- Мне кажется, я сделал что-то плохое, но я не помню… - Произнес Дуглас, чувствуя, что его голос стал каким-то хрипловатым, да и вообще говорить было больно.

- Вы ранили напавшего на вас бандита, но он жив, вы его не убили. Вам не стоить себя винить из-за этого.

Дуглас не ответил. О том, что он кого-то ранил, доктор не помнил совершенно. Однако, беспокойство касалось чего-то еще. И пока вспомнить не выходило. Еще промучившись минут пять, бета снова уснул.

Доктор просыпался, пытался что-то вспомнить, слушал читающего монаха и снова засыпал. Потихоньку период бодрствования становился все дольше, и к Дугласу, наконец, стали пускать посетителей. Сначала это были родители, с которыми бета в последние пару лет почти не виделся. В этот момент мужчину что-то неприятно кольнуло, но он никак не мог понять, что же его взволновало?

А потом явился Стюарт.

За эти несколько дней альфа уже тысячу раз пожалел о своем поступке, о словах, которые он не должен был произносить, о недоказанных обвинениях, оказавшихся обыкновенной клеветой. Только вот вину за случившееся парень перекладывал на Алена, которого как тогда оставил в состоянии обморока, так больше и не видел.

Кроме Стюарта, Алена и самого Дугласа никто не знал о том, что произошло. Даже Ноэлю парень ничего не рассказывал, опасаясь, что омега осудит его. Зайдя в палату, на цыпочках, тревожно поглядывая на лежащего брата, альфа готов был начать извиняться. Но он не знал, как это сделать корректно. Стюарт хорошо понимал, что бета обидчив, а он явно перегнул палку.

Увидев двоюродного брата, Дуглас похолодел и внутренне сжался, чувствуя как волны тоски и страха накатывают на него. В голове стучало, отчего-то стало как-то неприятно, тревожно. Бета осознавал, что Стюарт был одним из источников этой черноты, которая струилась откуда-то из-под подсознания.

- Привет. - Неуверенно произнес альфа и присел на табурет рядом с койкой. Доктор не ответил, он разглядывал лицо парня, силясь вспомнить, что же черт побери, Стюарт ему сказал? - Прости, что я тогда наговорил тебе, если бы не Ален… Я поверил ему, понимаешь? И… Мне хотелось тебя как-то наказать, и я понимаю, что получилось жестоко…

Стюарт бубнил под нос, будто оправдывался не перед Дугласом, а перед самим собой.

- Жестоко? - Переспросил бета, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он вспомнит. Осталось всего несколько фраз, а может даже - пара слов.

- Мне Ален потом сказал, что это была ложь, что он тебя оговорил. И ты его не заставлял делать… Ну, вот это делать… - Стюарт откашлялся и отвел глаза. Альфе было невыносимо смотреть на бледное, изнуренное лицо брата, глядя в которое теперь становилось совершенно очевидным, что Ален лгал, лгал от обиды за невзаимность. Дуглас никогда бы не позволил себе пойти на такое преступление. В его заострившихся чертах был отпечаток особенной сдержанности и одухотворенности, какая могла быть только у монаха. А может, это только так казалось? И дело было всего лишь в болезненном состоянии беты?

- Отсасывать у меня? - Прошептал Дуглас, наконец, воскрешая в памяти все события.

- Да. - Кивнул Стюарт, продолжая смотреть в пол.

- Но ты же все равно считаешь меня ублюдком. Зачем ты пришел? - Бета смотрел на парня с жутким, ледяным спокойствием. - Ты искал подтверждение своему представлению обо мне. И когда нашел, тут же им и воспользовался.

- Я ошибался. Я думал, что ты… Как бы сказать. - Стюарт посмотрел на брата, не зная, как подобрать слова. - Мне всегда казалось, что ты лицемеришь, что ты не так хорош… Что ты делаешь вид, что ты весь такой… Богомольный, что ли. А на деле ты как все, даже хуже. Я постоянно так думал про тебя, хотя я сейчас понимаю, что кроме твоего негатива к омегам тебе и предъявить-то особенно нечего. Я подумал, что ты способен на плохие поступки, я ошибался. И мне жаль…

Дуглас слушал извинения Стюарта, но это не приносило никакого облегчения, наоборот. Бету оскорбляли слова брата, хотя тот это вряд ли осознавал.

- А если бы меня не подстрелили, то ты бы не подумал, что ошибаешься. Но, слава богу! Очень драматично вышло. - Сухо и немного зло произнес Дуглас. На его тонких бледных губах блуждала саркастическая усмешка. - Конечно, в твоих глазах я героически пал, не выдав подонкам, где Ален, а заодно и где ты. И поэтому ты теперь жалеешь, что наговорил мне гадостей. У тебя проснулась совесть, человеческое сочувствие и здравый смысл, поэтому ты теперь не считаешь меня способным на подлость и преступление. Но знаешь, что я в тебе простить не могу? Тебе понадобилось сперва уничтожить меня морально, а потом получить подтверждение кровью, что я обычный, самый обычный человек, который достоин хотя бы того, чтобы ему поверили.

- Я не думал, что Ален способен лгать.

- Но ты думал, что я способен изнасиловать Алена. Я, человек, который половину жизни состоит в церковном Ордене. Который никогда не знал омег. - Доктор покачал головой. - Уходи, прошу тебя. Я действительно не понимаю, зачем ты пришел.

- Ты мне брат… - Прошептал Стюарт, на что Дуглас вдруг оскалился.

- Нет. Мы не родственники, и ты мне не брат. Ты мне никто! - Бету охватила сухая ярость. Он был оскорблен, обижен. Память воскрешала новые подробности их разговора, и Дугласу было все сложнее справиться с эмоциями. - И ты сам об этом мне сказал. Я ублюдок по праву рождения, потому что сын шлюхи. Ты же мне так сказал? Кстати. Знаешь, за что единственно я тебе благодарен? За то, что ты не умеешь держать за зубами семейные тайны, хотя мне и неприятно, что ты треплешь языком направо и налево перед посторонними. Именно благодаря тебе я вспомнил этот эпизод с машиной. И кое-что встало на свои места. И представь, мне не стыдно, что мой папа так погиб. Я не виноват в этом, так что можешь мне больше моей биографией в лицо не тыкать. На этом все. Уходи.

- Дуглас…

- Вон! - Рявкнул бета, и Стюарту ничего не оставалось как подняться и покинуть палату. Он, конечно, ожидал, что брат окажется не очень отходчивым. Однако разговор оказался слишком жестким. Альфа в полной прострации побрел домой, а Дуглас еще час лежал и смотрел в потолок, силясь не заплакать.

Воскресив в памяти этот ужасный вечер, доктор теперь снова мучил себя вопросом, за что к нему так отнеслись Стюарт и Ален? И если с братом все более или менее было понятно, то вот клевета омеги больно ранила Дугласа, выбила из-под ног почву. Впервые за много лет бета стал сомневаться, а правильно ли он вообще выбрал цель и смысл в жизни - помощь людям? Зачем протягивать руку, если в нее плюют? И особенно было больно от того, что несмотря на предательство, Дуглас до сих пор не остыл к Алену. Доктор был влюблен, и поэтому он едва мог трезво оценивать ситуацию, постоянно виня то себя, то природу омег. А еще на подкорке постоянным кошмаром пульсировало воспоминание о гибели папы. И снова и снова доктор корил себя, хотя и никак не мог понять, что же он сделал не так.

Разочарование от предательства Алена, одиночество и обида вымотали Дугласа, и он, наконец, заснул.

***

Когда скорые уехали, а следователи отправились изучать место преступления, монах посадил плачущего Алена в машину и отвез в монастырь, как и просил Командор. Омега в этот момент совершенно не думал о том, куда его везут и зачем. Всепоглощающее чувство вины, страх за Дугласа и одиночество раскрытого и опозоренного лжеца не давали омеге успокоиться. Он прорыдал всю дорогу, а что было потом, Ален помнил слабо.

Ночью они въехали на какую-то территорию, окруженную глухой стеной с длинными узкими строениями, напоминающими казармы. Однако, мальчишку повезли дальше, в двухэтажный белый домик. Он плохо помнил, как поднялся на второй этаж. Вроде ему давали какие-то таблетки, что-то спрашивали, а Ален отвечал. Отвечал как есть, про все. Его жалели, но омеге не становилось легче. А еще он слушал как монах читал ему какую-то книгу, под которую мальчишка и заснул.