Блядь. Грейс права.

Я — трус.

Несмотря на то, что она укачивает его, он не замолкает. Даже не думает об этом, противится всем своим крошечным существом, протестует, поднимая голос. Делает это бездумно, на уровне инстинктов. Грейс мало чем может ему помочь, он хочет маму.

Делаю еще два шага к маме с младенцем на руках.

Тянусь рукой к мальчику, касаюсь его мелкой ладошки и поглаживаю кожу. Какая нежная. Невольно улыбаюсь, вспоминая, что кожа моей жены тоже невероятно мягкая. Придвигаюсь еще ближе и смотрю на искривленное рыданиями личико. Сердцу вдвойне становится больно.

Вру. Втройне.

Его пухленькие щечки напоминают Анастейшу. Допустим, я научусь обращаться с ним, как, например, научился управлять катером или планером. Безусловно, я отказываюсь верить в плохой исход, но что я буду делать, когда при каждом взгляде на сына я буду вспоминать её?! Она уже ушла один раз, я никогда не смогу забыть тот страх и ужас, который испытал. Если она покинет меня навсегда, при этом в нем я буду видеть ее черты, это медленно будет убивать меня.

— Хочешь его взять? — раздался тихий голос Грейс, когда мальчишка перестал разливаться в рыданиях, постепенно затихая. — Смелее, милый, — она подошла ко мне вплотную, чтобы тельце оказалось у меня на груди.

Инстинктивно мои руки дернулись под его спину и голову, когда мама собралась отпустить его. Черт возьми! Если бы он упал? Сердце сжимается. Проклятье, что это? К горлу подступает ком, глаза невыносимо жжет. Закрываю веки, и по щекам спускается две слезы.

Она заставила меня плакать во второй раз.

Второй раз в моей жизни.

Продолжая слегка всхлипывать, мальчик с интересом рассматривает меня. К своему удивлению, обнаруживаю, что комната больше не заполняется плачем. С трудом верю, что из-за меня он успокоился, но, кажется, так и есть.

— Привет, — шепчу я, робко держа сына на руках. Все занятия пошли коту под хвост, мои мышцы дрожат, словно у нетренированной школьницы. — Я твой… папа, — хмыкаю я, произнося свой новый статус.

Добавить ли его в подпись под письмами в электронной почте?

— Вы думали с Аной над именем? — интересуется Грейс, и в испуге я смотрю на нее. О, нет, я не могу взять на себя такую ответственность!

— Нет, не успели… — растерянно отвечаю я, вернув взгляд на существо на моих руках.

— Ему нужно дать имя, Кристиан. Неизвестно, когда Ана придет в себя…

— Я подумаю.

— Ты можешь отнести его к ней. Возможно, это поможет ей быстрее поправиться. Справишься? — с улыбкой спрашивает мама.

— Думаю, да, — отвечаю я и выхожу из детской комнаты.

Пока мы направляемся к палате нашей мамы, мои мысли не покидают размышления об имени для малыша. Нужно что-то значимое для нас обоих.

Обычно я не верю в чудеса, вроде таких. Но все же попробовать стоит, а вдруг сработает? Войдя к Анастейше, подхожу к ее кровати и присаживаюсь на самый край так, чтобы лицо ребенка смотрело на ее, и наоборот.

— Ана, — в палате раздается мой дрожащий с надеждой голос, — это наш сын, — вновь сглатываю комок в горле — все еще не верю! — Теодор Рэймонд Грей…

Комментарий к

Вот так вот)

Получилось не совсем, как я задумывала. А изначально все было гораздо трагичнее. Здесь же финал остался открытый, каждый додумывает для себя.

Все вышло спонтанно: по дороге домой увидела и услышала плачущего младенца, которого мама не могла никак успокоить. Мне так жалко его стало. И вот, что у меня родилось)

Жду отзывов!

Ваша Kessie99)))

========== Часть 2 ==========

— Теодор Рэймонд Грей, — выговариваю имя, только что пришедшее на ум. Как все спонтанно у нас выходит!

Случайно встретились, неожиданно влюбились и так же внезапно поженились. Вдруг появился малыш, и имя у него выбрано так.

Смотрю на свою жену в надежде, что произойдут хоть какие-нибудь изменения. Однако, к моему полнейшему разочарованию, все показатели на аппаратах остаются неизменными, а всё её тело статично, не подает никаких признаков активности.

Ты слишком поверил в чудеса. То, что тебе досталась такая потрясающая девушка, как Ана, это еще не повод считать свою жизнь сказкой, Грей.

Перевожу взгляд с миссис Грей на сына, который хмурится в преддверии новой истерики. Кажется, вид неподвижной мамы его расстроил. Не уверен, насколько он понимает происходящее, но хотя бы чувствует. Маленький комочек сжимается на моих руках. Он невероятно крохотный, поэтому, думаю, поместится…

— Мистер Грей? — в палату заглядывает медсестра, держащая в руках бутылочку с белой смесью. Та девушка, которую я видел в детском отделении. — Ему пришла пора кушать.

— Его зовут Тео, — слегка расплываюсь в улыбке. На мои слова у девушки загораются глаза, словно два фонарика. — Теодор.

— Прекрасное имя, — забирая ребенка, произносит она. Мальчик начинает брыкаться и кричать.

Срать я хотел на твое мнение. Главное, чтобы оно понравилось Ане…

— Кажется, он не хочет покидать Ваших рук, сэр, — хмыкает девушка, пытаясь успокоить мальчика.

Но ведь ему нужно поесть!

— Покормите его, а затем я снова его возьму, — предлагаю я, немного отдаляясь от них. Я чуть не умер, пока держал его, боясь сломать или повредить ему что-то.

— Может, его покормите Вы сами? — медсестра вопросительно подняла брови.

Я? Покормлю его? По-моему, она плохо меня знает. Я ничего не умею делать с детьми. Максимум, на что я способен — подержать младенца пару минут. Но кормить… Нет, это я не решусь.

А еще ведь рано или поздно ему нужно будет сменить подгузник!

Не знаю, какими словами девушке удается меня уговорить, но через минут Тео уже вновь на моих руках. Она подсказывает, как лучше держать его, чтобы не поперхнулся во время еды. Хмурюсь, внимательно слушая наставления медработника.

Она вручила мне бутылочку с теплой смесью.

— Попробуйте, сэр, положите ему в ротик, все остальное он сделает сам.

Сглатываю, неуверенно поднося к нему еду. Он жадно захватывает соску, надетую на бутылочку. Комнату наполняют его тихие почмакивания, это заставляет меня улыбнуться. Его и без того крошечный носик морщится временами, а его темно-синие глаза закрываются.

Парень, кажется, ты серьезно голоден.

Теперь мне придется следить и за твоим питанием.

— Отличная работа, мистер Грей. Я отойду на пару минут. Распоряжусь, чтобы вам принесли детскую кроватку и пеленальный столик.

Не успеваю ничего возразить, как девушка оказывается за дверью палаты. Что же, мы вновь только втроем. Ана, Тео и я.

Мы семья?

Да, черт тебя дери, Грей.

Мы семья!

Сердце заходится в бешенном стуке, и я не в силах успокоить его. Все слишком быстро и через чур внезапно. Вдруг Теодор начинает капризничать, будто специально. Он ворочается и отказывается от бутылочки.

Блядь. Похоже, сын меня хорошо чувствует.

Спокойно, Тед, — мысленно говорю я, стараясь взять контроль над своими эмоциями. — Тебе нужно доесть еще двадцать миллилитров. Ты должен быть сытым.

Вставляю соску в маленький ротик и вновь слышу сладкое чмаканье.

— О, я смотрю, он все доел, — восхищенно произносит медсестра, зайдя в палату.

— Да. Спасибо, — отдаю ей бутылочку и возвращаю взгляд на ребёнка.

— Раньше он осиливал только треть нормы, — объясняет девушка, — даже немного потерял в весе.

Черт, это плохо! Ана убьет меня, если узнает об этом.

— Надеюсь, теперь он будет есть лучше, — одобрительно смотря на опустошенный сосуд, сказала медсестра. — Сейчас принесут кроватку, он поспит, а вы сможете отдохнуть.

Персонал ставит стеклянную кроватку рядом с Анастейшей, состояние которой по прежнему стабильно. Ни лучше, ни хуже.

Но и это радует.

Рядом с кроваткой ставят столик для смены подгузников. Меня передергивает от мысли, что мне нужно будет это сделать. Я боюсь не какашек, а неумелого обращения с ребёнком.

Не хочу стать причиной его детской травмы.

***

Внимательно слушаю речь своей матери, которая с любовью держит на руках своего первого внука. Ему всего неделя от роду, а он требует к себе особого внимания и отношения, не любит делиться тем, что принадлежит ему.