Подчинение женщины мужу и воспитание детей отцом должно быть добровольным и тогда в семье будут царить любовь, покой и лад без всякого принуждения и подавления одним членом семьи других. Но стоит жене проявить свое «я» вопреки возможностям и настроению мужа, как мгновенно рвется духовная их связь: пусть даже в этом, конкретном случае, мужчина неправ и искренне заблуждается.
На взгляд Ивана, отцова Фрося, никогда не переча Петру Фроловичу, лаской и сочувствием всегда добивалась от него желаемого результата: такими же качествами, как казалось Ивану, обладала и старостина дочка Татьяна, несмотря на юный возраст и отсутствие жизненного опыта близкого общения с мужчиной, опираясь лишь на врожденный женский инстинкт.
В минуты таких размышлений, вечерами, убаюкиваемый мерным стуком дождевых капель по подоконнику, Ивану представлялось, что Татьяна здесь рядом, присутствует незримо в
его комнате и от нее исходит магическая сила добра и понимания, которая обволакивает его мужскую душу, расслабляет все тело в сладком упоении и он засыпал, с умиротворенной улыбкой на лице, спокойным сном праведника без плотской похоти и чувственных желаний, свойственных молодому мужчине длительное время, не знающего близости с женщиной.
По утрам, при пробуждении, Ивану, напротив, всегда представлялась близость с Татьяной именно плотская, во всей прелестной девичьей наготе, которую Таня обнажила ему в тот пасхальный день.
В такие моменты Ивану частенько приходила решительная мысль: – По приезду в свое село посвататься к Татьяне и осенью справить свадьбу. Потом он поедет учиться в институт, будет прирабатывать уроками на дому, а Танечка будет учиться в учительской семинарии и вместе они, конечно, добьются желаемого результата.
Но следующая мысль разрушала предыдущую: – А если появится ребенок, то как и на что тогда жить? Отправить Татьяну с дитем к отцу: значит лишить её образования и разлучиться с нею до окончания института. Если оставить при себе, то как прожить в городе, не имея твердых доходов? Рассчитывать на помощь отца своего и старосты – неприлично для его лет, да и помощь эта будет небольшая, а репетиторством в городе с семьей не прожить в достатке.
Бедность же разрушает семью и чувства супругов друг к другу посильнее любых других обстоятельств: житейских, моральных и нравственных. По твердому убеждению Ивана – безнравственно заводить семью, если не можешь её содержать в достатке.
Утренние мечты о близости с Татьяной и браке с нею стали повторяться каждый день и Иван понял, что пора возвращаться домой в школу, где его ждет заботливая Арина, которая быстро снимет с него плотскую страсть, накопившуюся за лето, и поможет ему освободиться от мыслей жениться на Татьяне. Тогда, на Пасху, именно утренняя связь с Ариной, помогла ему устоять перед прелестями Татьяны, которые она обнажила, соблазняя его на решительный поступок. Так и теперь – плотская утеха со служанкой освободит его от грешных мыслей соединиться с Татьяной душой и телом: не самостоятельный он еще мужчина, чтобы заводить семью.
Дожди начала лить с перерывами, а потом и вовсе прекратились и Иван решил воспользоваться даром ясной погоды и вернуться к себе в село, тем более, что наступало время поиска и записи учеников в школу. От того, скольких родителей ему удастся уговорить на обучение их детей в школе зависело и его учительское жалование: при недоборе жалованье сокращалось на треть, но если учеников было более 50-ти, то увеличивалось на четверть.
Деньги были нужны Ивану про запас, для обучения в институте, куда он намеревался поступить на следующий год. Ему, как дворянину, обучение будет бесплатным, но на студенческую жизнь он должен обеспечивать себя самостоятельно.
Иван сказал о своем решении уезжать за ужином. Фрося всплакнула, что время идет быстро и вот уже отъезд, а она не успела наварить варенье Ивану в дорогу из-за постоянных дождей. Отец известие об отъезде сына воспринял спокойно, лишь предупредил снова, чтобы Иван был осторожнее в общении со служанкой: пойдут по селу слухи, и жди неприятностей.
– Лучше бы жениться тебе, Иван, там на селе: говорил, что и девушка есть хорошая и ну её к чёрту твою учебу, хватит, двадцать два года скоро наступит, а ты еще хочешь учиться. Живут же люди на селе без всякой учебы: женятся, работают, растят детей и счастливы, по своему, без учебы и без городской жизни. Ничего-то в городе хорошего нет – одна маета. На селе ты всех знаешь и тебе все знают и уважают, если заслужил, а в городе люди прикрываются богатством, знатностью рода и чинами, но копнешь такого человечка поглубже и, оказывается, что он полное ничтожество. На селе даже бедняк – умелец людьми ценится за свое умение – не то что в городе.
Женись, Иван, по душе и будешь счастлив без всякой учебы, – закончил отец свое напутствие сыну и пошел договариваться с соседом, чтобы тот отвез Ивана в уезд: там попутной лошадью или поездом до Орши, от которой, с оказией, сын доберется и до своего села, готовиться к школе.
Всё так и сложилось, и через два дня Иван после полудня уже въезжал в село, где учительствовал. Крестьянин, что довез учителя до села, видимо, рассказал о его возвращении, поскольку не прошло и часа, как объявилась Арина, чтобы хозяйничать по дому и, если угодно Ивану, исполнить его мужское желание.
Иван, изголодавшись по женскому телу за два месяца проживания у отца, вцепился в Арину, как клещ, уложил женщину на диван и целый час ублажал себя и её плотскими удовольствиями, пока женщина, получив свое, не взмолилась отпустить её для хозяйственных дел – иначе она не сможет ходить от безудержного напора Ивана на её женское достоинство.
Так состоялось возвращение учителя к своей школе и своим ученикам, которыми ему еще предстояло обзавестись. Остаток дня Иван отсыпался и отъедался с дороги, ночью спал как убитый, но поутру, когда Арина загремела чугунками на кухне, встал, вновь утащил служанку на диван, чему она не противилась и, забыв свои вчерашние опасения, предалась женской страсти, вскрикивая от приступов желания, которое как и накануне случилось с нею дважды и такой силы, что ноги женщины онемели и не сгибались ещё и час спустя, как учитель выпустил её из своих объятий.
Облегчивши плоть, Иван позавтракал и пошел к старосте, доложить о своем приезде, узнать новости и приступить к рекрутированию учеников в школу. Арина, когда собирала завтрак на стол, печально обмолвилась, что на селе стало худо жить: грядёт неурожай и ждет крестьян голодная зимовка, но Иван не придал словам служанки значения: известное дело, что бабы в любой малой трудности видят вселенскую беду, а сама Арина пышет здоровьем и так живо вела себя на диване, как с голодухи не сможется. Если Арина и изголодалась, то лишь по мужской плоти Ивана.
На дворе начал моросить мелкий дождь, когда Иван вышел из дома, накинув на голову и плечу холстину, чтобы не промокнуть насквозь. Сапоги учителя скользили по размокшей дороге, все рытвины и канавы были доверху заполнены водою: чувствовалось, что дожди здесь идут долго и постоянно, потому что большие лужи уже затянуло болотной ряской и кое-где в канавах высились стрелки молодого камыша, чего Иван не видел ни прошлой осенью, ни весной до отъезда к отцу.
Староста Тимофей Ильич был дома: в дождь на полях и в огородах делать нечего – в пропитанной влагой почве ноги утопают по икры, лапти, в которых крестьяне работают на полях, размокают и разлазятся на лыковые полоски, оставляя ноги босыми в холодной грязи.
– Иван Петрович, прибыл для дальнейшего прохождения учительской службы, как говорили, на воинской службе, – усмехнулся староста. Трудный год будет у вас господин учитель – многих учеников не досчитаетесь нынче в школе. Дай бог, чтобы дети живы остались – если будет им не до учебы.
– Неужели так плохо, Тимофей Ильич? – спросил Иван, присаживаясь рядом со старостою, который сидел на лавке в веранде и печально смотрел, как струйки воды стекают с крыши, объединяются в ручейки, которые вытекают на улицу, где и без них воды по колено.
