Кавендиш сидел в удобном кресле с высокой спинкой, закинув ногу на ногу, и с нескрываемым любопытством осматривал остальных трех мужчин, что расположились кругом около него.

По левую руку от Кавендиша находился худощавый Солар Крокер — среднего роста маг с карими глазами, тонким носом и узким подбородком, который все время играл с какой-то непонятной серебряной безделушкой.

Третий человек — Роберт Уильямсон, по своей всегдашней привычке собрал длинные волосы в хвост и надел мантию красного оттенка, расположился чуть дальше, в глубине кабинета, за дальним столом.

Последний — Ксенофилиус Лавгуд, как и обычно, выглядевший совершенно умиротворенно и загадочно, являлся начальником данного отдела и хозяином кабинета.

— Докладывай, Сол, — произнес Кавендиш, выпуская очередной клуб дыма.

— Если не возражаете, сэр, я бы хотел начать с самого начала. Вспомнить, так сказать, все предшествующие события.., — дождавшись кивка Кавендиша, Крокер продолжил. — Двадцать третьего июня 1990 года мы зафиксировали временную аномалию. Ее геометрия была не сильной и расплывчатой, что подразумевало достаточно большой радиус охвата. Поэтому нам пришлось очертить на карте огромную окружность вокруг Лондона и предполагать, что событие произошло именно там. И интересующий нас человек должен находиться внутри этого круга.

— Такие случаи всегда тяжело точечно акцентировать, — негромко заметил Ксенофилиус Лавгуд.

— Собственно говоря, сэр, нам потребовалось три полных года, чтобы гарантированно отсечь различные версии и установить, что это был действительно путешественник во времени, и он попал в тело Гарри Поттера. Мы этого путешественника решили так и называть.

— Значит, сейчас мы это можем утверждать абсолютно точно? — поинтересовался Кавендиш.

— Да, сомнений больше нет, — подтвердил Лавгуд. — Всё начало проясняться, когда Роб сражался с Локхартом, и при этом присутствовал сам Поттер. А окончательно все встало на свои места в марте девяносто четвертого года, после того, как Поттер сумел реабилитировать Блэка, и прошел суд над якобы погибшим Петтигрю.

— Дело в том, что Поттер проявил несвойственную его возрасту уверенность и спокойствие. Он был шокирован во время поединка, но не так сильно как бы должен быть любой другой ребенок на его месте, — констатировал Уильямсон.

— Путешествия во времени вещь не самая распространённая, — Кавендиш свел вместе кустистые брови. — Сол, ты у нас главный специалист по времени. Что скажешь? Вы уже прикинули из прошлого он или настоящего, и из какой страны? Сколько ему лет?

— Анализируя его поведение мы предполагаем, что этому человеку около тридцати лет. Он испытывает несомненные симпатии к России — значит выходец из бывшего СССР. Белоруссия, Украина, Россия — он откуда-то оттуда.

— Он немного разбирается в современных реалиях, значит, прибыл из будущего, но не слишком отдаленного, — заметил Лавгуд.

— Он маг?

— Нет, мы так не думаем, сэр Генри, — кашлянул Роберт. — Ему нравится магия, но ранее с ней он знаком не был.

— Похоже, что он впервые прикоснулся к магии, и это неизбежно наложило на него отпечаток. Он стал немного неадекватен, если так можно сказать, — добавил Крокер.

— Естественно, так и должно быть, — кивнул Кавендиш. — Магия тонкая структура, а возможность творить волшебство неизбежно удивит и изменит человека, который ранее этого не умел.

— Так и вышло, сэр. К тому же, мы предполагаем, что попадание в детское тело также повлияло на его разум и мышление. Вполне вероятно, что в поведении этого человека стали проскальзывать «детские» ноты.

— Душа влияет на тело, но и тело влияет на душу, — заметил Лавгуд.

— Звучит интересно, но данная теория, как я помню, так до конца и не доказана, — сказал сэр Генри.

— А поведение парня все и доказало, — Лавгуд усмехнулся. — На первом курсе он пошел на авантюру и связался с троллем. На втором он попал под Локхарта, на третьем курсе в течение всего года сражался с дементорами, хотя теоретически мог всего этого избежать…

— Ксено прав, сэр, — согласился Сол. — Парень словно опьянел от магии, от юного возраста и захотел протестировать новые возможности. Поэтому мы и уверены, что кем бы он не был, он изменился, и изменился сильно.

— Допустим, вы меня убедили, — проговорил Кавендиш. — И что дальше?

— Мы стали копать, — хохотнул Лавгуд.

— Стали копать.., — проворчал Кавендиш. — Скажи мне лучше, хитрый лис, зачем ты ему продал долю в Придире?

— Это же очевидно — так за ним проще наблюдать.

— И с Эдуардом Дюпре свели с этой целью?

— Конечно! Дюпре человек надежный, и этот ход позволил нам убить несколько зайцев одним выстрелом. Мы знаем про планы путешественника во времени, Дюпре получает хорошую практику и деньги, да и его авторитет растет. Ну, а сам Поттер реализует собственные цели.

— Ну и что вы там понаблюдали? Рассказывайте, рассказывайте, джентльмены. А то что-то мы долго не общались, и как мне кажется, я сильно вас распустил.

Сказано это было с толикой юмора, но три мага невольно подобрались и переглянулись.

— После боя с Локхартом Поттер явно понял, что я не одиночка, а кого-то представляю. И это не Аврорат. Отреагировал он на это специфически — стал еще больше тренироваться и старательно делать вид, что ничего не произошло, — сказал Уильямсон.

— Мы считаем, что он понимает, как все непросто, и пытается по возможности быстрее обрести силы и, соответственно, независимость, — добавил Солар.

— Даже если все и так, то это лишь планы на далекое будущее, — подумав, резюмировал Кавендиш. — Парень может быть сколь угодно талантливым и целеустремленным, но серьезно влиять на процессы он сможет еще не скоро. Если вообще сможет… Что с настоящим?

— Он хорошо учится. Я бы даже сказал, весьма хорошо, — ответил Лавгуд и вытянул далеко вперед свои длинные ноги. — Филиус Флитвик взял его в личные ученики, и если все пойдет и дальше, то достаточно скоро он сможет стать Мастером в Чарах или дуэлинге.

— Молодой мастер это уже что-то, — согласился Кавендиш. — Как он взаимодействует с другими людьми?

— Тут все весьма нетривиально, — ответил Солар. — У него есть определенное мнение по отношению ко многим магам. Самое забавное то, что оно появилось и сформировалось еще до того, как он впервые о ком-либо услышал. И это служит еще одним доказательством, что он из будущего и кое-что про наше время знает.

— Нам немного непонятно, как это может быть, если он не был магом? — спросил Уильямсон.

— Вариантов может быть несколько, — Кавендиш замолчал и принялся выбивать трубку об ладонь. Потом он пересыпал сгоревший табак в хрустальную пепельницу, на миг зафиксировал взгляд на руке, и она снова стала абсолютно чистой.

— Как вы думаете, это важно? — Крокер отложил безделушку и налил в бокал воды из хрустального графина.

— Это интересно, и вероятно, перспективно, — решил Кавендиш. — Вопрос в другом — о чем и насколько хорошо он знает? И второй вопрос — это наша ветка реальности или нет? Если да, то прекрасно, если нет, то его сведения практически бесполезны. Вполне вероятно, что в своем времени он мог случайно заполучить какие-то записи, подборку газет, может мемуары участников или что-то в таком духе… Как проявляются у него эти знания?

— Он словно имеет план и знает некоторые события, которые могут произойти. Поттер осторожен, но, тем не менее, периодически допускает ошибки. Он хорошо заработал, делая ставки. Понятно, что ему были нужны деньги, но этим он показал, что кое-что знает про будущее.

— Как еще?

— Он специально участвует в некоторых событиях. И даже, если на него влияет детский ум и тело, то все равно видно, что ему часто везет. Вернее, он выбирает эффективную стратегию. Особенно отчетливо это проявилось недавно, когда он победил в Турнире Трех Волшебников.

— Выясните точнее этот вопрос. Нам будет полезно понять объём и уровень его знаний, — последовало указание. — Он тщеславен?