Денис Март

Остаться таким же

Часть 1

Я уже давно перестал надеяться всерьез. Какой в этом смысл? Столько лет прошло, а удача поворачивается ко мне далеко не лицом. Я не хочу жаловаться, но все надоело. Сам не знаю, почему я это до сих пор делаю. Похоже, это уже часть меня. Ничего плохого я в этом не вижу, это отличная возможность подбодрить самого себя, это позволяет мне на минуту мысленно покинуть этот мир, сотканный из проблем. Когда я говорю об этом с другими людьми, я вижу, как на их лицах появляется недоверчивое выражение, некая улыбочка, в которой я с легкостью всегда читаю одно и то же: «Ну и дурачок же он!». Если бы им хватило смелости и наглости, то они непременно сказали бы мне:

– Ну, да, конечно. Рассказывай дальше, парень!

Я вижу это, понимаю, но мне и не нужно, чтобы они верили. Слушают – и это уже замечательно. Вы можете подумать, что я скучен, но это не так. Я бываю разным: кислым, приторным, сладким, ярко-зеленым и темно-фиолетовым, с разными завитушками, бесцветным и так далее. Список довольно длинный. Правда, бывают и дни, когда я до смерти скучен. Но это ведь не страшно, да? У всех бывают сложные времена. Единственное, каким я быть не умею, так это лживым. Мне сотни раз говорили, что в этом мире надо быть более изворотливым, иначе ничего не добьешься. Что ж, пусть так. Каков уж есть, таким и принимайте. Если не нравится, я знаю, где дверь.

Итак, самое время представиться. Нет, сейчас не самое время. Я должен был сделать это несколько минут назад, простите мне эту крохотную ошибку, я плохо воспитан и давно об этом знаю, но ничего с этим поделать не могу, потому что ничего и не делаю.

Дуглас Хаус. Это мое имя. Я не стану выкладывать ничего не говорящие обо мне факты перед вами, словно крупье в казино. Вы сами узнаете обо мне все, что вам необходимо, вам расскажут события из моей жизни, о которых я поведаю через минуту.

Есть маленький шанс – я люблю шансы – что мы встретимся. Однажды, я уверен в этом, я приду к вам, постою с минуту в стороне и все это время буду смотреть, как вы грызете ногти или пьете клюквенный кисель. Затем я подойду к вам, протяну руку, вы ее непременно пожмете, потому что я выгляжу довольно доброжелательно, мы поговорим о литературе или о бейсболе, о шторме в Неваде или новых покрышках для вашего чудного «Фольксвагена». В общем, мы поладим. Возможно, наша встреча будет для вас неожиданностью, вы не будете знать, как отреагировать на мое появление, но, поверьте, не стоит пугаться. Я не причиню вам вреда, я только помогаю людям. Иногда это больно. Мне больно.

Тот день, с которого я хотел бы начать этот рассказ, начался как-то по-особенному. Помню, небо тогда было зеленым. Нет, я серьезно, оно и правда отливало зеленоватым оттенком, тут и там прыгали овечки, укутанные в свои белые шубки. Стою я на улице и гляжу прямо на солнце, а оно светит и, кажется, светит именно на меня. С чего я это решил? Все просто, очень просто. Кроме меня, никто на солнце не смотрел. Всем было до чертиков душно, они шли, торопясь, в любое прохладное место, лишь бы только не попадать под лучи этого чудаковатого желтого диска. А мне нравится. Я, наверно, минут десять стоял на тротуаре и пялился на солнце. Оно совсем меня не слепило, даже не знаю, как так вышло. Это я уже после понял, что мне тоже было жарко, и даже очень. Вся моя рубашка походила на мокрую половую тряпку, когда я снял ее дома. Вспотел, значит. Наверное, от меня сильно воняло, когда я шел в таком виде по улице, но я этого не замечал, потому что запахи улиц все перебивали, да и, как и все люди, я не смог бы учуять свой собственный запах. Я точно помню, что тогда пахло спелыми яблоками, которых в моем городе отродясь не было, разогретым асфальтом, который цеплялся за мои подошвы, будто боялся потерять последнего друга, одуванчиками тоже пахло, хоть я их и не люблю. Словом, мой пот никак не мог испортить общую картину ароматов.

Знаете, чем больше всего мне нравится мой город? Тишиной, что царит тут в ночи. Я редко сплю, поэтому знаю о ночной тишине кое-что. Она похожа на мармелад или на желе. Чем ближе к середине ночи, тем тишина становится гуще. Ты ее трогаешь, а она едва шевельнется и потом снова вернется на место. Она вкусная. Я бы сказал, что тишина сделана из яблочного пирога, который мне пекла мама в детстве.

Ох, как же давно я не ел яблочного пирога. Жаль, правда, что эта тишина каждый раз уходит с первыми лучами света. И я всегда ее провожаю, смотрю, как она убегает от звука мотора, что разрубил ее на части. Бывает, она опаздывает, но непременно приходит. В тишине жить хорошо, сразу, как только она появляется, на душе становится спокойно. В тишине я слышу, как люди живут. Они дышат, они думают, они чувствуют.

Забавно, но у каждого жизнь разная. Человечество ошивается тут, на Земле, уже тысячи тысяч лет, а до сих пор ни одна жизнь не была даже похожей на другую. И все люди – разные. Они и пахнут по-своему, и звучат тоже по-своему. Может, поэтому мне и интересно смотреть на людей, слушать их и впитывать их жизни в себя. Люди. Интересные создания, но иногда глупые, иногда они не ценят жизнь, не замечают, как она обволакивает их, отталкивают ее, а потом, когда опомнятся, бывает уже поздно.

Я люблю всех людей, но, к сожалению, не всем могу помочь, хоть и стараюсь. Это правда, я очень стараюсь, но я иногда устаю, ведь я всего лишь человек. Мне тоже нужен отдых. Как-то раз я попробовал не отдыхать, но ничего хорошего из этого не вышло.

Четверо суток подряд я не спал и постоянно работал. Я носил продукты, смешивал и выпекал. По все законам подлости погода никак не помогала мне, а, наоборот, только мешала. Жуткая жара в один день сменялась острым холодом на следующий, мое тело изнывало от жажды и голода, но я держался до последнего. К сожалению, в итоге я проснулся уже в больнице, увидев рядом капельницу и медсестру.

С тех пор я устраиваю себе деньки отдыха, редкие деньки.

Об одном таком деньке я и расскажу сейчас. Рано утром я уже жарил себе вкуснейшую яичницу, которую можно только представить. Увидел ее как-то в одной телевизионной программе, там ее готовил смешной мальчишка в костюме сказочного героя. Рецепт – проще некуда. Берешь ломоть хлеба и вырезаешь мякоть, оставляя только корочку, кладешь эту корочку на сковородку и поджариваешь одну сторону, потом переворачиваешь, вливаешь в центр яйцо, чтоб было внутри кольца из хлебной корочки, а сверху кладешь сыр. Потом, когда все готово, получается весьма интересная картина. Мягкое яйцо, тягучий сыр и хрустящий хлеб… словом, вкусно. Хотя ресторанные критики называют это блюдо, цитирую, "редкостным дерьмом", оно мне все равно нравится. Я обычно поджариваю себе таких три корочки хлеба, этого как раз хватает, чтобы наесться.

Позавтракав своей яичницей в хлебе, я отправился в банк за новым шансом. Уже вечером какой-нибудь счастливчик использует его. Как знать, может, в этот раз им буду я. Ученые говорят, что шансы стать таким вот счастливчиком настолько малы, что если вы оставите зонт в автобусе, а потом позвоните на первый пришедший в голову номер телефона, то вероятность того, что трубку поднимет человек, нашедший ваш зонт, выше. Притом в несколько раз. Что ж, меня это вряд ли остановит. Я занимаюсь этим уже не первый год, так что какие-то там ученые для меня – пустословы.

Итак, я наконец-то пришел. Массивные колонны стояли в два ряда, разделяя помещение на ровные квадраты. Идеально ровные квадраты, мои юные перфекционисты. Вам бы тут понравилось. Пол, сделанный из бежевого мрамора, блестел так, будто его натирали до этого неделю без остановок. Ходить по нему было даже страшновато, я все боялся упасть. Никогда не умел скользить по льду, даже на коньках.

Очередь к моему окошку впечатляла. Нет, правда, откуда берутся все эти люди? Или они специально ждут того дня, когда можно будет встать передо мной? Все эти миллионы людей, и даже та бабка в середине, что простоит у окошка с час. Она, наверно, в первую очередь ждет этого дня.