Переворошив всю стопку бумаг и бегло окинув их печальным взглядом, Николас еще раз вздохнул, представляя себе весь фронт работы и уже потихоньку смиряясь с мыслью, что быстро выполнить это задание ему никак не удастся. Затем он убрал документы в стол, с силой захлопнул дверцу ящика и собрался отправиться в городской архив, чтобы уже в их недрах накопать еще такое же количество фамилий людей с медицинским или около медицинским образованием, способных совершить либо быть причастными к совершению преступления по похищению трупа Милтона.
Сейчас Николаса смущал только один факт – чтобы прорваться в городской архив и поработать там с личными данными горожан, а особенно приезжих, был необходим именной допуск к работе с личной информацией. Ему это доходчиво вдолбили еще во времена его учебы в полицейской академии. Пресловутая поправка к Конституции Санди-Вендика от 20** года о неприкосновенности личности и защите конфиденциальной информации каждого добропорядочного гражданина. Благодаря именно этой поправке все личные данные всех граждан США были глубоко засекречены. И доступ к ним был возможен только по спецдопуску. На закате президентских правлений Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы, эпохи так называемого «мирового терроризма», а попросту говоря, эпохи глобальной слежки за всеми гражданами США и, в особенности, за приезжими чужаками, начавшейся после терактов 11 сентября 2001, когда два авиалайнера врезались в башни-близнецы в Нью-Йорке и разрушили их, а третий протаранил здание Пентагона (конечно же, все произошло не без помощи политической верхушки США и руководства его главных разведывательных и контрразведывательных управлений), когда все основные права и свободы, гарантированные Конституцией и Биллем о правах были растоптаны и почти стерты, граждане США в лице их представительных органов управления стали потихоньку задумываться над дальнейшей судьбой страны и ее граждан. В это самое время на свет и появилась знаменитая поправка Санди-Вендика, гарантировавшая всем жителям Соединенных Штатов свободу от несанкционированной слежки за ними со стороны спецслужб и ограничении их прав и основных свобод. В распоряжении полицейских оставалась только оперативная информация, но этого, обычно, хватало, чтобы навести справки об очередном негодяе, появившемся на просторах Вурджвилля. Но в данной ситуации отделаться такой скудной информацией не представлялось возможным. Поэтому нужен был спецдопуск. Этот допуск выписывал лично окружной шериф по ходатайству шефа полиции. Субботний день был для шерифа выходным днем, да и начальник полицейского участка тоже отдыхал дома. И, если вопрос с ходатайством начальника участка можно было хоть как-то урегулировать (снова отправиться к комиссару, бить ему челом, чтобы тот позвонил начальнику и договорился о личной встрече с Йенсом), то с окружным шерифом было гораздо сложнее.
«Хотя» – весело подумал Николас. – «Ведь Стэмп знаком еще и с мэром, ну а тот уж как-нибудь закроет эту тему. Тем более, как только что сообщил сам комиссар, власти тоже кровно заинтересованы в раскрытии этого дела. Но все же следует поспешить, время поджимает».
Перед тем, как отправиться к комиссару, выйдя из кабинета инспекторов, Йенс посмотрел на часы в своем смартфоне. Оказалось, что за всей словесной трепотней с Ван Гистоном, за поиском и распечатыванием данных полицейского архива прошло больше двух часов. Сегодня была суббота, и Николас не был уверен, что городской архив вообще работает, а если и работает, то, наверняка, по сокращенному рабочему графику. В очередной раз, тяжело вздохнув и мысленно проклиная полученное задание, он вернулся в кабинет, нашел в справочнике номер телефона городского архива и набрал номер. Перед тем как на другом конце провода сняли трубку, прошла добрая минута, и Йенс уже отчаялся попасть сегодня в архив. Но, к его неожиданной радости на звонок ответил женский голос. Голос был сонным и каким-то потрепанным, как показалось Николасу.
– Городской архив Вурджвилля, слушаю вас – женщина, говорившая с сильным азиатским акцентом, растягивала каждое слово, чем очень взбесила Йенса.
– Здравствуйте, меня зовут Николас Йенс – младший инспектор юстиции отдела уголовного преследования полицейского участка Вурджвилля – протараторил Николас, стараясь как можно быстрее изложить суть разговора и, по возможности, договориться о посещении.
– Очень приятно – съязвила женщина из архива. – И чем могу быть полезна?
– Мне хотелось поинтересоваться у вас, до какого часа вы работаете? Мне позарез нужно поработать с вашим архивом личных данных граждан.
Едва заслышав о личных данных граждан, архивариус, как будто бы оживилась.
– А вам известно, молодой человек, что для работы с этими данными требуется специальный допуск, согласованный шерифом?
Сильный акцент собеседницы и ее навязчивое стремление затянуть разговор как можно дольше ужасно раздражали Йенса, который начал терять самообладание, но вовремя спохватился.
– Да, миссис… – начал Николас и тут же осекся.
– Ван – невозмутимым голосом поправила его женщина-архивариус.
– Миссис Ван. Я прекрасно проинформирован об этом. Я только хотел спросить у вас, сколько времени у меня еще есть в запасе. Когда закрывается архив?
На другом конце молчали, видимо, обдумывая ответ или просто совещаясь с кем-то, потому что младший инспектор в трубке слышал возню и тихие переливы внутреннего телефона. Наконец, миссис Ван соизволила ответить Йенсу на его вопрос.
– Я поняла вас, мистер Йенс, – Николас был весьма удивлен тем, что женщина с ходу запомнила его имя, но голос женщины стал более собранным и весьма сдержанным. – Сегодня, и только для вас, мы работаем до того момента, пока вы сами не закончите.
Николас не поверил своим ушам. Городской архив, такая неповоротливая, упертая громада, будет работать столько, сколько ему это будет нужно. Признаться честно, поначалу он был польщен этим обстоятельством. Но вскоре догадался, что комиссар уже проработал этот вопрос и договорился с кем надо, чтобы дать ему, Йенсу, возможность сегодня же довести свое поручение до конца.
– Я понял вас. Спасибо. До встречи. – коротко, словно автоматной очередью, попрощался Николас со своей собеседницей и повесил трубку.
Пулей вылетев из кабинета, Йенс прямиком направился в кабинет комиссара. Но его ждало разочарование. Стэмпа уже не было на рабочем месте.
«Проклятье» – в горячках с досадой подумал Николас. – «Опоздал. Что делать? Надо срочно звонить Стэмпу».
Именно так он и поступил. Ждать, тем не менее, ему пришлось довольно долго. Наконец, комиссар соизволил ответить. Как показалось Йенсу, начальник был чем-то весьма озабочен. Только со второй попытки он понял, о чем его спрашивает младший инспектор. Зато поняв, быстро решил эту проблему, направив Николаса прямиком в контору шерифа, где уже лежал именной допуск для работы с личными данными горожан в городском архиве, выписанный на имя Йенса.
«Вот ведь, старый чертяка, – весело подумал Николас. – И тут он уже все решил. Когда же это он все успевает? Ведь посмотришь на него – ну увалень увальнем».
Младший инспектор Йенс, совсем недавно окончивший полицейскую академию и устроившийся в отдел уголовного преследования, еще не обзавелся своим собственным железным конем. Вернее будет сказать так, у него, еще во времена учебы, был старый-престарый «мустанг», времен «маскл-каров», который Николас купил на собственные деньги, заработанные им во время летних каникул в автомастерской у своего дяди. Работал он с невероятным для себя рвением, даже с каким-то упертым ожесточением. Ему так хотелось купить себе машину, что он работал в две смены. За месяц работы Николас совсем похудел, даже родные с трудом узнавали его. Но он, все-таки, сделал это. Правда, приобретенная машина оказалась далека от того мускулистого агрегата, который рисовал в своем воображении сам Николас. Битый, очень проржавевший местами кузов с бесчисленным количеством сколов разных размеров и степени трухлявости, прокуренный салон автомобиля с полуистлевшими креслами и с полностью неисправными приборами на панели, да и фары были не все. Особенно выделялась одна – она буквально вываливалась из своего крепления, держась исключительно на электрических проводах, придавая автомобилю вид неведомого зверя, подбитого в схватке с еще более сильным и злым противником. Но каков был силовой агрегат. О, это было просто чудо! Работал как часы, извергая из своих необъятных многолитровых недр густой басовитый рык. Именно это и подкупило молодого Николаса. Но первый опыт Йенса оказался провальным. Его «мустанг» не продержался и года. Несмотря на все титанические усилия своего хозяина восстановить автомобиль до более менее приличного состояния, машина упорно продолжала ломаться с еще большим усилием, чем Николас ее воссоздавал. Подводил даже безупречный мотор. В конце концов, Йенсу уже нечего было восстанавливать – «мустанг» устал от своей долгой жизни и поломался окончательно. Николасу не оставалось ничего другого, как продать свою рухлядь на металлолом. И теперь он передвигался по Вурджвиллю по большей части пешком, хотя не брезговал поклянчить у своих коллег, чтобы те его подкинули до нужного места. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что это получалось у него плохо и Николасу, чтобы куда-то добраться, приходилось идти пешком, изредка пользуясь услугами общественного транспорта.
