– Доктор, но это же ненормально! Что мне делать?
Женщина была в отчаянии, она явно не понимала, что происходит, и Даниил Семенович уже битый час пытался объяснить ей, что проблема, скорее всего, кроется не в ее сыне, а в ней самой или их окружении. Он уже много раз пожалел о том, что согласился на просьбу своего друга принять его родственницу.
– Ниночка – милейший человек, – упрашивал тот, пытаясь всучить ему несколько купюр. – Просто ей сложно – одна воспитывает сына, без мужа. Там такая история неприятная вышла…
– Что за история? – из вежливости поинтересовался мужчина.
– Думаю, она сама расскажет тебе, если захочет. В любом случае, на ребенка времени у нее совсем не остается. Вот он и отбился от рук.
– Миша, прекрати сейчас же! – Даниил Семенович оттолкнул руку с деньгами и состроил такую жуткую физиономию, что его собеседник больше не предпринимал попыток всучить ему взятку. – Ну, хорошо. Что с пацаном? Связался с плохой компанией? Наркотики, алкоголь?
– Нет, не то, – было похоже, что мужчина не мог сформулировать суть своей просьбы. – Он, как бы тебе сказать… В общем, витает в облаках постоянно.
– Не понял. Рассеянное внимание? А я тут каким боком?
Даниил Семенович был профессором медицинских наук, психиатром, специализирующемся на шизофреническом слабоумии, и ему показалось странным, что его друг, знавший о его профессиональных интересах и предпочтениях, решил обратиться к нему с таким простым случаем.
– Возможно, я не так выразился, – Михаил с досадой потер лоб и попытался найти более точное определение. – Нина говорит, что Денис почти все время живет внутри своих фантазий.
– Денис – это сын, если я правильно понял?
– Да, это он. Четырнадцать лет, умный, начитанный, прекрасно развит физически.
– Но это нормально для подростка – фантазировать. Особенно если он, как ты говоришь, начитанный. К тому же компьютерные игры…
– Он не увлекается играми, – возразил Михаил, отрицательно покачав головой. – Его мать говорит, что он в последнее время только читает, засыпает и просыпается с книгой на груди. Постоянно записывает что-то.
– А в школе как?
– Вроде все в порядке, но ты же знаешь, как бывает – мальчик зарекомендовал себя хорошо и теперь живет за счет имеющегося багажа. Посмотри его, друг, прошу тебя. Дениска у меня на глазах вырос, мне больно видеть, как парень пропадает.
– Ты дружил с его отцом? – поинтересовался доктор.
– Да, однокашник мой. Может быть, ты его знал. Он…
– Не нужно, – Даниил отмахнулся от ненужной информации. – Так будет только сложнее. Скажи только, у отца отклонений никаких не было? В дурке не числился?
– Нет, что ты. Совершенно адекватный человек, инженер.
– Инженер, говоришь…
Мужчина задумался на несколько минут. У него и своих дел было невпроворот, но отказывать другу, который прежде к нему никогда не обращался за помощью, не хотелось.
Ладно, приводи своих болезных, – наконец, кивнул но. – Только пусть приходят вдвоем – мне нужно понять, какие между ними отношения. Возможно, это обычное протестное поведение.
– Спасибо, Даня!
Михаил еще долго тряс руку своего друга, а тот в это время думал о том, как бы поскорее избавиться от мамаши с проблемным сынком. Слишком часто ему приходилось выслушивать жалобы друзей-знакомых-родственников, которым казалось, что они столкнулись с неразрешимой проблемой. Каждый из них искренне верил в уникальность своего случая, хотя чаще всего оказывалось, что дело яйца выеденного не стоило. Правда, иногда попадались и любопытные случаи. К сожалению (или к счастью – это как посмотреть), визит Нины нисколько не заинтересовал ученого – пока женщина, периодически вытирая глаза платочком, рассказывала ему о своих несчастьях, ее сын сидел в соседнем кресле и производил впечатление вполне нормального подростка. Наблюдая за ним и иногда задавая наводящие вопросы, доктор не обнаружил никаких отклонений от нормы. Разве что мальчишка показался ему немного самовлюбленным, но это обычное дело для его возрастной группы. Кроме того, молодой человек кого-то смутно ему напоминал, но кого – этого он понять не мог. В руках он почему-то вертел томик «Мастера и Маргариты», но это ничего не значило – разве только то, что парень увлекался чтением или хотел произвести впечатление умника. Странный выбор для подростка, подумал Даниил Семенович, но решил не зацикливаться на книге и сделал знак женщине прекратить стенания.
– Ну, а ты-то что думаешь по поводу всего этого? – обратился он к Денису. – Твоя мама зря привела тебя ко мне?
Доктор ожидал, что мальчишка согласится с ним, однако тот вдруг повел себя совершенно неожиданно. С любовью взглянув на маму, он покачал головой и криво усмехнулся:
– Оноре де Бальзак говорил, что сердце матери – это бездна, в глубине которой всегда найдется прощение. Мудрые и красивые слова, вам не кажется? Жаль только, что там нет места для рассудительности и мечтательности.
– Что ты имеешь в виду? – уточнил доктор, с интересом поглядывая на молодого человека.
– А вот Драйзер говорил, что материнская любовь ни от чего не зависит, – отозвался тот совершенно невпопад, по мнению Даниила Семеновича.
– Мне бы хотелось услышать твое мнение вместо цитат этих уважаемых людей, – психиатр сделал знак женщине, которая уже приготовилась вмешаться в разговор. – Оно у тебя есть?
– Конечно, есть, – кивнул молодой человек. – Но какой в нем смысл, если каждую мысль, каждое слово уже когда-то кто-то озвучил? Только представьте себе, сколько смысла Шекспир вложил в свои произведения. Разве нашелся кто-то после него, кто смог бы так же красиво сказать о любви и душевных терзаниях? А ведь после него еще были десятки великих поэтов и прозаиков, которые дополнили его. Вы женаты?
– Хм… – доктор не ожидал такого вопроса и на мгновение смутился. – Да, женат. Но какое отношение это имеет к нашему разговору?
– Какими словами вы признавались своей супруге в любви? – парень почему-то грустно усмехнулся. – Подозреваю, что это было банально. Мама рассказывала мне о том, как познакомилась с отцом – и потом они вместе целый день катались на трамвае. Просто так, представляете? Только они вдвоем – и целая охапка цветов. А как вы предпочитаете выражать гнев? Конечно, я не говорю о нецензурных выражениях, хотя и в этом были свои демиурги – тот же Плуцер-Сарно провел занимательное исследование на эту тему. Вы знаете, что…
– Я понял вас, юноша, – Даниил Семенович перебил рассказчика и обратился к женщине, которая умоляюще смотрела на него. – Кажется, я вижу суть проблемы. Но должен вас успокоить: здесь нет ничего ужасного. Я могу дать вам телефон знакомого психотерапевта, специализирующегося на подростковых деменциях. Впрочем, я не настаиваю на лечении – мне кажется, что это возрастное.
– То есть, это пойдет само собой?
– Это мое мнение. Вот, возьмите номер телефона – я сообщу коллеге, что вы можете позвонить, он не станет брать с вас плату.
– Спасибо вам, доктор! – женщина с благодарностью приняла протянутый лист бумаги с контактами и, аккуратно свернув его вдвое, спрятала в сумочку. – Я что-то должна вам?
– Нет, что вы, – ученый протестующе замахал руками. – Главное – не беспокойтесь и не нервничайте, этим вы только усугубите ситуацию. А вам, молодой человек, я бы посоветовал больше внимания уделять своей маме – ей и без ваших выходок нелегко. Впрочем, у вас, скорее всего, найдется подходящая цитата по этому поводу.
Денис, который уже открыл рот, чтобы выдать очередную порцию чужой мудрости, осекся и недовольно нахмурился. Судя по всему, ему не понравилось то, что этот практически незнакомый ему человек так быстро составил о нем мнение. Тем не менее, парень не стал ничего говорить – кивнув, он поднялся и помог женщина встать. Открыв перед ней дверь, молодой человек некоторое время смотрел на доктора, словно хотел что-то еще сказать, но так и не решился это сделать и, попрощавшись, вышел.
Когда за посетителями закрылась дверь, Даниил Семенович, до этого момента сохранявший спокойствие, вдруг с раздражением отбросил в сторону ручку, которую все это время держал в руках, и выругался сквозь зубы. Нужно будет позвонить Мише и попросить его больше не приводить к нему своих протеже. Что это было? Намеренная деперсонализация – мальчика просто хочет выделиться на фоне сверстников. Может быть, он таким образом пытается завоевать какую-нибудь школьную красавицу. Или просто ему скучно. Вариантов может быть масса, но ни один из них не казался ему достойным внимания. И все же он потратил на визитеров драгоценные два часа, которые мог бы провести с пользой. Несколько месяцев назад он имел глупость согласиться выступить редактором книги, написанной в псевдонаучном жанре. Автор допустил в тексте столько ошибок, что психиатру приходилось буквально переписывать произведение заново, так что он давно выбился из заявленных сроков, а до конца проекта еще было как до Луны на велосипеде.
