— Подождите.

Я обернулась, и он спросил:

— Разве вы не должны спросить, не нужно ли мне что-нибудь еще?

Мне хотелось бросить поднос мистеру Ворчливому в лицо, но я сдержалась, потому что лицо, по-видимому, было единственной приятной деталью в нем.

У него было больное сердце и дерьмовая манера общения, и он ни разу не улыбнулся. Но я ко всем испытывала определенное сочувствие.

— Вам что-нибудь еще нужно, мистер Бланкетт?

Он отрицательно покачал головой, затем сказал:

— Примерно через час, возможно, мне что-нибудь понадобится.

— Тогда я зайду к вам примерно через час.

Я вышла из палаты, проклиная тот факт, что работаю в самой маленькой больнице Чикаго.

На медсестер здесь взваливали почти все, потому что пациентов было мало. Больница состояла всего из двух этажей. Пятнадцать палат на втором и тридцать на первом этаже. За утро мы с Тессой осматривали не более тринадцати пациентов, или даже не более пяти, если мы обе дежурили на втором этаже. Сначала заполнялся первый этаж, и только потом могли положить кого-то на второй. Каждое утро кого-то из пациентов выписывали, и они отправлялись домой, за исключением случаев, когда те жили одни и нуждались в более длительном лечении в больнице. По утрам никогда не бывало чрезмерно много работы, разве что неподалеку от нас могла случиться какая-нибудь трагедия. В противном случае этим утром больше пациентов нам не видать.

Зато по выходным больница была переполнена, но никто не оставался дольше, чем на ночь или две.

Уайатт Бланкетт пережил сердечный приступ вчера, и по одному взгляду на его локоть можно было понять, что что-то не так.

Ни прошлым вечером, ни сегодня утром к нему никто не приходил. Неужели у этого человека не было семьи или друзей в Иллинойсе? Может, он потому и был таким замкнутым?

Меня беспокоила мысль, что мне, возможно, придется ухаживать за этим человеком несколько недель и общаться с ним потому, что ему больше не с кем поговорить.

Я надеялась, у него все же есть родственники или друзья в этом штате.

И очень надеялась, что его выпишут через несколько дней.

Глава 5

16 мая 1997 года, 15:51

Уиллоу

На мне было розовое платье без бретелек, даже слишком розовое, цвета фуксии. Кому вообще идет такой цвет? Уж точно не мне.

Кеннеди выглядел довольным, в то время как я еле сдерживалась, чтобы не сорвать это платье с себя и не сжечь.

— Как ты узнал мой размер? — спросила я.

Он купил мне розовое платье для выпускного бала, который должен был состояться уже завтра. Не могу сказать, что я была в предвкушении, но мне нравилось, как Кеннеди смотрел на меня. Он улыбался радостнее, чем в тот вечер, когда я согласилась пойти с ним на бал. Он стал улыбаться чаще. С трудом верится, что причиной тому был выпускной вечер.

— Предположим, что я незаметно заглянул в твой шкаф, и с трудом нашел там твое единственное платье, — вздохнул он с улыбкой. — Ты носишь второй размер.

Это самое платье я надевала лишь по особым случаям, и каждый раз маме приходилось силой натягивать его на меня. Кеннеди повезло, что я его так любила, ведь платье было просто ужасным.

Мы стояли в центре комнаты и смотрели на мое отражение в огромном зеркале, расположенном напротив широкой кровати.

— По-моему, на подоле слишком много оборок, но они мягкие. Спасибо, что не выбрал платье, в котором я бы замучилась чесаться, — я повернулась и улыбнулась Кеннеди, подняв голову. Он обнял меня за плечи, а я его за талию.

— Смокинг я взял напрокат, но тебе придется помочь мне выбрать розовый галстук-бабочку к нему. И обувь, Уилл. У нас нет обуви для выпускного бала, - сказал он, прищурившись и глядя меня сверху вниз. Я улыбнулась:

— Мы можем пойти в кроссовках.

— Нет, мы сейчас же пойдем искать туфли, - видимо, он не хотел быть даже чуточку оригинальным на выпускном. Во всяком случае, я чувствовала себя ненастоящей и фальшивой, такой же как это банальное, отвратительное платье цвета фуксии.

— Эй, — я отступила на пару шагов. У меня появилась мысль, но почему-то я была уверена, что Кеннеди именно это и задумал.

— На твоем смокинге ведь есть оборки? Я была бы счастлива, если бы они на нем были.

Он улыбнулся краешком губ, и я потеряла дар речи, когда он кивнул. Теперь я была в восторге от идеи пойти на выпускной бал.

— Я все поняла! Вот поэтому ты мой лучший друг.

Он засмеялся.

— А еще мы будем фотографироваться на балу, Уилл. Мы будем танцевать медленные танцы, и ты положишь голову мне на плечо, хоть мне и придется немного присесть, чтобы ты смогла достать мне до плеч. И мы точно не будем спать друг с другом. Мы просто будем как все.

Мы пойдем на бал, чтобы веселиться и делать то, что принято делать на выпускных балах. Жаль, что я не додумалась до этого первой.

— Как думаешь, Кеннеди, может мне стоит слегка завить волосы, или даже вплести ленту? Будет настоящая безвкусица. И... — Я призадумалась. — Ох, пожалуйста, скажи, что ты купил мне огромный браслет из цветов. Было бы так чудесно.

Он усмехнулся:

— Это должен был быть сюрприз, Уилл, но ты слишком умна для моих сюрпризов. Ты меня разоблачила.

— А теперь пойдем искать нам обувь, — я потянула его за руку, и он поддался.

Мы доехали на велосипедах до ближайшего магазина обуви в нашем городишке, в самом захолустье штата Теннесси. Я даже не сняла платье, но надела кроссовки. На Кеннеди были бриджи цвета хаки, футболка с надписью «Beatles» и кеды.

Мы прислонили велосипеды к стене магазина, Кеннеди взял меня под руку, мы улыбнулись друг другу и зашли внутрь.

— Мне придется купить туфли на шпильках, — прошептала я ему.

— И они должны быть блестящими, — поддержал он.

— А тебе нужно купить мужские туфли цвета фуксии. Нечестно, что у тебя розовой будет только бабочка. Ты должен выглядеть также нелепо, как и я.

Я была так взволнована, потому что знала, что Кеннеди позволит мне одеть его. Даже если он будет выглядеть глупо. Мы оба будем выглядеть глупо.

— Было бы здорово. Только при условии, что тебе удастся найти розовые туфли в мужском отделе, — усмехнулся он.

А я не сомневалась, что найду.

Я отыскала пару туфель на шпильке, достаточно блестящих, чтобы ослепить кого угодно, Кеннеди одобрительно кивнул.

Мы сидели на скамье, вытянув ноги, и вместе рассматривали мои туфли.

— Как в этом ходить, Кеннеди?

— Молча, — пожал он плечами в ответ. — И, возможно, передвигая ногами.

Я возмущенно запротестовала:

— Но я же упаду! — мне никогда раньше не приходилось носить туфли на каблуках. Я даже не думала об этом.

— Подожди минутку, — улыбнулся он, вставая со скамьи и становясь на колени, чтобы рассмотреть другие туфли. Он схватил одну коробку с туфлями тринадцатого размера и, посмотрев на меня, вздохнул.

— Понятия не имею, какой размер женской обуви мне подходит, но это самый большой, что я смог найти.

Я довольно улыбнулась.

Он снял кеды и носки и положил их на пол рядом с моими.

— Мы можем вместе научиться ходить на каблуках, — сказал он, ловко натягивая одну из желтых туфель.

Я засмеялась, когда Кеннеди удалось, наконец, надеть вторую туфлю, и он вытянул ноги вперед, как я.

— Очень мило, — оценил он.

Кеннеди не стал бы пить молочный коктейль через соломинку, но он мог надеть туфли на шпильках и вышагивать в них посреди магазина ради меня. Вот же дурачок. Но он мой дурачок.

Мы вместе встали со скамьи и взялись за руки. Локоть одной руки я отставила в сторону, а другой рукой держалась за Кеннеди, чтобы мы оба могли устоять на ногах. Удивительно, что мы не упали носом вперед.

— Готова? — спросил он.

Я кивнула:

— Думаю, да.