Внимательно выслушав супругу, Даниил задумался. Он давно перестал относиться к пациентам как в живым людям – для него они стали статистикой, записями в блокноте. Рано или поздно к этому приходил каждый медработник, и в этом не было ничего предосудительного. Если врач станет принимать все слишком близко к сердцу, то очень быстро достигнет предела. Это была профессиональная необходимость, к которой все относились с пониманием. Однако в этот момент психиатру этот подход вдруг показался неправильным, ущербным – и он устыдился своего недавнего поведения. Вспомнив быстроту, с которой он выпроводил мать с сыном, посчитав их случай незаслуживающим внимания, доктор откашлялся, чтобы скрыть смущение и пообещал себе исправить эту ошибку.

– Не переживай, любимая, – обратился он к супруге. – Я услышал тебя.

– Поэтому я тебя и люблю, – улыбнулась Анна и крепче прижалась к плечу мужа. – Ты сегодня сделал мне чудесный подарок, знаешь? И дело не только в том, что мы с тобой, наконец, выбрались куда-то вдвоем. Я в последнее время очень странно себя чувствую.

– В чем заключается странность? – уточнил мужчина.

– Мне постоянно кажется, что я нахожусь в каком-то мираже, будто не я сама принимаю решения, а мной управляют. Придумывают за меня, что и как я должна делать. У тебя такое бывает?

– Нет, я точно знаю, кто я и зачем, – рассмеялся доктор, обнимая супругу. – Не переживай, это пройдет. Ты просто слишком долго была занята домашними делами, но теперь все изменится, я обещаю.

Стал накрапывать дождь, и Даниил раскрыл зонт. Ему не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась.

***

– Что вы, не стоило так беспокоиться! Что-то случилось?

Нина явно не ожидала звонка от Даниила, и была одновременно обрадована и обеспокоена таким вниманием.

– Нет, все в порядке, – доктор поспешил успокоить женщину. – Просто я подумал, что слишком быстро выпроводил вас. Это было непрофессионально с моей стороны, приношу свои извинения.

– Вам совершенно не за что извиняться! Напротив, я вам очень благодарна за участие. Когда нам подойти? О… Вы хотите сами приехать? Вам это удобно? Хорошо, записывайте. Через час? Ждем вас. Да, конечно, Денис дома. Спасибо!

Записав в рабочий блокнот адрес Нины, доктор удивился тому, что они, оказывается, жили чуть ли не в соседних домах, но при этом ни разу не встречались. Возможно, все дело было в нем – он редко обращал внимание на прохожих, предпочитая не тратить время на незнакомых ему людей. Что ж, возможно, это также было ошибкой, которую следует исправить. Забавно, что все эти открытия пришли к нему с возрастом – казалось бы, старого пса новым фокусам не научить, а оно вон как выходит… Заглянув в шкаф, Даниил некоторое время размышлял над тем, в каком виде следует явиться к своему пациенту. Обычно он предпочитал классический стиль, однако на этот раз не был уверен в его уместности. Подумав пару минут, он остановил свой выбор на джинсах и майке, поверх которой надел спортивный пиджак. С сомнением разглядывая свое отражение, он услышал тихий из-за спины и обернулся – рядом стояла Анна и с удивлением разглядывала мужа.

– Тебе еще палочки не хватает, – заметила она, подходя ближе. – И нескольких помощников.

– Не понимаю, о чем ты, – доктор обнял жену и поцеловал ее.

– Да, я забыла о том, что ты не любишь смотреть медицинские сериалы, – кивнула та. – Не важно. Тебе этот стиль очень идет, чаще одевайся так.

– Постараюсь.

Вчерашний вечер казался ему чем-то нереальным, и если бы не утренние слова Анны, наполненные теплотой и нежностью, он мог бы предположить, что ему все приснилось. Доктор понимал, что в его возрасте подобные проявления могли быть следствием обычного гормонального сбоя, однако если так и было, он не имел ничего против – что бы ни послужило причиной сближения с женой, Даниил был готов повторить это в ближайшее же время.

Дорога до дома Нины заняла всего несколько минут, и доктор даже не успел запыхаться, что в последнее время случалось с ним все чаще – сидячая работа и сытая жизнь привели к прибавке веса, и сколько он ни старался вернуться к своему прежнему виду, у него ничего не выходило. Впрочем, до ожирения было еще далеко, и Анна, как могла, утешала его, обещая разработать диету специально для него. Даниил кивал, но дальше разговора дело обычно не шло. Возможно, ему самому нужно было позаботиться о собственном здоровье, а не перекладывать всю ответственность на жену. Второй этаж, дверь справа. Опять это чувство дежавю, которое он испытал, выходя из офиса… Впрочем, возможно, все объяснялось очень просто. Во время своего студенчества он, как и многие его будущие коллеги, подрабатывал на «Скоро» и вполне мог выезжать на вызов в этот дом. Может быть, он даже встречался с Ниной и ее мужем. Доктор поправил одежду и позвонил. Не прошло и десяти секунд, как ему открыли – женщина была по-домашнему мила и приветлива. Пригласив гостя войти, она предложила ему чаю, и пока он заваривался, поделилась с ним своими опасениями:

– Не знаю, что из этого выйдет. Денис, хоть и делает вид, будто ему все равно, сильно переживает. Конечно, мне он ничего не говорит, но я же мать – все чувствую. Попыталась вчера с ним поговорить, но он только отмахивается.

– Вы не звонили по тому телефону, что я вам дал? – поинтересовался Даниил.

– Нет… – почему-то смутилась женщина. – Я хотела, честно! Но Денис сказал, что ни за что не будет ходить на сеансы психотерапии.

– Странно… Почему? Вроде бы он воспринял мое предложение адекватно.

– Ох, доктор, не знаю, что и сказать, – Нина поставила перед гостем стакан с чаем и подвинула к нему корзину со сладостями, от которых он вежливо отказался. – Он очень переменчив. Сейчас у него может быть хорошее настроение, а через полчаса его не узнать – набычится весь, потом сидит мрачный, как Гамлет. А еще через час весело насвистывает себе что-нибудь под нос. А потом…

– Я понял вас, – Даниил прервал ненужные перечисления. – Резкая смена настроения. Он бывает агрессивным?

– Денис-то? Нет, что вы. Он и мухи не обидит. Но иногда я думаю, что лучше бы он подрался с кем-нибудь.

– Почему?

– Он стал очень желчным, – призналась женщина, понизив голос до доверительного шепота. – Меня уже три раза в школу вызывали. Учителя на него жалуются – говорят, он слишком кичится своим интеллектом и часто провоцирует своих одноклассников на конфликт. Я пыталась говорить с ним об этом, но он только отмахивается.

– А чем Денис объясняет свое поведение? – поинтересовался психиатр, допивая чай.

– Ничем, – хмуро сообщила Нина. – Последним, что я от него услышала, была фраза о том, что у глупости глубокие корни.

– Это Цицерон, – кивнул Даниил. – Что ж, во всяком случае, у вашего сына достаточно неплохие энциклопедические знания. Возможно, ему это пригодится в дальнейшем, если удастся направить его способности в нужное русло.

– Ваши бы слова, да богу в уши, – вздохнула женщина. – Пойдемте, я сказала Денису о том, что вы придете – он ждет вас в своей комнате. Мне остаться?

– В этом нет никакой необходимости.

Психиатр ободряюще улыбнулся собеседнице и, поднявшись, чтобы пройти в комнату своего подопечного, чуть не свалился от удивления – на стене висела та самая картина, которую он уже видел накануне в своих фантазиях.

– Что это? – стараясь говорить естественным тоном, спросил он у хозяйки.

– Картина-то? – почему-то засмущалась та. – Это я рисовала. Давно уже, еще когда муж был с нами. Счастливое время… Вам нравится?

– Да, – кивнул доктор. – Есть в ней что-то настоящее и родное. Мы с вами раньше не встречались?

– Мне ваше лицо сразу показалось знакомым, – улыбнулась женщина.

– Хорошая картина, – еще раз похвалил полотно Даниил и, посчитав, что сейчас не время и не место гадать о том, где и когда они могли видеться, постучал в дверь. – Можно?

– Входите, пожалуйста!

Открыв дверь и кивнув Нине, доктор вошел внутрь и с любопытством огляделся. Он ожидал увидеть что-то необычное, но нет – комната выглядела совершенно стандартно, интерьер не сказал ему ничего о самом хозяине, который сидел в кресле-мешке, развалившись. Мужчине показалось, что подросток был в той же одежде, что и накануне – в черной майке с какими-то хмурыми металлистами и поношенных джинсах. Парень не сделал даже попытки подняться навстречу посетителю. Вместо этого он указал рукой на такой же пуф и продекламировал, словно какой-нибудь Демосфен: