Короче, оставалось только выследить эту пернатую лягушку – ну, это было совсем просто: василиск ничуть и не скрывался, а дальше… Что ж, меч имелся, и непростой меч. Как говорится – мой меч, твоя голова с плеч…
Вот тебе и с плеч. Робин безнадёжно уставился в кружку с недопитым пивом и задумался. Впереди не брезжило ни единого просвета. Ни единого.
– Прошу прощения, не к благородному ли графу Айтеру я имею честь обращаться?
Робин с трудом вынырнул из гущи мрачных раздумий и недоумённо уставился на стоящего перед ним человека. Тот, заметив, что слова его очевидно прошли мимо, начал опять:
– Не к благородному ли графу Айтерскому…
Робин утвердительно кивнул и сделал жест рукой: садись, мол, я и есть граф.
Человек послушно сел. Робин присмотрелся – это был тот самый мелкий мужичонка, которому лохматый амбал что-то втолковывал насчёт меринов-единорогов. Кстати, вокруг того собралась уже целая толпа слушателей, самого детины даже видно не было, только время от времени долетало недовольное взрыкиванье: «…да что ты, козёл, понимаешь в единорогах?!», «…э, нет, им девственницу подавай!».
Робин мрачно усмехнулся и глянул на человечка. Тот, словно получив какой-то знак, приподнял зад и скороговоркой зачастил:
– Разрешите представиться: Бека из Арафеи; лечу лошадей, принимаю роды, заговариваю зубную боль; обучен лозоходству и толкованию снов; ищу клады – и всё это, заметьте, благородный рыцарь, за весьма умеренную плату! Ещё могу…
Робин поднял ладонь: хватит. Он сразу, ещё до представления, понял, что перед ним шарлатан широкого профиля – из тех, что кочуют от ярмарки к ярмарке, не имея и не желая иметь на земле постоянного угла. Такие в избытке встречаются в любом портовом кабаке, и имя им – легион. Правда, этот выгодно отличался от своих собратьев – он не заискивал, хотя и говорил уважительно, как и подобает, когда человек низкого звания обращается к благородному лорду.
– Чем обязан?
– До меня дошёл слух, что благородный рыцарь, граф Айтер…
– Достаточно просто «рыцаря».
– Благодарю. Так вот, прошу простить за дерзость – как я понимаю, рыцарь находится в затруднительном положении?
– Предположим, – неприязненно буркнул Робин. – Дальше! – Хотя он находился не просто в затруднительном положении – это было бы чересчур мягко сказано – а в жутком, безысходном тупике, бродяге не должно быть до этого никакого дела.
– Мне кажется, я мог бы помочь рыцарю… Подождите! – вскричал Бека, видя, что Робин скривился и собирается встать и уйти. – Подождите! Видите ли, по роду моих занятий мне приходилось помогать (и весьма успешно, заметьте!) представителям многих знатных семейств… – тут Бека начал сыпать именами каких-то виконтов, баронов и даже герцогов. Графу эти имена и титулы ничего не говорили – а скорее всего, людей с такими фамилиями даже никогда не существовало в природе – и он вновь предпринял попытку подняться.
– Да погодите же, молодой человек! Я думаю, что у меня есть именно то, что в данный момент очень и очень нужно рыцарю, находящемуся в столь бедственном положении!
– Молнии богов? – усмехнулся Робин.
– Простите, какие молнии?
– Да так. Я думаю, что только молнии богов могут помочь рыцарю в моём положении. Имеются таковые в наличии? Если нет – я пошёл.
– Знаете что, милорд – не стану скрывать, я интересовался вами, навёл кое-какие справки. Профессия обязывает, знаете ли. Так вот, кое-что я про вас знаю, и суть угнетающей вас в данный момент проблемы для меня в общем ясна. И, как мне кажется, могу вам предложить в некотором роде выход из данной ситуации. Может быть, нам стоит поговорить начистоту?
Граф невесело усмехнулся. Вот как, теперь жизнь, словно в насмешку, подбрасывает ему очередного мошенника, стремящегося заглянуть на дно его уже порядком отощавшего кошелька. Ну что ж, этот случай ничуть не хуже любого другого, следует только держать ухо востро. А впрочем, чем он рискует? Хуже всё равно уже стать не может. Так почему бы и нет? Конечно, Бека этот ему ничем не поможет, разве что посоветует, даст хоть какую-нибудь зацепку, всё-таки с виду пройдоха тёртый, бывалый…
– Ладно, – сказал он, делая знак принести очередную порцию пива. – Ладно, Бека, я слушаю.
Звено второе
А началось всё с карликов. Откуда они брались – доподлинно не знал никто. Откуда-то из-за моря. Появлялись они раз в три – пять лет огромными ордами на утлых лодчонках, обтянутых тюленьей кожей, и обязательно зимой. Без всякой видимой системы они выбирали один из замков на Побережье и с упорством муравьёв принимались за осаду. Осадой, правда, это назвать было трудно – никакого понятия о военной науке у их предводителей – если у них таковые и имелись – не было: карлики просто лезли на приступ волна за волной. Их жгли нефтью, поливали кипятком и расплавленной серой, забивали камнями, сметали со стен дротиками и стрелами – а они лезли и лезли. Сказать по правде, редко какому укреплению удавалось бы выстоять против такого упорства, но иногда вдруг наступал некий момент и, если к этому времени недомерки не успевали ворваться в замок, они как по команде отступали, быстро садились в свои лодки и отплывали.
Но если они успевали – начиналось такое, о чём и говорить-то приличному человеку неловко. Причём женщины и дети их совершенно не интересовали! Только зрелые мужчины, понимаешь…
Понятно, что все прибрежные лорды давно и прочно были связаны договорами о взаимопомощи – именно на случай подобного вторжения. Любые другие договоры нарушались сплошь и рядом, но этот блюлся свято. Ещё бы! Ведь никто не знал, на кого падёт суровый жребий в следующий раз. Кстати, отец Робина, граф Шер, погиб во время как раз такого вот набега. В тот раз карлики напали на замок рыцаря Те, находившемся в дне конного пути от родового гнезда Айтеров. Шер Айтер успел к самому концу сражения и тут же был убит отравленной стрелкой из духовой трубки – основного и, пожалуй, единственного оружия карликов.
Робину в то время было девять лет. Его мать, благороднейшая графиня Луиза Айтер, после смерти мужа словно очнулась от беззаботного сна и рьяно взялась за воспитание единственного сына и наследника Айтеров. Робин прошёл полный курс обучения в знаменитой Школе Сороки, которая была чем-то средним между военным училищем и монастырём. Боги! Сколько чучел ненавистных карликов он изрубил, сколько издырявил мишеней!..
Родители и матушка-природа наградили его отменным здоровьем, широкими плечами, круглой румяной физиономией, непокорной тёмной шевелюрой и глазами цвета спелого каштана. Вот только ростом он слегка не вышел – что, впрочем, его нимало не смущало.
Когда после обучения он возвратился домой, матушка обняла сына, всплакнула, как это водится у женщин, и торжественно вручила ему ключи от всех служб, погребов, амбаров и чуланов. Таким образом, в девятнадцать лет он стал владетельным графом Айтером, тридцать восьмым в этом славном роду.
Через полгода он научился читать – надо ли говорить, что отцы-командиры Школы Сороки считали обучение грамоте ненужной тратой времени и вообще баловством. Но случилось так, что как-то тихим осенним вечером у замковых ворот появился пожилой, потрёпанный жизнью человек в потёртом, пропахшем потом военном плаще. Замок Айтер славился хлебосольством, и его ворота просто осаждали толпы сирых, убогих, откровенных лентяев, увечных и прочих типов в этом роде. Впустили и этого странника. Он поужинал, переночевал – да так и остался в замке. Звали его Бердрехт.
Кем только Бердрехту не довелось быть в своей жизни: и менестрелем, и школьным учителем, и наёмником, и лекарем… От него-то Робин и выучился грамоте да – что греха таить! – некоторым куртуазным манерам и паре довольно фривольных песенок: благо возраст был самый подходящий.
В общем, жил себе Робин – не тужил. А потом опять нахлынули карлики. На этот раз плюгавая сволочь избрала замок ближайшего соседа Робина, маркиза Клейхая, приходившегося к тому же дальним родственником его матери. Граф Айтер спешно вооружился, вскочил на верного коня и во главе двух с половиною сотен копейщиков быстрым маршем двинулся в сторону замка Клейхая по приморской дороге.
