Витька Зайков, по прозвищу Музыкант (так его звали школьники и учителя из-за его умения красиво играть на нервах у всех порядочных людей), вырос длинным и очень шустрым. Лучше него короткие дистанции не бегал никто. Непонятно, по каким причинам он считал, что любой нормальный парень должен обязательно отсидеть в тюрьме. Соответственно, такие мысли отражались на его поведении и внешнем виде. Разговаривал со сверстниками и даже с учителями приблатненным голосом и участвовал почти во всех потасовках, ввиду чего у него отсутствовал верхний передний зуб. Остальные ребята для них с Жоркой являлись обычными шестерками. Держа руки в карманах, гопники в прекрасном настроении вошли в арку. Вдруг из-за угла на них вышли их давние противники и уверенно пошли навстречу. В трех метрах обе компании остановились. Колька спокойным и уверенным голосом поинтересовался:

– Ну что, «быки», кто-то хотел с нами пообщаться и научить нас достойным манерам?

Неожиданно, оттеснив Сударя, вперед вышел Витек и, раскинув пальцы веером, начал базар не совсем по теме:

– Я не понял, что это за «детвора» перекрыла нам дорогу? Быстро расступились, волки!!! Иначе вы всю оставшуюся жизнь будете жалеть о сегодняшнем вечере и работать на лекарства!!!

Жорка в это время, не вынимая рук из карманов, внимательно наблюдал за происходящим и, как всегда, что-то жевал.

– Георгий, выходи один на один, а потом подключатся все остальные. Это будет, по-моему, справедливо? Иначе твой корешок останется вообще без зубов, – предложил Крапивин по кличке Милорд (так его величали ребята из противоборствующей группировки).

Бардин, сжав пальцами свинцовый кастет, уверенно двинулся вперед. Николай тоже сделал два шага навстречу.

Сильный круговой взмах руки главаря …, но Милорд успел пригнуться и резким ударом снизу в подбородок заставил соперника быстро капитулировать. В этот момент перед глазами друзей мелькнули ноги Сударя, который, сделав полусальто назад, смачно свалился на бок, а кастет отлетел в сторону. Зайков попытался поднять свинцовую «игрушку», но Чукова плотным ударом ноги отправила отдыхать Витька рядом с другом. Остальные гопники развернулись и быстро побежали в обратную сторону. Догонять их никто не собирался.

Через пару минут пришли в себя побежденные кореша. Они грозились жестоко отомстить. Особенно разошелся Витька, у которого отсутствовали уже три зуба.

– Отойдем, – сказал Крапивин Бардину.

Георгий молча поплелся следом.

– Мой юный друг, я надеюсь, наш конфликт между компаниями закончен раз и навсегда? – продолжил Колька.

– Согласен, – ответил Жорка….

Ребята в хорошем настроении возвращались домой. Неожиданно полил сильный дождь, поэтому пришлось всем перейти на бег.

II

Спортсмен пришел домой около 9-ти. Гости все были в сборе. Быстро сбросив в таз мокрую одежду, ополоснувшись и надев чистый спортивный костюм, он вышел к знакомым.

Все кушали мамины котлеты, хвалили ее вкусные салаты. По старой доброй традиции разговор вели исключительно на немецком языке.

Бруно Мюллер и Отто Нойнер уже несколько лет работали на оборонном предприятии и запускали какое-то сложное и секретное оборудование. Соответственно, за это время Николай владел немецким языком почти в совершенстве и читал на нем некоторые книги. Немецкие друзья обещали после своего отъезда пригласить к себе в Берлин всю семью Крапивиных, поставив одно условие: Николай должен разговаривать в Германии не хуже местных жителей. Поэтому стараниям мальчишки не было предела. Бруно Мюллер подарил Татьяне Викторовне, маме Николая, свою новую картину, на которой изображен в оригинальной форме осенний лес недалеко от Челябинска. Кроме всего этого, их немецкий друг обладал талантами не только в рисовании и технических науках. Недавно на заводе пропал какой-то небольшой чертеж с печатью и, чтобы не поднимать шум, Мюллер за один вечер из каких-то подсобных материалов изготовил новую печать, которая по качеству превосходила подлинную.

Вскоре в гости зашел сосед снизу, сотрудник НКВД Дмитрий Олегович Криворучко. Это был очень высокий и худой мужчина лет тридцати пяти, со светлыми волосами, бегающими глазками и постоянно приоткрытым ртом. Маленькие очки и много веснушек на лице делали эту личность весьма не привлекательной для Кольки. Николай очень не любил этого офицера, так как чувствовал, что гость рано или поздно сделает их семье какую-нибудь подлость. Криворучко всегда хитро улыбался, целовал маме руку и постоянно обещал, что у семьи Крапивиных никогда не будет проблем, так как лично он обеспечивает их безопасность. Сожрав пяток котлет, выпив быстренько несколько стопок хорошего коньяка и проглотив, почти не разжевывая, три куска торта, сосед снизу пошел домой…

Без него вечер продолжился в более спокойной атмосфере: отец Игорь Сергеевич играл на гитаре, а все остальные подпевали. Только к полуночи Бруно и Отто отправились домой, а родители Кольки вышли их проводить.

Жизнь у Николая с этого момента не шла, а летела на одном дыхании. Учеба, спорт, друзья. Стычки с гопниками Бардина и Зайкова больше не продолжались, стало даже немного скучно. Новый Год наступил как-то буднично, правда, порадовала посылка из Германии, где находились сладости и деликатесы, которые оказались на праздничном столе.

Февраль 1941 года принес печальную новость: без объяснения всяких причин специальные органы не разрешили выезжать за границу семье Крапивиных. Мальчишка очень расстроился, так как какие-то чиновники лишили его возможности воплотить в жизнь давнюю мечту.

Холодным зимним вечером на уютной кухне семья в полном составе ужинала. Все были в неважном настроении.

– Папа, а почему не состоялась поездка в Германию?

– Понимаешь, этого и следовало ожидать, ты разве не замечаешь, что творится в стране?

Колька вопросительным взглядом посмотрел на отца.

– Ладно, давайте спать, – ответил Игорь Сергеевич. – И поверьте мне, что это не самая большая проблема, которая в будущем может ожидать нас.

– Может, все не так плохо? – спросила мама.

– Не знаю, не знаю, – тихим голосом ответил глава семьи. – Кстати, вам не кажется странным, что у нас давненько не бывал Криворучко?

– Точно, – сказала Татьяна Викторовна. – Я его видела недавно около дома, он очень сдержано со мной поздоровался и даже не поцеловал руку как обычно…

Только в марте Крапивину удалось немного забыть о зарубежной поездке, так как он готовился к первенству области по боксу. Тренировки проходили каждый день плюс 5-6 уроков в школе. На развлечения и разные мысли времени не оставалось.

Соревнования прошли относительно неплохо: выход в финал и поражение лишь по очкам. Причем судьи отдали предпочтение сопернику не совсем справедливо.

Однажды теплым мартовским вечером Колька шагал с тренировки. Неожиданно из-за угла появился Бардин, который нес сумку с продуктами. Отношения между пацанами давно нормализовались, и жить стало спокойнее всем.

– Ты откуда, Георгий? – спросил Колька.

– Да вот, мамка послала к тетке за хавкой. А ты что же, все лупишь физиономии своим ровесникам?

– Пойми, это спорт. Да и к армии надо готовиться. Такие вот дела, Жорка.

– Хочешь сказать к войне?

– Ты чего городишь, Сударь? Товарищ Сталин сказал о невозможности таковой.

– Иосиф Виссарионович много чего говорит и особенно делает, а доверчивые и наивные люди верят всему…

На стене дома культура висел огромный портрет вождя народов и смотрел на прохожих снисходительным взглядом с едва уловимой усмешкой. От таких откровенных высказываний своего знакомого будущий офицер на несколько секунд потерял дар речи. Крапивин осторожно оглянулся, посмотрел по сторонам, а потом тихо сказал:

– Ты с ума сошел? Сталин – наше все. Смотрит на несколько лет вперед, а нам, обычным гражданам надо просто верить ему и идти за ним, куда бы тот ни приказал.

– Хороший ты пацан, Милорд, но глупый и непонятливый, – продолжал Бардин. – Давай, присядем на скамейку.