- А так чувствуешь?

Цепляюсь за стол, не давая себе упасть, но Вадим Арнольдович бьет еще раз, четко, заваливая на пол. В его глазах злость и любопытство. А я спрашиваю себя, есть ли у него хоть немного любви? Хоть капля?

Он садится на меня сверху и резким движением разрывает мне рубашку, оголяя грудь. Затем резкий удар в живот. Мое лицо непроизвольно кривится от боли, а Вадим Арнольдович удовлетворенно кивает.

- Тебе больно.

Отвожу глаза. Не молчать. Но, что сказать мне? Он прав, мне больно. А он рассматривает мой оголенный торс, и я чувствую, как каменеет его член.

- Так зачем ты пришел? Нравится, когда тебя бьют?

- Я расстался с Сережей. - Говорю тихо.

- И поэтому вы оба так довольны отдыхом на Бали, вместе уезжаете, вместе приезжаете и щебечете как голубки, да? - Его рука касается моей груди, а по его лицу вижу, что он уже не так зол, что фокус его желаний смещается.

- Мы теперь друзья, мы разобрались в наших отношениях.

- Лжешь… - Почти рычит. - Ты пришел потому что я накопал на тебя уголовное дело. Но я не дурак, ты мозги больше не запудришь.

- Дело уже закрыто.

- Можно отправить на доследование. - Кивает. Рука движется к моей ширинке. - А можно и не отправить.

- Вадим…

Он отодвигается к ногам, затем резко спускает с меня брюки вместе с трусами и, наклоняясь ко мне шепчет.

- Предлагаю сделку. Я тебя не сдаю полиции, но ты сейчас становишься раком и, как миленький, даешь мне. Даже подмахиваешь. - Его губы касаются моего уха. - Ты актив, поэтому рекомендую расслабиться, а то порву еще. Я никогда не трахал парней, да и смазки у меня нет. Но мы же справимся, правда?

Иезуитски улыбается.

- То есть ты предлагаешь, чтобы я тебе сейчас дал за то, чтобы ты больше не ворошил это дело, так?

- Конечно.

Расстегивает брюки, вытаскивая возбужденный член. Уверен в себе, даже победно улыбается.

- Вадим, подумай еще раз.

- Я подумал. Переворачивайся на живот.

Киваю. То, что происходит дальше, Вадим Арнольдович ожидает меньше всего. Я сбрасываю его на пол, бью в солнечное сплетение и, пока он корчится от боли, стаскиваю с него пиджак, а затем и брюки.

- Ты что?! - В глазах ужас и непонимание. Ну ничего, сейчас объясним.

- Я решил, что это я тебя трахну. А ты после этого можешь ворошить мое дело, чмо.

Сказать, что мне обидно, это ничего не сказать. Я же пришел с лучшими намерениями, я даже терпел его побои… А он… Шантажист хренов.

- Ты ебанутый!

- Если бы ты так попросил, может, я бы тебе и дал. Но тебе месть за уязвленное самолюбие важнее любви, правда? - Брюки болтаются в районе ботинок. Вадим Арнольдович пытается вырываться, но разве от меня вырвешься?

- Ты не посмеешь это сделать! Я на тебя напишу заявление в полицию.

- Да похуй, все равно сидеть.

Мой член прилип к животу. Стаскиваю с Вадима Арнольдовича рубашку, теперь он практически голый, в замешательстве, в глазах ужас. Цепляется мне за руки, видимо, рассчитывая, что ему это как-то поможет.

- Олег, прошу тебя…

Снимаю с него галстук, переворачиваю на живот и, заломив за спиной руки, связываю запястья.

- Я не сделаю больно. Наоборот, постараюсь, чтобы тебе понравилось. - Подымаюсь, беру свою папку. - Кстати, чуть не забыл. Мне не нужны были ни твои подарки, ни деньги. Я с тобой встречался тупо по любви если можно так выразиться. Тут все до копейки. Потом пересчитаешь. - Высыпаю перед его носом купюры, которые он мне давал, среди них и коробочка с часами. - Кстати, я нашел презервативы и смазку. Видишь, как тебе повезло.

- Олег, это же шутка? - Пытается перевернуться, но я ложусь на него.

- Нет. - Покрываю поцелуями ему шею и загривок. - Я тебя люблю. Ты меня вряд ли, конечно. Но в любом случае я тебе нравлюсь. И наша проблема в том, что ты зашел за рамки, решил сделать подлость. А это очень плохо.

- Олег!!! Я не собирался тебя сдавать полиции! Я просто думал, что ты хитрожопый и меня пользовал… Что ты… Что ты делаешь?

- Это смазка. Расслабься. - Мой палец проникают в анус к Вадиму. Господи, какой же он тесный.

- Я поднял твое дело, я хотел поговорить с Сережей, ты же сам сказал, что он тебя шантажирует.

- А потом решил шантажировать сам. - Засовываю два пальца внутрь. Стонет, дергает руками, но я связал его крепко.

- Я подслушал как ты про Бали рассказываешь, и ты… Ты с Сережей стал общаться лучше чем раньше!

- Он отпустил меня. Он меня любит. Так бывает. Даже я сам не верил в такую любовь. Мой косяк. Сейчас засуну третий палец. Готов?

- Нет!

- Твои проблемы.

- Олег! - Стонет, пытается перевернуться на спину, оглядывается. Видимо, неудобно разговаривать, не глядя в лицо собеседника.

- Я тебя не обманывал. Я тупой, это да, алкоголик, да. Но я в тебя влюбился, и это единственная причина, по которой я, думая, что Сережа мне мстить начнет за уход, решил все-таки его бросить. Но тебе-то похер. Правда? Ты думаешь только о своей попраной гордости.

- Олег… Не насилуй меня.

- Так это от тебя зависит. Если расслабишься, будет добровольно, нет - значит насилие. Только рекомендую расслабиться. Потому что я дальтоник, и если порву, то не пойму этого. Я не вижу красный. Зеленый тоже не вижу.

- Ты серьезно?! - Снова дергается. А я вытаскиваю пальцы и надеваю на член презерватив.

- Абсолютно.

- А можно, ты не будешь меня трахать? Я не готов, понимаешь? Я боюсь. Олег! - Мне кажется, он сейчас разревется. Переворачиваю его на спину, полностью стаскиваю с него брюки и ботинки.

- Понимаешь, если я тебя не трахну, ты решишь, что я мразь, которая тебе мозги пудрила своей любовью. А я не хочу чтобы ты обо мне плохо подумал.

- А если ты меня изнасилуешь, я буду думать о тебе хорошо?!

- Ты сам хотел меня изнасиловать. - Пожимаю плечами. - Ты сам чудовище. В тебе нет ни капли жалости. Ты же знал, что мне больно, когда сейчас избивал меня. И продолжал это делать с великим удовольствием. Перед праздниками ты меня опять же, ударил… Заметь, сколько раз так или иначе ты либо распускал руки в мой адрес, либо делал так, чтобы сделать мне больно. Даже с этой розеткой. Ты смеялся. Знал, что мне больно и смеялся.

Отводит глаза.

- Трахай.

Неужели раскаяние? Повисаю над ним, стараюсь заглянуть в глаза.

- Ты меня совсем не любишь?

- Люблю, только развяжи меня, пожалуйста. Я тебя бил… Потому что ревновал. Мне хотелось тебя тискать, трахаться. А я не мог. И бил.

- А сейчас… Ты же знаешь, что я убийца. Почему не боишься?

- Ты не убийца.

- И меня поэтому шантажировал?

- Ты причастен как-то… Но ты слишком добрый, ты не можешь убить. Не говори больше про шантаж.

Переворачиваю его обратно на живот, развязываю. Я не знаю, как он воспользуется своей свободой. Почувствовав, что путы ослабли, он поворачивается ко мне и начинает целовать в губы. Все-таки не сбежал. А я боялся.

- Прости, что бил тебя, что повел себя так.

- Ты готов?

- Не знаю…

Касаюсь рукой его члена, целую в губы. Дрожит.

- Ты что, замерз что ли?

- Нет, просто…

- Боишься?

- Я первый раз так, да еще без одежды… - Его черные глаза теперь не холодные, он беззащитен, даже не подумаешь, что полчаса назад это был тот же самый человек. Доверчиво целует меня, а я поглаживаю его член, заставляя подняться. - Я боюсь боли.

Боится боли и делает больно другим. Бывает.

- Я буду аккуратен. Думаю, лучше будет, если ты встанешь и обопрешься руками о стол.