- В номер, - отвечаю я так же коротко, - дай мне пару минут, - добавляю, - не шевелись.

Любое движение Киры взрывает моё либидо. Моему члену необходимо немного опасть. Мода на узкие мужские брюки добьёт сегодня меня и мой член.

Чтобы было до конца понятно моё состояние, могу сказать, что у меня не было секса четыре месяца.

Четыре месяца без секса. Четыре. Месяца.

И я не был в командировке, не болтался по морям, не болел. Нет. У меня просто не было секса четыре месяца.

Четыре месяца без секса. Четыре. Месяца.

Иногда ощущаешь себя королём мироздания, просто царём горы, как будто ведущий известного телешоу орёт, что есть мочи, прямо тебе в ухо: «Ты Царь Горы».

О, да, именно так я ощущаю себя.

Когда в лифте держу Киру за руку, мне стоит больших усилий не прижать её к стене, как это делает герой дамских грёз. Да, да, не надо думать, что мы разбираемся только в пиве и футболе, это не так, кое-что мы знаем и о женских мечтаниях. Но мне совсем не хочется прерывать наш потенциальный поцелуй, а это придётся сделать - лифт рано или поздно остановится на нашем этаже.

Что и происходит, к этому времени моя голова взрывается от мыслей и фантазий, а член пульсирует в брюках, я буквально слышу его требование вырваться, наконец, из оков.

У меня хватает выдержки провести карточкой-ключом и закрыть дверь за своей спиной.

Это последнее моё осознанное действие на сегодня, понимаю я и подхватываю Киру, чтобы отнести на кровать гигантского размера, по пути терзая её губы.

Она не оказывает сопротивления, ни малейшего. Её глаза горят, губы алеют, венка на шее делает сотни ударов в минуту, и я уверен - это точно не предел на сегодня.

Платье медленно соскальзывает с плеч, я целую каждый открывшийся уголок кожи, утопая в аромате духов и чего-то особенного, присущего только Кире, и этот запах такой же блистательный, как и его обладательница.

Какое-то время я любуюсь открывшимся видом.

Передо мной на светлом атласе лежит женщина. Бесконечно длинные стройные ноги, и я затрудняюсь сказать, украшают ли их чулки, или ноги служат украшением для этой части гардероба. Маленькие трусики, едва прикрывающие то место, куда рвётся мой обезумевший, стоящий колом член, пояс с подвязками и бюстгальтер. Это комплект чёрного цвета, с ярко-красными вставками - убийственное сочетание. И словно мне этого мало, как контрольный выстрел, длинные чёрные бусы. Одинаково круглые бусины стекают вокруг яремной ямки, по линии декольте, и заканчивают свой путь бусинкой, которая расположилась в девичьем пупке.

Я медленно расстёгиваю пуговицы на рубашке. Порыв Киры встать я останавливаю простым:

- Не двигайся.

И она не двигается, её глаза расширяются, и дыхание сбивается.

- Не двигайся, - повторяю я немного другим тоном, властным, я надеюсь, и мне это удаётся, судя по пальцам с красным маникюром, которые пытаются схватить атлас покрывала.

Я освобождаюсь от одежды, ловя на себе взгляд Киры, она заворожено следит за каждым моим движением, но не двигается, как я и сказал. Или велел? Эта игра заводит меня до предела. Скольжу вдоль её тела своим, не соприкасаясь, и легко целую губы, она целует меня так же, пока поцелуй не становится глубоким, вязким и чертовски долгим. Я ласкаю везде, где могу достать, не трогая то самое место, оставляя на сладкое.

Так и не разрешив Кире двигаться, я ловлю её руки, которые пытаются дотронуться до меня, и шепчу ей прямо в губы.

- Я просил не двигаться, - поднимаю одну её руку, потом вторую, и обвязываю запястья бусами, быстро перекинув через резную спинку кровати. - Теперь будешь привязана, - я тяну за нить, и руки покорно тянуться за ней.

На самом деле это лишь формальность, стоит Кире как следует дёрнуть, и бусы разлетятся по номеру, я это понимаю, так же, как и она, но держит руки наверху, и это заводит меня почти до трясучки. До нервного тика и тёмных пятен в глазах.

Я не помню, чтобы хоть раз я был настолько возбуждён, настолько желал женщину, настолько ею восхищался и настолько боготворил. Как всё это укладывается в моей голове и сердце, я не могу сказать, но это ощущается именно таким образом.

Медленно отстёгиваю подвязки от резинки чулок и снимаю малюсенькие трусики, смотря на маленький прямоугольник волос на лобке и абсолютную гладкость половых губок.

Гладкая, влажная она манит меня, и я не отказываю себе - расставив шире ноги Киры, я провожу языком, ища точное место и нужный ритм, пока не нахожу его, и продолжаю ласкать пальцами, языком, по очереди и вместе, слушая стоны и крики. Мне приходится придерживать её ноги, но самое удивительное в том, что бусы всё ещё на месте.

Руки Киры всё ещё зафиксированы, ноги широко раскинуты, бюстгальтер давно снят, а соски призывно темнеют и давно стали твёрдыми от моих пальцев.

Я вхожу, предварительно надев презерватив, потому что на этот раз я хочу всё сделать правильно, и на секунды теряюсь в пространстве, времени, дыхании Киры, нечленораздельных звуках, которые она издаёт, пока я медленно проникаю в неё, сходя с ума, и выхожу таким же безумным, чтобы снова проникнуть. Снова вхожу и снова выхожу. Сходя с ума раз за разом, толчок за толчком, удар за ударом. Схожу с ума.

- Игорь, аааа... Игорь, - шепчет, - убери, - я понимаю, о чём она просит, одним движением выпускаю её из плена чёрных бусин, и тут же чувствую её руки у себя на голове.

Она вцепляется мне в волосы, тянет на себя, целует, потом притягивает к себе ещё сильнее, её ногти оставляют следы на моей коже, зубки оставляют следы, но всё это летит к чертям, когда Кира двигается в унисон со мной, стонет, я вижу слёзы у неё в глазах, она закидывает голову и произносит моё имя, кажется, сотни раз, пока я двигаюсь и двигаюсь, с каждой фрикцией всё сильнее и сильнее, следуя за богиней рядом с собой. И, наконец, ощущаю это - сильное сжатие, пульсацию, и я не выдерживаю, оргазм накрывает меня с головой, всё, что я успеваю - подставить руку, чтобы не упасть всем телом на Киру.