– Нет… – Данил совсем растерялся.

– Я что, обязан извлекать на свет божий мудрые мысли и выручать тебя из затруднительных ситуаций?

Данил подумал, что возмущение чертёнка вполне уместно.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Голос тёти Томы за дверью (звучащий сейчас для Данила как далёкий морской прилив) из заискивающего стал нетерпеливым, а потом просто-напросто оборвался на полуслове, как будто перед бегунами перерезали ленточку, дающую сигнал на старт. Дверь вдруг дёрнули с такой силой, что она почти слетела с петель, а из замка-щеколды выскочил один из трёх держащих его гвоздей.

Данил втянул голову в плечи. Ему казалось, там, снаружи, трясёт и давит на дверь огромный коричневый медведь, жадный до крови и почуявший её через два сантиметра дверного полотна. Чертёнок вдруг звонко шлёпнул мальчика по руке.

– Потом обменяемся любезностями. Кажется, сегодня мне и вправду придётся тебя выручить. Но обещай, что потом ты пересмотришь свои взгляды.

Он не стал ждать ответа. Ловко вывернулся из пальцев, пробежал по руке, оставляя на куртке мокрые следы, и устроился на макушке мальчика. Данил тем временем озирался, пытаясь понять, каким способом новый друг (волшебный, без сомнения волшебный!) собирается вытащить его из затруднительного положения. Как-то папа напугал его, что если кровь не остановить, то она вытечет вся, и Данил сдуется, как воздушный шарк. Останется только оболочка, тонкая, как кожица от яблока. Возможно, именно в этом нужно увидеть спасение: он весь вытечет в сливное отверстие и уплывёт путями водосточных труб, а чертёнок тем временем скатает оболочку в рулон, закинет на плечо и прошмыгнёт между ног у тёти Томы.

Но кровь из носа почти остановилась.

Тётя Тома не стала бы его ругать – или тем более пороть. Наверное, она подумала, что он потерял сознание: мама всегда этого боялась.

– Подними-ка глаза, – сказал чёртик, дёрнув его за ухо. – Что ты видишь?

– Себя. И тебя.

– А как это всё называется?

– Отражение… зеркало!

– Любое зеркало это дверь в странные миры.

– В странные миры, – послушно повторил Данил, и тут же получил достаточно чувствительный тычок в затылок.

– Не говори так, будто стал заглавной буквой в приключенческой книжке! – заверещал чертёнок. – Я тебе не какой-нибудь там… а, ладно! Чего уж там! Ом на фера бурундукум!

Данил сразу почувствовал, что что-то изменилось. Он по-прежнему смотрел на своё отражение и видел, как там, за спиной, вдруг распахнулась дверь. Он не услышал ни звука, чертёнок пропал с его головы и обернулся кровавыми брызгами на поверхности зеркала. Тётя Тома, как ожившая земляная кочка, как сошедшая лавина, заполнила собой всё помещение. Она повернула к себе Данила и стала его трясти, заглядывая в глаза и разводя накрашенные губы в страшной гримасе, долженствующей символизировать крайнюю степень беспокойства.

Сам Данил не чувствовал ничего, кроме тяжести чертёнка на макушке, который, видимо, уселся там по-турецки. Каким-то образом они оказались по ту сторону зеркала и смотрели в него как в окно, по другую сторону которого был мальчик, очень похожий на Данила. "Зазеркалье!" – мелькнуло в голове, но вокруг не было того волшебного мира, в который попала Алиса – ничего даже отдалённо похожего. Тот же туалет с несколькими кабинками, та же раковина с кровавыми разводами, стены с нарисованными на них домиками, да зеркало.

Ухватившись за волосы мальчика, чёртик свесился вниз головой прямиком на переносицу.

– Называй меня Тимохой.

– Тимохой? Ты что, серьёзно?

Мальчишка фыркнул так, что бесёнок едва не свалился с его головы. Он ожидал какого-нибудь волшебного имени, вроде Добби или Эйяфьядлайёкюдля.

– Ну да. На самом деле меня никак не зовут, я просто один из множества кровяных чертят, похожих друг на друга как две капли крови, но коль уж я оказался здесь, снаружи, мне не помешает настоящее имя.

– И куда же мы попали… Тимоха?

– Можно просто Тим, – великодушно разрешил чёртик. – Туда же, откуда пришли. Это один из странных миров. Они все похожи на твой как две капли воды, за тем лишь исключением, что чем-то да отличаются. Иногда это различие очевидно, иногда его ещё нужно поискать. В этом, как видишь, нет этой страшной женщины, которая так хочет к тебе ворваться.

Данил обернулся и внимательно посмотрел на дверь. Она в самом деле не тряслась и не торопилась слететь с петель.

– Ага… а что ещё за бурундукум?

– Давай сделаем вид, что ты ничего не слышал.

Чертёнок исчез из поля зрения: заполз обратно на макушку.

– Но я слышал. Это от слова "бурундук"? Чтобы прыгать, как они, только не из норы в нору, а между этими странными мирами.

Данил затих, обдумывая перспективы, которые открывало перед ним знание этого смешного слова.

– Мы подождём, пока всё успокоится, а потом вернёмся?

По ту сторону зеркала никого не было… никого, кроме него самого и чертёнка – снова. Дверь была распахнута, замок сломан. Воспитательница куда-то ушла, уводя с собой того, фальшивого, Данила.

– Без крайней необходимости прыгать между мирами нельзя, – Тим барабанил по подбородку длинными пальцами, словно паучок, утирающийся после сытного обеда. – Придётся тебе теперь жить здесь. Я не думаю, что ты заметишь разницу. Те же мама и папа. Тот же дом и любимые игрушки. Даже книжки на полках навряд ли поменяются местами.

– А если замечу?

– А если и заметишь, вряд ли она тебя утешит в минуты слабости или подкинет приключение, когда будет совсем скучно. Скорее, это будет как одна из этих несуразных красивых, но бесполезных штуковин, что стоят на столе твоего папы.

– Ничего не понял, – замотал головой Данил. – Что ещё за штуковина?

Чёртик больно дёрнул мальчика за волосы. Он был самым нетерпеливым существом, которое Данилу доводилось встречать.

– Как китайская игрушка, красивая, говорящая, громкая… которая при всём при том будто бы играет сама в себя.

Данил важно покивал. Ему встречались такие игрушки: радующие и привлекающие взгляд сначала, и валяющиеся в самом пыльном углу потом. Ими невозможно было играть, не вписываясь ни в один созданный ребёнком мир, они порождали свой – из пластика и фальшивого дружелюбия. Такой мир, наверное, мог бы присниться в кошмарах.

– Но ты же останешься. Ты хоть и болтаешь без умолку, но зато не похож на паровозика Томаса.

– Я вывалился у тебя из носа совершенно случайно. Всему виной это кровотечение. Вообще-то мой дом там, внутри, моя работа – заставлять работать твои лёгкие и проходиться по внутренним стенкам сосудов щёткой с грубой щетиной, чтобы очистить их от всякого мусора. Этот отпуск был неплохим развлечением… было приятно с тобой познакомиться и всё такое… но я планирую вернуться ближайшим же поездом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.