— Ты, дочка, путаешь бизонов с турами, а туда же, хе-хе, — стариков учить. Короче, едем на два дня. Ночевать в гостинице, а можно и в автобусе. Два дня совсем другой жизни — а? Как я придумал? Иван? Чего какой-то смурной-задумчивый сидишь?
— Я, Дмитрий Викторович, сижу вот и думаю… Есть у меня именно под Серпуховом одно дельце. Приятель просил. Он мне и ключи от своего дома дал на случай, если не управлюсь и придется заночевать. Не знал, что и делать, а тут вы… Удивляюсь, но, похоже, все очень кстати.
— Что кстати? — снова вступила Нина Викторовна. — Удивляешься ты совершенно некстати. Нам надо принять решение до понедельника. Место уйдет, я вам это гарантирую! И детям в понедельник в школу — какие поездки!
— Я, Нина Викторовна, — с расстановкой ответил ей зять, — удивляюсь тому, что вы… несмотря ни на что… нас любите!
— Ура-ааа! — снова раздалось из-за двери. — Едем! Едем!
— Я сказал: Гофмана читать! — прикрикнул на детей отец. — А впрочем… Кто там у нас дежурный по чайнику? Налить полный!
Нина Викторовна сдалась. Она подумала, что в поездке, пожалуй, у нее будет достаточно времени кое в чем убедить молодежь, а уж своего супруга она приструнить успеет и по дороге домой.
Глава 11
Почему никому не повредит прогулка по Ватикану?
Чай пили мирно и ладно. Кошка Липси сидела на коленях Дмитрия Викторовича, он гладил ее и рассказывал о заповеднике.
Оказывается, такого крошечного заповедника нет больше нигде в мире. «Размером — как сто Ватиканов», — сказал дед, но ему не поверили на слово, хотя никто из слушателей не был ни в Ватикане, ни в этом заповеднике, ни в других достопримечательных местах, если не считать Кремля.
И вот в этом крошечном заповеднике разводят бизонов. Представляете — бизоны, бизоны, бизоны, как в прерии…
Дмитрий Викторович достал приготовленный заранее буклетик, на первой странице которого было написано: «НАШИ ЗУБРЫ ЕДУТ В ЕВРОПУ!»
— Так зубры же, деда! — рассмеялся Кир.
— Не может быть! — расстроился дед. — Этого не может быть… Должны быть бизоны — я слышал по телефону…
Он оказался прав: как следовало из буклета, бизоны в заповеднике действительно были, но только одна семья, в питомнике, а сам этот питомник создавался специально для зубров.
— Ну и что нам в тех бизонах! — махнул рукой дед. — К зубрам так к зубрам, какая разница! Тем более что и те и другие произошли от одного предка и похожи как две капли воды. Незнающий человек и не различит сразу. Главное — в путь!
* * *
Выезд планировался на восемь утра, и гости стали откланиваться. Целуя дочь, Нина Викторовна горячо шептала: «Олюшка, я все понимаю, но ты на себя посмотри. Иван в сравнении с тобой прямо Аполлон Бельведерский, и глаза веселые, а сегодня так и вообще чем-то возбужден. Говорит со мной так странно, а на тебя вообще внимания не обращает. Ты бы разузнала, что там у него на работе в последнее время. Та же премия в субботу… Его подарки тоже… Ну как можно дарить ребенку какие-то карточки для Интернета, если девочке не в чем пойти в приличное место? Элементарно не в чем! И не возражай, пожалуйста. Я прекрасно знаю ее гардероб! Как и твой!.. Нет, не так я себе представляла ваше семейное будущее… Не так, Олюшка!»
Ольга не отвечала. И это еще больше уязвило материнское сердце Нины Викторовны. Но она подумала, что, пожалуй, поездка на свежий воздух действительно никому не повредит, а Ольге, может, и на пользу пойдет. Что же касается новой работы, то дело, правду сказать, потерпит до среды или четверга — ей удалось договориться. А как же: решение серьезное, и Ольге надо подумать… хотя чего тут думать-то? Ну чего?!
Захваченные каждый своими мыслями, Петровы ушли от Рукавишниковых. До метро они добирались пешком, и всю дорогу, нежно поглаживая супруга по руке, Нина Викторовна объясняла, насколько серьезны ее опасения за здоровье и будущность дочери. Дмитрий Викторович поддакивал, а сам в это время размышлял о том, что охота пошла не та — зубра нет, да что зубр! Зайца днем с огнем не найдешь. Из этого следовало, что охота на уток перестала удовлетворять Дмитрия Викторовича. Да и не сезон, эх, ну вот разве с камерой побаловаться в заповеднике…
Глава 12
Какая разница в Люберцах
Родители Ольги уже прослушали: «Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция “Теплый стан”», а у Рукавишниковых еще никто не угомонился. Дети потребовали от отца почитать им вслух бессмертную историю про Щелкунчика, орех Кракатук, старшего советника суда Дроссельмейера и маленькую девочку Мари, чье сердце оказалось достойным того, чтобы о ней написали сказку.
Иван отбивался изо всех сил, — завтра рано вставать! — но наконец сдался. Он пообещал три главы и погнал детей в душ, еще раз пригрозив всеми карами неизвестным вандалам, если им вдруг придет в голову рвать нового Гофмана. Последней в душе побывала Ольга. Когда она вышла из ванной, подсушив пол и развесив полотенца, даже Наташа, обычно самая медлительная, уже успела постелить постель.
