40. Память (продолжение)
Всего в братских могилах на 102 км шоссе Кандалакша-Алакуртти покоятся несколько сотен Вятских воинов. Среди них:
Абдулов Магомед Рамазаевич
рядовой
1914-
1941
Аверин Александр Иванович
рядовой
1918-
1941
Аксенов Николай Павлович
рядовой
?-
1941
Андреев Иван Григорьевич
рядовой
1914-
1941
Анохин Сергей Петрович
рядовой
1916-
1941
Архипов Степан Алексеевич
мл. лейтенант
?-
1941
Бабошин Николай Прокопьевич
рядовой
1921-
1941
Беляев Анатолий Владимирович
рядовой
?-
1941
Бердников Валентин Петрович
сержант
1917-
1941
Проникновенно сказал о братских могилах вологодский поэт Виктор Коротаев:
На кручах, в парках, у вокзалов…
Железом, кровью и золой
Судьбина
Намертво связала
Солдат с родимою землей
Они ей жизнь завоевали,-
Она покой сынов хранит,
Тогда они
на ней
стояли,-
Теперь она
на них
стоит!
Вечный огонь
41. Московское небо
«Я все нежней и осознанней
это люблю поколение…»
Ю. Левитанский
Тётя вернулась с дачи чем-то расстроенная.
– Что случилось?– спросил я.
– Так, ничего страшного,– ответила она смущенно,– просто неприятно, когда нарываешься на бестактность и недоверие.
Понимая, что тетю кто-то незаслуженно обидел, я попросил её рассказать о случившемся и не принимать событие близко к сердцу. Многое в жизни случается не по злобе, а по невежеству.
– На обратном пути я, как обычно, показала в автобусе свое удостоверение участника войны. Контролёрша не поверила, приняла за фальшивку: возраст, говорит, у Вас не тот и прочее, чуть не отобрала документ. Спорить не стала. Оплатила проезд по полному тарифу. Обидно, ведь некоторые пассажиры косились на меня, как на обманщицу».
– Милая тётушка, может быть эта кондукторша таким образом по-своему бережет память о ветеранах войны. Ну «облаяла» неудачно. Простите её. Да и она Вам вроде комплимент сделала: Вы в 80 лет действительно моложаво выглядите, вот Вам и не дают Ваши годы,– сказал я.
– Ну, спасибо, утешил,– рассмеялась тётя.
Обычно тётя не любила рассказывать о войне и свои боевые заслуги хранила в коробке и никогда не надевала ордена. Воспользовавшись моментом, я решил пораспрашивать её о военной молодости. Видимо под влиянием обиды на этот раз я смог как-то само-собой немного разговорить её.
В феврале 1942 года, движимые чувством патриотизма и наивности молодости, она с подругой пришла в военкомат с просьбой отправить их на фронт. Несмотря на свой возраст – 21 год, она была мала ростом, худа и выглядела подростком. Пожилой сердитый зам.военкома строго отчитал девчат : «Марш домой, в тылу полно работы, на фронте без вас справятся.» Потом смягчив свой тон, с грустью добавил: «Ну куда вы, милые девушки, стремитесь? Как бабочки на огонь».
Подошедший военком – молодой энергичный полковник сказал: «Есть заявка от армейских артиллеристов, где нужны такие голосистые девчонки. Ждите повестки». Вдруг стало страшно и на фронт идти уже не хотелось.
На призывном пункте ей не нашлось обмундирования и обуви по размеру. Самая малая форма сидела на ней мешком, а в сапоги 39 размера пришлось набивать газет. Позже удалось заузить форму и подобрать меньшие сапоги.
Их определили на специальные военные курсы ПВО, готовивших воздушных наблюдателей. На курсах, кроме общевойсковых дисциплин, устава, строевой, общефизической подготовки и владения оружием обучали новигации и ориентированию, телеграфии, радиоделу. По плакатам знакомили с внешним видом немецких самолетов, их техническими данными и слушали фонограммы их звуков.
Летом 1942 года девушки были направлены в воинскую часть ПВО под Москву. Пост наблюдателей считался секретным объектом и был хорошо замаскирован. 12 девушек наблюдателей дежурили по три человека круглосуточно по 6 часов с 18 часовым перерывом на отдых и бытовые нужды. В состав части входил также взвод охраны и хозяйственное подразделение. Размещались в землянках-блиндажах с прочной бревенчато-земляной кровлей. Спали на нарах, обогревались от чугунной полевой печки, которую топили дровами два раза в сутки. Если позволяла обстановка, два раза в неделю ходили в баню. Командовал частью средних лет капитан, по натуре – сугубо гражданский человек, который до войны работал инженером на московском заводе. Он отдавал приказы обычно в форме вежливой просьбы и старался облегчить ратный труд девушек на сколько это было возможно.
Военной функцией девушек-наблюдателей было определение количества пролетавших немецких самолетов, их курса, высоты, скорости, загрузки и оперативная передача этих сведений командованию. По связи она имела позывной – 2, но все её узнавали по громкому звонкому голосу. От профессионализма наблюдателей зависела успешная «встреча» противника нашими летчиками и артиллеристами. Само подразделение имело свою малокалиберную зенитную установку и артиллеристов, но стрелять по воздушным целям им запрещалось, чтобы не демаскировать пост. Когда фронт грохотал рядом, то было очень страшно. Взвод охраны несколько раз отражал атаки немцев, используя свою МЗУ на прямой наводке. Когда фронт откатился на запад, стало спокойнее, но пост продолжал нести службу, так как немецкие самолеты рвались на Москву до 1945 года.
Я попытался выведать у тёти какие-нибудь героические эпизоды из её военной службы, но кроме трагических случаев психологических срывов девушек, болезней, тяжелых обморожений, борьбы с вшами ничего героического она не помнила.
Время стирает память этих страшных страниц жизни. Однако Московское небо ей снится часто и сейчас спустя много лет.
Тысяча дней и ночей необходимого фронтового труда, изнурительного и тяжелого своей обыденностью и однообразием в сложных полевых условиях пронизывающей холодной сырости и грязи межсезонья, зимнего мороза и летнего зноя с надоедливым болотным гнусом, труда сопряженного с постоянным страхом за жизнь, физиологического противоестественного бытия, однообразного скудного питания. Это был героизм. Повседневным подвигом девушек, так же как и жизнями погибших под Москвой солдат обеспечивалась чистота неба столицы.
42. Нечаянная встреча
Поезд на станцию Котлас прибыл солнечным утром. Александр с вещмешком на плече легко спрыгнул с высокой ступеньки вагона на покрытую черным от грязи гравием, землю. На нем была выцветшая, но чистая летняя армейская форма без погон. На груди, чуть выше орденских планок боевых заслуг, желтая полоска ранения. В свежем воздухе вокзала примешивался запах серы от жженого угля. Были слышны покрикивания гудков маневровых паровозов. Подождав пока разойдутся приехавшие с ним пассажиры, он по привычке сделал несколько гимнастических упражнений, потом закинул за спину вещмешок пошел в сторону Речного вокзала, расположенного в трех кварталах от железнодорожного.
