Вдруг сквозь шелест листьев до меня доносится гул, как эхо. Вдыхаю в легкие воздух, принюхиваюсь. Порох. Может, салюты пускают? Мне отсюда не видно. Это будущее.

Однако я не думаю о тревожном знаке. Мои мысли заняты предстоящей встречей. Саша… Лохматый, нахальный, шустрый. Он меня воспринимает как девушку. Но если в иных случаях меня бы это устраивало, то тут… Резко нет. Он видит во мне сексуальный объект, а так быть не должно. Серые - это хранители, существа, не имеющие плоти. Как можно желать с ними соития? Оказалось, что можно. Вот уже три месяца я борюсь за то, чтобы он перестал искать во мне женщину. Пока безуспешно.

А вот и он. Спешно ко мне приближается. Глаза горят, вид радостный и возбужденный.

- Привет, красавица.

- Здравствуйте, - закуриваю, стараясь не показать свое особое к нему отношение. Налицо явная амбивалентность чувств. Любовь к нему, как к подопечному, переплетается с глухим раздражением. Хотя… Как к подопечному ли? Я стараюсь не думать о природе своих чувств.

- Ты знаешь, что я не люблю, когда мне “выкают”, - губы Саши недовольно сжимаются. Не показывая удовлетворения этим, я как ни в чем не бывало пожимаю плечами.

- Прости, забыл. Вас-то много. А я один на всех, - запускаю руку в карман джинс, неторопливо иду рядом, продолжая курить. - Как дела на личном фронте?

- Никак, - пожимает плечами. - Ты и так всё знаешь, зачем спрашиваешь?

- Может, помочь хочу.

- Себе помоги, - огрызается, но я лишь улыбаюсь.

- На работе без эксцессов?

- Без, - мотает головой, затем хватает меня за руку, останавливая. - Слушай.

- Что? - смотрю на него.

- Как ты относишься к сексу без обязательств?

Опять. На самом деле я ждал подобного поворота беседы. И хотя я давно готов согласиться на его предложение, мне приходится объяснять, что серые не имеют пола, поэтому его затея ни к чему не приведет. А попытки только встревожат меня и ослабят.

- Саша, мы это уже обсуждали.

- То есть без обязательств ты не согласна? Давай с обязательствами, - самоуверенно смеется, продолжая крепко держать меня за руку. - Тебе что, жалко что ли?

- Это невозможно, даже если очень захотеть. Я не мужчина и не женщина.

- Не проблема. Ты же что-то ешь, а это значит, что там у тебя…

Резко перебиваю, понимая, к чему он клонит.

- Я не ем! Я вообще не ем и не сплю, - пытаюсь выдернуть руку, однако хватка у Саши стальная. - Ты еще на ангела попробуй залезть!

- Ты не ангел, - мой подопечный в ответ бессовестно усмехается, грубовато заводя руку мне за спину и притягивая к себе. - Ну давай попробуем. А вдруг всё-таки это возможно?

- Нет! - цежу сквозь зубы. Моя серая оболочка темнеет, но Саша этого не видит.

- Сейчас узнаем. Тебе тоже будет полезно. Ты же хотела познать себя, - тянет меня куда-то за угол. Меня это злит, но не так, как мне хотелось бы.

- Саша, успокойся! Я плод твоего воображения. Я тебе снюсь.

- Прекрасно! Значит, я тем более могу делать всё, что хочу, - идея сна Сашу вполне устраивает и, не пытаясь себя сдерживать, он прислоняет меня к стене.

- Нельзя!

- Можно, - его руки блуждают по моему телу, но я-то знаю, что они никогда ничего не нащупают. У меня нет явных половых признаков. Я похож на куклу.

Осознание, что ничего не получится, страх и досада заставляют меня с рыком начать вырываться из его объятий. Меня злит, что Саша без спроса меня трогает, хотя я понимаю, что он видит, что я не против. И плевать ему на мои слова. Но кто знает, чем грозит нарушение дистанции? В висках бьется вопрос, пропитанный досадой. Почему ему не оставить меня в покое? Не перестать заставлять думать о несбыточном? Почему мы не можем просто ходить по дорожке и болтать о разном?

Серые могут менять внешность. Становиться похожими на мужчину или женщину. Лицом и общими очертаниями тела. Что я сейчас и делаю. На щеках и подбородке начинает расти борода, и Саша с отвращением отступает назад.

- Опять ты всё испортила! - со злостью отворачивается. - Убери бороду.

- Обойдешься.

- Убери!

- Саша, я серый, у меня нет пола.

- Нет, есть! Ты девка, я это вижу. Это очевидно! - недовольно на меня косится. Борода тает, мы снова идем рядом, только пыл у моего подопечного малость поубавился.

- Как дела с деньгами? - перевожу разговор на другую тему, стараясь успокоиться. Но злость не покидает меня.

- Вчера со мной расплатились.

- А где спасибо?

- Кому?

- А кто тебе сказал сходить на улицу Мира и обратить внимание на объявление на столбе, возле остановки?

- Я всё равно туда собирался.

Хмурюсь. Никакой благодарности. Чтобы помочь Саше, я убил час, а этот гаденыш теперь утверждает, что всё сам нашел. Скорее всего, он так говорит мне, чтобы досадить, но мотивы не так уж и важны.

- Следующий раз сам свои шабашки искать будешь.

- Буду, - фыркает и идет вперед. Я останавливаюсь и, резко повернувшись в другую сторону, ступаю прочь. Внутри меня всё кипит. Никакого уважения. Сперва облапал, вместо “здрасьте”, потом еще и спасибо не сказал за помощь.

Обида распаляется, я темнею, даже не пытаясь сопротивляться этому. Упиваясь злостью на него, я почти перестаю себя контролировать. Саша замечает, что я куда-то делся. Оборачивается, идет обратно.

- Ну что ты?

Вытягиваю руку.

- Так, значит, моя помощь, мое участие ничего для тебя не значат? Ты можешь сам?

- Ну началось, - вздыхает. - Давай ты не будешь вести как баба?

- Я буду оправдывать твои ожидания.

- Э, нет! Ты же серый, - подходит ближе, но тут я, совершенно потеряв остатки самообладания, хватаю его за руку, так сильно, что он вскрикивает.

- Так значит, теперь я серый? Ошибаешься. Готово. Удачи в работе!

Оставляя его корчиться от резкой боли, ухожу прочь, чувствуя, как черная радость разливается по нутру. “Ну теперь-то ты у меня попляшешь, работничек. Посмотрю, что ты скажешь через пару дней”.

========== 5. ==========

Прошло уже несколько часов, а досада никуда не уходит. Я злюсь на Сашу, хотя и понимаю, что это ненормально для серого так себя вести и столь болезненно реагировать на полушутливые выпады человека. Моя интуиция подсказывает, что я не прав.

Не существует ни одного свода правил поведения для серых, равно как и для ангелов или демонов. Вместо этого есть инстинкты. Как муравьи безошибочно знают отведенные им роли, как лосось при нересте плывет против течения, как птицы по весне вьют гнезда… (кто им всем сказал так делать?) Так и мы знаем свой свод правил. И знаем, что отступление от них смертельно.

Я отступил. Я каюсь, но приступы злости и досады не дают исправить совершенную ошибку. Я сижу на одинокой лавочке среди разбросанного полузасохшего цветника, где тяжелые бордовые розы, источающие дурной, удушливый аромат, смешаны с желтыми кустами чертополоха. Дальше асфальт и трещины, трещины, трещины…

Поднимаюсь. Ноги несут меня к мосту. Он на окраине города. Там, под ним, небольшая речушка. А сам мост, бетонный и неуклюжий, не вызывает никакого эстетического удовольствия. Он интересен другим.

Стоит посмотреть с этого моста вниз, как перед тобой открывается вид города. Это всегда одно и то же место. И если в моем измерении непроходимый вечный день, всегда туманный и вязкий своим безвременьем, то там, внизу, я могу наблюдать ночь, зарницы, дождь, снег и сотни машин. И сейчас я подхожу к перилам и, облокотившись о них, гляжу сверху, как из окна низко летящего самолета. А может, как смотрит бог. Смотрю на покачивающиеся деревья, на спешащих прохожих, на яркие витрины. Это единственное окно в тот мир, откуда мои друзья, мои подопечные. Часто меня терзает вопрос. А что будет, если туда прыгнуть? Окажусь ли я в этой вонючей речке? Или, может, попаду в тот самый мир? От этого предположения захватывает дух.