Он вздохнул.

— Я стараюсь быть загадочным и сексуальным, Уиллоу. Почему бы просто не сделать, как я прошу? — проворчал он.

Я улыбнулась, едва сдерживая смех.

— Уайатт, мы же взрослые люди.

Он кивнул.

— Да, но, Уиллоу, обмениваться записочками можно когда угодно. И что самое важное, нет каких-либо возрастных ограничений, когда стоит прекращать обмениваться записочками. Я делаю то, что мне хочется, и хочу, чтобы ты послушала меня. Всего лишь раз.

Казалось, он умолял. Он хотел, чтобы я отнеслась к этому серьезно, и тогда я подумала, а почему бы и нет?

Я глубоко вздохнула.

— Хорошо, но только в этот раз. Ты и так сексуален и загадочен, Уайатт. И не только тогда, когда стараешься быть таким.

Он улыбнулся той самой улыбкой, что заставляла мою кровь вскипать в венах.

— Считаешь меня сексуальным?

Мне показалось, что он был рад это услышать и был приятно удивлен, мы вели себя как школьники.

—- Конечно. Когда я тебя впервые увидела тебя, мне захотелось узнать, каково это поцеловать такого парня, как ты. Ты кажешься невероятно горячим парнем, и мне все время хочется облизать твое лицо.

— Серьезно?

— Нет, — фыркнула я. — Ты привлекателен, да, но при первой встрече я ненавидела в тебе все. Особенно то, как хорошо ты выглядел.

Он тепло улыбнулся.

— Я извинился за свое поведение, Уиллоу. Тебя что-то еще беспокоит?

Я отступила на пару шагов, ожидая, что он последует за мной. Когда он приблизился, я сказала:

— Нет.

Я ждала, когда он подойдет и поцелует меня или обнимет, но ничего такого он не сделал. Он просто смотрел на меня, как обычно.

— Я ведь тебе нравлюсь, так? — выпалила я.

Я не понимала, почему он не набросился на меня с поцелуями или что-то подобное. Может, из-за того, что мы были в школе? Или, может, он думал, что я оттолкну его?

Он удивленно на меня посмотрел, затем нахмурился, выглядя несколько рассерженным.

— Что, черт побери, за глупый вопрос? — шепотом выругался он. Я открыла было рот, чтобы извиниться, но он жестом заставил меня замолчать.

— Слушай, я думаю, ты самая красивая девушка из всех, что я встречал в своей жизни. Как внешне, так и внутренне, Уиллоу. Я хочу, чтобы ты прочитала эту записку, будучи в одиночестве, потому что мне не хватит сил смотреть, как ты будешь читать ее при мне. Но я хочу, чтобы ты поняла все здесь и сейчас, — сказал он еще более раздраженно.

Его зрачки расширились, и мне казалось, сердце мое вот-вот остановится. Он пристально смотрел мне в глаза, продолжая:

— Меня никогда ни к кому так не влекло, как влечет к тебе сейчас. После нашей первой встречи твой образ преследовал меня. Поначалу меня это злило, но затем я привык. Я стал хотеть большего от тебя, и был готов изменить свое отношение к тебе, чтобы ты выслушала меня. Больше всего, Уиллоу, мне хотелось понравиться тебе. Я хотел, чтобы ты стала моим другом. Чтобы ты ждала меня каждый день. Чтобы улыбалась мне, и многое другое, — проговорил он, сделав шаг ко мне. — Но большего я не могу сказать здесь и сейчас. Я могу лишь немногое выразить вслух, потому что все еще привыкаю к человеку, которым хочу быть для тебя. И прости, если все слишком быстро происходит, но ты просила меня. Ты хотела этого, и я говорю тебе. Я больше не могу смотреть тебе в глаза и лгать. Правда может напугать тебя. Правда может заставить тебя пожалеть обо всем, что есть между нами сейчас, но тебе нужно ее услышать. Поэтому я открываю ее тебе. Прошу, поверь, я говорю серьезно. Я понимаю, что мы взрослые люди и все это сумасшествие, но сейчас нам остается лишь принять это.

Я старалась глубоко и спокойно дышать, пока мы неотрывно смотрели друг на друга несколько секунд. Словно преодолев какое-то сопротивление, он подошел ко мне и взял мое лицо в ладони. Еще никогда я не чувствовала я себя настолько тронутой словами мужчины. И я знала, что бы он ни сказал мне сейчас вслух, лучше было бы это написать. Мне хотелось навсегда сохранить его слова, возвращаться к ним и перечитывать, когда захочется, и даже если мы не будем вместе, у меня останутся его слова.

— Уайатт, я не знаю, что сказать на все это, кроме как… спасибо, — ответила я.

Он поглаживал мой подбородок большим пальцем, в удивлении сдвинув брови.

— За что спасибо? — спросил он с любопытством.

— Спасибо, что хочешь меня, что выражаешь свои чувства иными, непривычными тебе способами.

— Я переборщил? — спросил он.

— Совсем нет, — ответила я.

Он слегка улыбнулся, изучая мое лицо.

— Как ты могла задать такой глупый вопрос? У тебя такое восхитительное лицо, — сказал он, кладя руку мне на грудь. — Такое доброе сердце, которое заботится обо всех, даже бессердечных людях. Как ты можешь мне не нравиться, Уиллоу? В тебе нет ничего непривлекательного. Даже твои кроссовки и носки в цветочек меня заводят, — неожиданно ухмыльнулся он, на что я покачала головой, улыбаясь.

— Твои сочные, как у индейки на День благодарения, бедра в этих штанах невыносимо сексуальные.

— Правда? — он нагнулся и мимолетно поцеловал меня в губы.

— Да, и обутым ты выглядишь гораздо лучше.

Он громко захохотал:

— Это не комплимент.

— Но и не оскорбление, — уточнила я.

Он вздохнул, я почувствовала, как его ладонь продолжала гладить мою щеку. Затем он запустил пальцы в мои волосы.

— Выглядишь чертовски сексуально с распущенными волосами. Но еще горячее с собранными.

Он коснулся губами моей шеи, и я задрожала.

— Знаешь, скоро в коридоре появятся люди, Уайатт. Может, даже через пару минут. Уверен, что хочешь продолжить эту авантюру?

Я крепко поцеловала его в губы, и он замер.

— Думаю, нам стоит вернуться к нашей скучной реальности. Ненадолго, —ответил он.

— Ненадолго, — кивнула я.

Прежде, чем уйти, он поцеловал меня дважды, но легко, без языка. Его губы сами по себе были достаточно хороши, мне будет не хватать их сегодня.

Глава 21

14 июня 1997 года, 00:01

Уиллоу

Меня кто-то тряс за плечо. Впервые за последние десять дней мне наконец удалось уснуть до полуночи. Кто пытался разбудить меня? Поначалу я подумала, что это мама, потому что папа не стал бы будить меня в такое время. И хотя мне только что исполнилось восемнадцать лет, я предпочитала поспать, потому что могла наконец уснуть.

— Аннабель, давай отпразднуем через восемь часов? Я совсем разбита, — пробормотала я, перемещаясь на дальний край кровати и раздраженно натягивая одеяло до самого подбородка.

— Не стоит называть маму по имени, Уиллоу.

Я замерла – это был его голос, и в последний раз я видела его десять дней назад. Узнав о том, сколько ему осталось жить, я упрямо решила, что мне нужно время прийти в себя. Я сказала ему, что не знаю, когда смогу смотреть на него и не испытывать при этом боли. Меня страшила сама мысль о жизни после смерти Кеннеди, и я старалась не думать об этом. Но сейчас пришло время принять все как есть, я должна была собраться, потому что я любила Кеннеди, и мы нужны были друг другу, пока была такая возможность. Я не могла больше упрямиться. Наше время истекало, и мы должны были провести его вместе и счастливо, как он и говорил.

В тот момент я решила, что больше не хочу спать. Мне захотелось обнять Кеннеди, что я и сделала.

— С днем рождения, Уиллоу.

Он обнял меня. Я крепко стиснула в кулак его футболку, решив для себя, что больше никогда не буду плакать. Не сейчас. Пока мы не скажем друг другу в последний раз «Привет», потому что потом у меня уже не будет выбора. Никто не сможет мне помочь после того, как мы скажем друг другу наше последнее «Привет».

— И как же отметим эту большую дату, мое восемнадцатилетие? — спросила я, откидываясь назад и улыбаясь ему, собрав всю свою силу воли, чтобы выбраться из постели.