- Ты же голый!

- Мне так будет удобней найти партнера! - Рыкнул омега, пытаясь вырваться, но Джорджуан вывернул ему руки и, прижав к стене, снова начал вводить пальцы в дырочку. Элиот, уже изведенный нескончаемым и ни к чему не приводящим возбуждением, застонал в голос и взмолился.

- У меня подавители в сумке. Не хочешь трахать, хоть дай таблеток выпить… У меня все болит, а еще твой запах… - Парень готов был плакать. - Дай таблеток…

Сообразив, что усилием воли измученный Элиот начинает возвращать себе чувство реальности, Джорджуан почувствовал досаду и злость. Даже во время течки эта бестия умудряется не терять остатки разума! Поставив омегу на колени, магнат вытащил налившийся кровью каменный член и грубовато запихнул в рот любовнику.

- Давай, соси, чем не таблетка?

Альфа тянул время. Он понимал, что если сейчас он переспит с Элиотом, то, скорее всего, осеменит его. Но правильно ли это будет? Омега-то готов на что угодно, пока течка, а когда начнется беременность, как он себя поведет? Джорджуан сомневался, что мальчишка не побежит на аборт или, что еще хуже, не свалит беременный куда-нибудь за горизонт, повинуясь только одному ему ведомому инстинкту.

А еще мужчина знал, что трахая омегу в рот, он приносит удовлетворение только себе. Элиот вдыхал запах его желез и от желания, которое никак не мог удовлетворить, находился в полуобморочном состоянии. И сколько же течек мальчишка скрывал? Сколько доз подавителей пил?

Элиот делал горловой минет, задыхаясь, захлебываясь слезами, чувствуя, как сильная рука держит его за волосы, не давая отпрянуть. Магнат загонял член в самое горло, с удовольствием нажимал на затылок и замирал, глядя, как мальчишка начинает задыхаться и царапать пальцами ему ноги.

- И ты хочешь, чтобы я тебя, шлюху, обрюхатил? Хочешь?

Элиот не мог ответить, да Джорджуану это было и не нужно. Он принял для себя решение. Вытащив член, он развернул любовника и, без особых прелюдий, вошел в него. Мальчишка подался к альфе, насаживаясь, и магнат начал жестко его трахать, чувствуя, как вязкий, пряный запах двух разгоряченных тел наполняет комнату. Элиот стонал в голос, нисколько не беспокоясь о том, что его крики слышны по всему дому. Омега себя не контролировал, он удовлетворял инстинкт. Это понимал и Джорджуан. А еще альфа чувствовал, что Элиот едва соображает, кто его трахает, и если сейчас пригласить еще десяток партнеров, он отдастся каждому, а потом и не вспомнит.

Мальчишка был горячим и сладким. Джорджуан злился на него, стараясь двигаться жестче, не боясь даже повредить ему что-то. Ему хоть и нравилась страстность Элиота, но магнату было обидно осознавать, что как бы он ни старался, для этого, именно этого омеги он, самый богатый человек страны всегда останется средством получения денег и удовольствий. И сейчас он всего лишь средство удовлетворение инстинкта, и омеге плевать, олигарх он или садовник. Но, с другой стороны, именно это Джорджуана и заводило в Элиоте, сколько его не пытайся одомашнивать, он так и останется своенравным, эгоистичным и свободным. Хоть на цепь сажай. Элиот был жестким, был подонком и шалавой. А значит, его можно было трахать со злостью, кусая, насаживая, даже рвя. И этому стервецу все нравилось. Он еще и огрызался. Это была постоянная борьба, от которой у Джорджуана рвало крышу.

Когда, наконец, Элиот сладострастно застонал и без сил завалился на пол, чувствуя, как внутри все заполняется горячей жидкостью, альфа вдруг тихо прошептал над самым ухом.

- Ты хоть помнишь, кто тебя трахает?

- Плевать… - Прохрипел мальчишка, наконец, чувствуя облегчение.

- Я тебе шею сверну! - Рыкнул Джорджуан и со злостью укусил парня за плечо. Элиот тихо и болезненно вскрикнул и попытался выползти из-под магната, но тут почувствовал, что оба находятся в сцепке. Это омегу заставило запаниковать. Он, конечно, понимал, чем кончится их совокупление, но сейчас, когда оплодотворение уже началось, мальчишку накрыла паника. Он уткнулся себе в ладони и замер.

- У меня никогда не было сцепки во время течки. - Прошептал Элиот. - Да и просто до сцепки дело всего пару раз доходило. Я теперь забеременею… Боже…

- Ты же хотел. Или что? - В голосе Джорджуана появились нотки раздражения. - Или ты хочешь другого отца для ребенка?

- Нет, мне страшно. Я забеременею и стану беззащитным. - Элиот тяжело вздохнул. - Только сейчас он начинал понимать, как поменяется его жизнь.

- А ты чего-то боишься?

- Не знаю. Но… Любой удар, укус, толчок… И может случиться все что угодно. Ты же бьешь меня.

- Я сказал, что не буду. - Магнат вздохнул. - А ты меньше гавкай, чтобы не провоцировать. И меньше лезь на рожон к другим людям.

- У меня и без того много врагов…

- Будешь ходить с охраной. - Джорджуан провел губами по месту укуса, целуя любовника. Он и сам не так часто позволял себе сцепку, считая этот процесс самым интимным, какой только возможен. Находиться в таком положении альфе было приятно, если только под тобой любимый человек, а не одноразовая шалава. И чувствовать под собой это жилистое, неподатливое, но такое обожаемое тело было особым, исключительным удовольствием.

А вот Элиоту процесс не нравился. Если бы он мог сейчас прервать это, сбежать, то он бы обязательно это сделал. Но он лежал, чувствуя в себе огромный член любовника, с которым приходилось мириться, и осознавая, что теперь все кончится ненавистной и вовсе не желаемой беременностью.

========== Глава 45 ==========

Первые три-четыре дня Дуглас лишь изредка просыпался, мало что понимая и осознавая, и через мгновение снова погружался в черную обволакивающую тьму, лишь изредка озаряемую неестественным хрустальным светом, из которого показывалась чья-то светящаяся фигура с огромными белыми крыльями. Смутно угадывая, что это ангел, бета тянул к нему руки, впервые в жизни чувствуя к себе такую всепоглощающую любовь, какую не дарило ему ни одно существо на свете.

В такие моменты состояние Дугласа начинало серьезно ухудшаться, однако фигура, так и не коснувшись мужчины, снова исчезала. Бета понимал, что его не заберут, что рано, и очень жалел об этом. Не потому, что ему не нравилась его жизнь, он в тот момент о ней мало что помнил, просто на той стороне казалось настолько хорошо, что иного желания и не могло возникнуть.

Окончательно Дуглас очнулся уже в палате, куда его перевели из реанимации. Рядом сидел один из братьев и тихо, шепотом, читал Писание. Бета оглядел комнату: одиночная палата, заставленная цветами, красиво оформленная. Орден старался как мог, хотя, по-хорошему, доктора следовало было наказать за такой серьезный промах, едва не стоивший ему жизни. Хотя, может еще и накажут. И поделом.

Дуглас точно помнил, что он прятал у себя Алена, которого едва не изнасиловал Элиот. Помнил он, как зашел в квартиру омеги, как увидел разгром там. После этого он еще звонил Магистру. Затем доктор вернулся домой и застал там чем-то возмущенного Стюарта. И Стюарт что-то ему сказал. Только что? Бета напрягал память и никак не мог вспомнить. Что-то плохое, обидное. У братьев всегда отношения были не очень, и все-таки в тот день Стюарт превзошел самого себя. Еще воскресло в памяти обиженное лицо Алена, и губы омеги, которые что-то шепчут… Жалуются?

Были и две темные фигуры с пистолетами. А что дальше?

В голове пока что воскресали только разрозненные отрывки, и бета, как ни пытался, никак не мог воссоздать картину в целом. Он знал, он был уверен, что произошло что-то страшное, как будто ему сообщили дурные новости, и теперь горький осадок и чувство вины терзали его.

- Как вы себя чувствуете, Командор? - Молоденький монах, омега, оставленный Орденом в качестве сиделки, отложил книгу и с радостной улыбкой уставился на Дугласа. От присутствия дружески настроенного брата мужчина немного расслабился, силясь себя убедить, что не может человек так улыбаться обыкновенному подонку. Или все-таки может?