- Гнев, гордыня, зависть… - Чей-то голос перечислял эти слова, зачитывая, как приговор. Они звучали со всех сторон, и альфе было от них больнее, чем от обжигающего пламени.

Стюарт уже тихо выл, когда падение резко прекратилось, и парень, обгоревший, обуглившийся, упал на траву, в поле. Он плакал от боли и мечтал только об одном - выжить, чтобы можно было хоть как-то исправить допущенные ошибки. Альфа лежал на боку, когда увидел чьи-то ноги, стоящие рядом с ним.

- Ребенка прихватить решил. Погубить невинную душу. - Голос принадлежал Мафусаилу. Однако Стюарт не поднимал головы, боясь посмотреть на своего собеседника. - И не говори, что забыл, что мальчик в машине. Ты хотел излить гнев, ты, закрыв глаза, пошел на поводу у гордыни. Ты проклял брата, который заслонил тебя своей спиной. Ты предал омегу, которого выбрал в спутники жизни. И теперь ты решил покончить с собой, назло им. Твоя смерть рядом, она дышит огнем Преисподнии, но тебе повезло. Ты останешься жить. Но молись! Каждый день молись и проси прощения!

И альфа снова почувствовал, как падает.

Очнулся Стюарт в больнице. Он лежал в палате, после операции, весь перевязанный, но живой. Воспоминания о жутком огненном демоне, об испытанной невыносимой боли, о разговоре с неизвестным обличителем плотно засели в голове альфы. Стюарт чувствовал больше страх, нежели искреннее раскаяние. И лишь одна вещь заставляла альфу по-настоящему страдать. Это мысли об Ирвине. Ему было стыдно за свой поступок. И было жалко младшего брата. А еще жутко от мысли, что его руки теперь испачканы кровью.

Дуглас не стал распространяться, что именно стало причиной ДТП, справедливо решив, что родителям, разбитым от горя, такую информацию знать ни к чему. И пускай поступок Стюарта останется на его совести. Также бета взял обещание с Ноэля, Риана и Алена и не рассказывать никому о разговоре, предшествовавшему аварии.

Альфа не сразу понял, что брат, которого он так бодро проклял, не стал мстить. А когда понял, долго не мог поверить. Но помириться с Дугласом Стюарт так и не смог - слишком много плохого произошло между ними.

Также ни Стюарт, ни кто-либо еще так и не узнал имя человека, оплатившего операцию. Ален, искренне презирающий альфу, уговорил Дугласа оставить это в тайне, не желая иметь никаких связей со Стюартом. Да и объяснять происхождение денег как-то не хотелось.

Очнувшись и начав потихоньку выздоравливать, альфа окончательно выбросил из головы Ноэля. И хотя Стюарту мальчишка продолжал нравиться, после разговора с Мафусаилом он уже не хотел отношений, считая, что и так совершил много ошибок. К тому же, теперь Ноэль прочно ассоциировался с тем страшным днем, и любые все воспоминания об омеге вызывали горечь и страх.

***

Сразу после ухода Алена Элиот, взяв оставшиеся деньги, переехал в гостиницу, а потом и вовсе покинул город. Он вовсе не собирался проверять порядочность и отходчивость омеги на своей шкуре, хотя и был уверен, что мальчишка не сдаст его Джорджуану.

Элиот переехал в другой конец страны и, оставаясь незамеченным, спокойно жил, ожидая разрешения от бремени. Теперь омега был уверен, что никто не найдет его. Он был спокоен и почти счастлив. Одного парень по-настоящему опасался: встречи с Джорджуаном. Омега ненавидел своего любовника. Ненавидел за все, за побои, за ограничение свободы, за угрозы убийством. Но больше всего Элиот не мог простить две вещи: то, что магнат вынудил его забеременеть, по своему личному желанию. А потом потребовал аборта. И хотя Элиот помнил, что сам предложил ему родить наследника, но разве такое бы произошло, не угрожай Джорджуан убийством? Омега хорошо помнил унижение и страх, которые испытал в тот момент и ненавидел эти воспоминания.

Элиот не хотел больше видеть магната. Он готов был скорее убить себя или Джорджуана, но только не жить с ним. И уж тем более, не отдавать ребенка. И никакие деньги не могли убедить Элиота в обратном. При этом мальчишка доподлинно знал, что магнат тоскует по нему, ищет, но жалости к любовнику омега не испытывал. Он был счастлив, что не живет с ним больше.

А иногда, вечерами, Элиот вспоминал Алена, но не из страха перед ним. Омега осознавал, что он давным давно влюбился в мальчишку и что никогда он не сможет ни искупить вину перед ним, ни понравиться. И его это устраивало. Элиоту было комфортно в одиночестве, ему не нужен был партнер. А испытывать безответную любовь было психологически комфортно, это нивелировало в некоторой степени садомазохистские фантазии, реализовывать которые пока что было опасно, да и не так уж и хотелось.

И лишь одного человека омега мог вытерпеть рядом с собой, только одного он ждал - своего ребенка, когда он родится.

========== Глава 65. Конец ==========

В первые дни после ДТП Ноэль не переставал оплакивал свою избранность, которой так легко лишился. Он корил себя за слишком легкомысленное поведение в монастыре и на полном серьезе думал постричься. Ему было бесконечно жаль, что он не смог оправдать доверия Мафусаила, и положение, в котором он оказался, виделось омеге совершенно неисправимым и ужасным.

Ноэль винил себя в ДТП, в гибели души Стюарта. Жалел ребенка, который вовсе не должен был стать жертвой чужих разборок. Однако, когда омега узнал, что и Ирвин, и Стюарт идут на поправку, немного успокоился, но решил, что больше ни одного фривольного поступка он не совершит.

Прошел месяц с момента аварии. Ноэль безвылазно жил в монастыре, запретив Риану приезжать к нему. Все это время омега общался только с монахами, но чаще - молчал. Молчал, вкушая пищу, молчал, работая в саду и учась. Ноэль раз за разом прокручивал в голове все события, произошедшие за эти полгода, и тосковал.

Парень знал уже о свадьбе Алена и Дугласа и смутно догадывался, что оплатили операцию они, точнее, омега. Ноэль, в отличие от многих, чувствовал в мальчишке особый стерженек, вот только срабатывал он, когда нужно было действовать ради кого-то, а не ради себя. И ради спокойствия Дугласа Ален мог найти деньги хоть на дне океана. Но Ноэль никогда об этом не спрашивал и спрашивать не собирался.

Он был рад, что омега и бета, наконец, смогли понять друг друга и от мысли, что, наконец, их союз состоялся, Ноэль чувствовал тихую, светлую радость. О себе же думать было больно.

День за днем омегу терзало раскаяние, но он не показывал никому своих мук, не делился ими, считая, что ни один человек его не утешит. Каждый вечер он проводил в церкви, но молился далеко не всегда, а чаще просто сидел, без мыслей, и смотрел на алтарь и распятие.

Чудо с подушкой признали, но пока что Ноэль отказывался от любых встреч с храмовниками, продолжая стыдиться себя и своих ошибок. Также он отказывался вступить в Орден. Омега хотел очиститься, или хотя бы облегчить свою душу.

Однажды, теплым апрельским деньком, к Ноэлю подошел монах и шепотом сообщил, что приехал Риан и очень просит встретиться. Мальчишка не стал спорить, он кивнул и отправился в сад, где они часто виделись раньше. Теперь ветки не были голыми, выросла трава, цвели посаженные монахами цветы, буйной, яркой зеленью шумели деревья.

- Здравствуй. - Тихо произнес Ноэль, скользя взглядом по альфе и удивляясь: парень был одет с иголочки, даже надел галстук. Как будто куда-то собрался, на какое-то очень важное мероприятие. Омега украдкой глядел на его серьезное лицо и чувствовал прилив смущения и стыда. Ноэлю Риан по-прежнему нравился, только теперь это не было желанием ему отдаться. И впервые, за долгое время, он увидел, что альфа потрясающе красив.